Но они не пришли ни на первую, ни на вторую, и даже ни на третью пару. После последней пары, я подошла к старосте.

— Кать… У тебя же должны быть адреса всех студентов, да? — неуверенно спрашиваю я.

— Да, они записаны в журнале. — отвечает она и вопросительно выгибает брови, — а что?

— Да… Представляешь, этот урод, — я киваю головой на пустующую парту Дэнкеля, — динамит нас со старухой. Хочу за руку его оттянуть на место нашей службы.

— Ааа..- протянула она. — Ну записывай.

Я переписала адрес. Это было совсем недалеко. Но если я сейчас пойду к нему, то не успею к Степаниде. Сегодня придется выкручиваться без Мистера Обаяшки.

Степанида Васильевна была очень огорчена, узнав, что Тимур заболел и не сможет прийти. А как я-то была огорчена. Я уже привыкла к нашему совместному труду, и как он меня раздражает. Или не раздражает…

Все два часа Степанида Васильевна рассказывала мне какие-то истории, я любезно кивала и просто тонула в своих мыслях. Сегодня мы пересаживали все цветы в ее доме в новые горшки. Эти два часа казались мне мучительно долгими и тяжелыми. Все-таки ощущение отдыха создавал тут Тимур. Я кое-как дождалась истечение последних пяти минут, затем быстро попрощалась со Степанидой и выскочила на улицу. И дальше весь мир, кажется, был против того, чтоб я шла к нему. Нужный автобус никак не ехал. Я потеряла листок с адресом. И лишь примерно помнила его. У меня порвался сланец. Но нет! Я дойду до него! Я сняла сланцы, взяла их в руки и пошла босиком. Сентябрьское солнце нагрело асфальт, и идти было очень даже уютно. Не считая того, что острые камни, осколки искололи мне ногу.

Наконец-то я дошла до дома, адрес которого, я запомнила. Вроде. Это двадцати пяти этажная новостройка. Наверно, не ошиблась. Я оглядела парковку, на ней стоит много крутых тачек. Точно не ошиблась. Я заскакиваю в подъезд, и на моем пути встает консьержка. Думай, Маша.

— Здравствуйте, вы к кому? — грозно спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы. Выдрессированная тетя.

— Здравствуйте, я одногруппница Тимура Дэнкеля, он вроде живет тут. Он позвонил, сказал занести ему конспекты. — сочиняю я на ходу. Она внимательно смотрит, и я не понимаю, верит она или нет.

— Хорошо, — выдавливает она. — проходите.

— А не напомните квартиру? А то из головы выскочило. — виновато произношу я.

— Пятьдесят седьмая. Это двадцатый этаж. — Я киваю и проскакиваю к лифту. Его долго ждать не приходится. Он распахивает свои двери, и я ахаю. Господи, да у меня комната меньше, чем этот лифт. Я захожу в него, и нажимаю двадцатый этаж. Лифт едет бесшумно, будто и вовсе стоит. Со всех сторон он облеплен зеркалами. Я осматриваю свой пучок на голове, поправляю выбившуюся прядь, одергиваю футболку. Двери открываются. Я делаю вдох и выхожу. Пятьдесят пять, пятьдесят шесть… Мой взгляд скользит по дверям. Вот, пятьдесят семь.

Я подхожу к двери. Она металлическая, черного цвета. Я неуверенно нажимаю на звонок, и мое сердце просто разрывается в груди. Черт, надо бежать! Я слышу, как начинает щелкать замок. Поздно.

— Ну наконец-то, где тебя носит? — открывая дверь, говорит Тим. Затем поднимает голову и его глаза чуть ли не выкатились за порог. Как и мои.

У Тима был сильно разбит нос, отеки пошли под глаза. Был наклеен пластырь, но он не скрывал жуть эту. Сам он стоял, оперившись на дверной косяк, и держался за живот. Я даже забыла про придуманные причины, ради которых я могла прийти сюда. Я просто была шокирована.

— Что с тобой? — выдавливаю я наконец-то из себя, не отводя от него глаз.

— Мы с Кириллом попали в аварию, — говорит он, слегка улыбнувшись. И приглашает пройти внутрь.

Тимур

Понятно, что ни в какую аварию мы не попадали, но я настолько ахерел, увидев на пороге Машу, что просто не смог ничего придумать лучше. Надо написать смс Кириллу, чтоб погулял часок, а то он должен скоро вернуться из аптеки.

Интересно, зачем она пришла? И где взяла адрес? Бля, эта девочка не перестает меня удивлять.

