Она кивает, но молчит. Может ей отрезали язык в подворотне? В том районе, что она живет, по-моему, это не было удивительным.

Степанида открывает двери и одаривает меня своей широкой улыбкой.

— Привет, Тимурчик. — она переводит взгляд на Машу, — и вам юная леди, здравствуйте.

Мы хором здороваемся и Степанида приглашает войти нас в дом.

— Сегодня нам предстоят великие дела! — старушка поднимает свой указательный палец, будто замышляет поработить мир, и мы должна ей в этом помочь. — Мы будем генералить на кухне! — она поворачивается и смотрит на мои штаны. — Ой! Что это у тебя? — Маша поворачивается, и уголки ее рта подскакивают вверх. Конечно, это же охренеть, как смешно! Но я ловлю себя на мысли, что готов вылить еще литр на себя, если только она улыбнется.

— Снимай, я застираю, пока пятно не въелось — командует Степанида Васильевна.

— Ну, что вы! Это очень неудобно. — я ловлю удивленный взгляд Маши. Видимо, она не очень рада этой идее. Значит надо воплотить ее.

— Снимай, говорю! — возражения не принимаются.

— Ну, если вы настаиваете..- я пожимаю плечами и смотрю на ошарашенный вид Аксеновой.

Медленно растягиваю пуговицу, затем молнию и скидываю штаны. Маша отвернулась к окну, и лихорадочно трёт пальцами свой лоб. Глаза бегают. Волнуется, малышка. Как-будто, никогда не видела мужиков в трусах.

— Так, значит, я иду пока в ванну застираю штаны, а вы шагайте на кухню и убирайте с полок всю посуду. Перенесете ее в гостиную. — Степанида Васильевна ушла в ванну с моими брюками, изучая пятно, а Аксенова не знала, куда деть глаза.

— Маааш, — зову ее.

— Что? — она вздергивает брови, смотрит мне в глаза. Я замечаю, что она покраснела. Ох ох! Госпожа Аксенова смущена

— А ты поняла сегодняшнюю тему про юридические обязанности?

— Ты хочешь со мной поговорить об этом сейчас? — ее глаза пробегаются по мне, и возвращаются к моим.

— Что-то не так? — делаю недоумевающий вид. — Ты никогда не говорила про юридические обязанности с парнем в трусах?

Она фыркает и идет на кухню. Я следую за ней. Маша собирает волосы в хвост, оголяя шею, и мне тут же хочется покрыть ее поцелуями. Блять, эта девчонка приворожила меня! Ей Богу. Меня просто прет от одного ее запаха. Главное не любоваться ее округлостями, а то будет сложновато скрыть свое «восхищение».

Маша открывает дверцу шкафчика и начинает ставить на стол кружки, стаканы. Затем она начинает доставать тарелки, приподнимаясь на носочки. М-да, рост у нее действительно маленький. Да и вообще она вся такая хрупкая и маленькая, что ее хочется взять на ручки и носить днями. Бля, что за херню я несу?

У нее офигенная фигурка. Тонкая талия, худенькие ножки, но при этом такая выдающаяся попа. Чувствую как напряжение в паху начинает расти. Черт!

Маша тянется за тарелками на верхней полочке, и я вижу, как вся гора начинает ехать. Я подрываюсь и придерживаю тарелки руками. Маша стоит прижатая мной к столу и даже не двигается. Чувствую ее неровное дыхание. Бля, Алешка, прячься, нас спалили!

Мария

Черт бы побрал мой лилипутский рост! Если бы я была сейчас чуть больше, чем полтора метра, спокойно бы сняла тарелочки с полки, и не стояла бы сейчас припечатанная к столу мускулистым телом Тимура. Он так близко ко мне, что кажется, будто даже наше дыхание слилось в одно. Мурашки устроили уже восстания на моем теле, а сердце стучало так, будто порывалось вырываться наружу. Голову туманит афигенный аромат его парфюма. Бабочки в животе устроили не просто полет, а настоящее самбо мотылька.

— Я помогу, — шепчет Тимур у самого уха. От его шепота, меня захлёстывает волна непонятных ощущений. Хотя, может и понятных, но яро-отрицаемых мной. У него ужасно — сексуальный шёпот. Или то, что он прижимаемся ко мне, делает его сексуальным.

— Сначала дай мне отойти, а то твоя помощь слишком в спину упирается, — тоже шепотом отвечаю я.