— Проходи на кухню, а я сейчас телефон возьму и приду. — говорю я иду по стеночке в комнату. Каждый шаг дается мне огромной болью.

— Ты был у врача? — говорит она, остановившись в проходе.

— Да.

— И что он сказал? — скептически выгибает брови.

— Не дождешься, — говорю я, — жить буду.

Она раздражительно закатывает глаза и скрывается на кухне.

Я беру телефон и пишу Кириллу смс: «Погуляй часок, у меня гости».

Ответ приходит почти сразу: «Тебе нужно выпить лекарства!». Бля, вот как мамочка чесслово.

«Ладно, мам, ничего не случится если я выпью их позже».

Я иду на кухню, вернее даже ползу.

Опять вибрирует телефон. Нет, ему пообщаться больше не с кем?

«Кирилл»

«Ну ты и олень»

Я хмыкаю и убираю телефон. Кто спорит-то? Олень, еще какой.

Маша сидит за столом и нервно перебирает пальцами. Почему она так боится меня? Или просто волнуется?

— Ну, раздевайся, — спокойно говорю я. Она вздрагивает от неожиданности и растерянно смотрит на меня.

— Ч…Что? Я не… — она вскакивает. Я заливаюсь смехом.

— Брось, я пошутил. — кладу ладонь ей на плечо и усаживаю на стул. Сам сажусь рядом.

— У тебя идиотские шутки. — фыркает она.

— А у тебя нет даже таких. — я пожимаю плечами. — Так зачем, говоришь, ты пришла? — ее взгляд начинает бегать по комнате.

— Ну, просто… Ты не пришел на учебу… — она говорит тихо, словно пищит. — Мы со Степанидой Васильевной…То есть я… Волновалась. — она говорит и тут же смолкает. А щечки покраснели, как спелая клубника.

— Ты волновалась обо мне?

— Я разве так сказала? — она кусает губу.

— Ну либо это сказала ты, либо фикус на окошке.

— У тебя нет на окне фикуса, — она хмурит брови.

— Значит, это точно сказала ты. — делаю я вывод. Маша отворачивается к окну, продолжаю перебирать пальцами. Я накрываю ее руки, свой ладонью и она резко оборачивается. Сначала смотрит на наши руки, затем непонимающе смотрит на меня. Вторую ладонь кладу на ее щеку, поглаживая большим пальцем ее выпирающую скулу. Она бегает глазками по моему лицу, но не одергивает руку. Я завожу свою руку ей за шею и начинаю притягивать к себе. Когда между нашими губами остается всего лишь пару сантиметров, я слышу, как щелкает дверной замок. Маша это тоже слышит, поэтому мгновенно выдергивает свои руки и садится прямо.

На кухню заходит Кирилл или Мастер «Возьму, сука, и появлюсь не вовремя».

— Мне уже пора, — вскакивает Маша и идет к двери. Нахер я вообще давал ключи этому уроду? Испортил такой момент. Кого я попросил не появляться?

— Маш, я подвезу тебя, — говорю я, направляясь к двери. Она останавливается.

— Не нужно, мне тут недалеко.

— Сюда едет твой отец, — влезает Кирилл, и я оборачиваюсь на него. Нет, нельзя чтоб он видел меня в таком виде. — Что мы будем делать? — спрашивает он.

Черт, что же делать? Я смотрю на Машу, та непонимающе оглядывает то меня, то Кирилла. М, бинго!

— Я останусь на пару дней у Маши, пока синяки не сойдут. — говорю я.

— Что? — они восклицают в один голос.

— Маш, мне нужна твоя помощь. Я буду у тебя в долгу. — я беру ее за руку, она по-моему в шоке. — ты мне поможешь?

Она растерянно кивает. Вот так. Одним выстрелом двух зайцев.

— Кирилл мы возьмем твою машину, заберешь ее потом у кафе за углом универа.

Кирилл кидает мне ключи, я ловлю их на лету, и мы с Машей выходим из квартиры. Посмотрим на ее выдержку, когда мы будем жить с ней вместе.

Тимур

Мы выходим из подъезда, и я только сейчас замечаю, что Маша идет босая.

— Что с твоей обувью? — Маша смотрит на меня, затем поднимает руку со своими сланцами, один из них порван. — Так спешила ко мне, что твои тапочки не выдержали напряжения?

Маша хмурит брови. Я уже говорил, что мне чертовски нравится злить эту девочку?

— Хочу, чтоб ты знал, что я шла к тебе, только чтоб разобраться, почему ты не пришел к Степаниде Васильевне. Между прочим, мне пришлось всю работу делать одной. — она складывает руки на груди и хмурится.