Тимур хмыкает, и немного отстраняется. Я выскальзываю из его рук и отхожу к столу. Сердце ещё бешено колотится. Лишь бы он не заметил моё волнение. Тимур начинает спокойно доставать по одной тарелке с верхней полки и складывать их. Мой взгляд непроизвольно падает на его задницу. О мой Бог! Да она просто шикарна! Нет, серьёзно. Я не видела в своей жизни задницы лучше у парня. По-моему, он идеален со всех сторон. Тимур ставит последнюю тарелку на стол и разворачивается, я резко отвожу глаза на окно. Надеюсь, он не заметил, что я пялилась на его зад. Господи, как стыдно то! Щеки начинали гореть.

— Я все. Давай переносить? — говорит Тимур.

— Угу, — я беру кружки и несу в гостиную. Ставлю их на заранее расстеленную Степанидой Васильевной газетку и иду обратно. А перед глазами только задница, задница и задница. Кажется, я знаю, что мне будет сниться сегодня ночью. Я выворачиваю из-за угла и налетаю на Тимура, который нёс огромную гору тарелок. Вся, она грохотом падает на пол и разбивается просто на миллион кусков. Я смотрю на ошарашенные глаза Тимура. Он с ужасом смотри на меня, и в эту секунду влетает Степанида Васильевна. Она мимолетно осматривает нас, затем долго смотрит на гору осколков. Она в ужасе. И если она позвонит в деканат и расскажет, нам конец.

— Это… — она снова смотрит на нас, — Это как это?

А вот так! Задница Тимура разбила всю вашу посуду в доме. Нет, конечно не в прямом смысле, но вот все беды сегодня точно из-за неё.

— Степанида Васильевна, милая, простите дурака! Споткнулся и не удержал, — виновато произнёс Тимур.

Да ладно? Вот это рыцарь. А я что? Она итак меня недолюбливает!

Степанида Васильевна смягчает взгляд, чары начинают действовать.

— Ничего страшного, но вот посуду придётся купить. Можно не так много, но хотя бы на одну персону, — говорит она и уходит обратно в ванну.

Я развожу руками, мол нечего сказать. Восхищена. Он махнул рукой и пошёл на кухню. Мой взгляд снова опустился на его зад. Боже, мало он нам бед принёс?!

Тимур возвращается с пакетом, веником и совком. Мы садимся и начинаем собирать осколки.

— Я помогу тебе купить посуду, — нарушаю я тишину. Он лишь хмыкает. — Не смей даже отрицать, вместе разбили, вместе купим.

— Ай! Твою мать! Бооооже, — он вскакивает, прижимая палец к себе и орет. Ну вот, даже не может осколки собрать аккуратно. Я подрываюсь и подхожу к нему.

— Дай я посмотрю! — он лишь тихо матерится и кривит лицо. — Да, дай же я посмотрю! — я двумя руками пытаюсь отодрать его руку от груди. Он в это время замолкает. И как-то очень странно смотрит на меня.

— Ты меня обманул, да? — до меня наконец-то доходит. Он улыбается и кивает. Самодовольный индюк! Я толкаю его в плечо и иду обратно к своему пакету. Нет, сколько он будет играть со мной? А сколько я буду вестись на его глупые шуточки?

Этот человек меня просто бесит! Его присутствие рядом становится невыносимым! Зачем я только согласилась на предложение его отца? Теперь же ведь придется делать вид, что я ему ого-го какой друг. Может даже нужно будет напроситься с ним на тусовку. Вот дурная моя голова, не жилось мне спокойно. Нашла все-таки приключения себе на голову. А что если он вообще ничем таким не занимается? Сколько мне нужно будет болтаться с ним рядом? Год? Пять? Всю жизнь? Нет, я абсолютно зря согласилась. Нет, в этом нет никакой логики!

В моей голове всплывает картина, которую я увидела на следующий день сразу же после нашего первого визита к Степаниде Васильевне. Тимур был избит. Интересно, кем? Ладно, пока звонить и отказываться не буду. Но придется закупить побольше валерьянки, чтоб не придушить этого скользкого гаденыша!

И это только ради наших родителей! Чтоб спасти мою маму и успокоить его отца. Чтобы не было у них, он все равно переживает за сына. И каким бы тот не был… своеобразным, любит его.

И вот так вот на протяжении трех прошедших дней я успокаивала себя и убеждала, что все делаю правильно. Хотя мысль о том, что я стала проституткой просто засела у меня под коркой головного мозга. Нет, я конечно не собираюсь спать с ним за деньги. Но вот дружить за деньги — это то же самое. И я бы никогда раньше не согласилась на такое низкое предложение, но жизнь иногда так загнет…После того, как я вступила в эту игру, мне стыдно смотреть Тимуру в глаза. Но я не могу иначе. Уже не могу.