Я уснула в одежде, проснулась через час от того, что мокрая насквозь от пота.

Черт, я схожу с ума. Просто схожу с ума. Снимаю с себя куртку, вешаю ее на вешалку, затем переодеваюсь в домашнюю одежду. Иду на кухню, наливаю чай, сажусь на стол и считаю снежинки пролетающие мимо моего окна.

Ну вот, все так же светит солнце, и даже снег падает не вверх, а мне почему-то все не так. Смотрю на телефон. Пропущенных нет, смс тоже. Да и, наверно, больше не будет.

Будь я чуть смелее, может бы в понедельник мне удалось бы поговорить с ним. А теперь он в Америке и я в его глазах — продажная шлюха. Я сделала глоток горячего чая. Он теплом разливается у меня внутри, но меня все-равно будто морозит. Всматриваюсь в даль, и сердце замирает от каждой чёрной машины, заезжающей в наш двор. Может оно и к лучшему? Может жизнь в очередной раз ткнула нас носом в нашу разницу?

— Мы дома! — кричит Лера.

От слова " мы" меня пробивает дрожь. Если бы остались слезы, я бы плакала. Если бы остались силы, я бы кричала.

Молча пью свой чай, Лера врывается в помещение, как всегда тараторя. Сильно не вникаю в смысл ее слов, киваю, чтоб не обидеть. Дима озадачено смотрит, прислонившись к косяку. По-моему, он догадывается, что я на грани истерики. Фальшиво улыбаюсь, но он не верит.

— Что-то случилось? — в параллель Лере спрашивает он.

— Он уехал в Америку. — сглатываю ком подкативший к горлу.

— Кто? Мишка уехал? — спрашивает Лера, — нет, я же говорю, что они с Наташкой расстались потому что она застукала… Или… — она замолкает и смотрит то на меня, то на Диму. — Ой! Машенька! Прости… — она кидается обнимать меня. — Ну знаешь, что ни делается — делается к лучшему.

— Тут я с этой придурашной согласен, — к нам подходит Дима и обнимает нас обеих. Лера щипает его за живот, тот притворно стонет. Я улыбаюсь. Как все-таки хорошо, что они есть у меня.

************************************************

Новый год уже завтра. Его я планирую встречать с Димой и Лерой. С этой сладенькой парочкой.

Они наконец-то перестали отрицать свою тягу друг к другу и окунулись в пучину страсти и любви. Сначала, они пытались скрыть это от меня, но глупо. Мы двадцать четыре часа вместе. Особенно сейчас, когда сессия сдана, работа была так и не найдена и я целыми днями торчала дома. Но я рада за них, счастлива от того, что счатливы они. Уступила Диме теплое местечко под бочком у Леры, а сама съехала в свою старенькую комнату. Когда я только узнала, что они вместе, сразу же собиралась переехать обратно к родителям, чтоб не смущать влюбленных, но они настояли, чтоб я осталась. Сослались на то, что их отношения еще слишком шаткие, и им нужен свидетель, если один убьет другого. А пару моментов уже было. Когда у Леры и Димы все хорошо, то вокруг просто поют птички, даже в декабрьский день, но когда же они ругаются — места мало становится всем. Зато мирятся потом так, что мне приходится по часу сидеть в кафе и гулять. Но они достойны этого счастья.

Кстати, после Нового Года мы с Лерой выходим на новое место работы. В кафе Анна. Да, Дима дал нам работу. Сейчас Лера будет администратором, а я официанткой. Но мне ничуть не обидно, потому что даже у официантки в этом кафе зарплата в два раза выше, чем в моей забегаловке. Деньги на лечение матери будут копиться очень быстро благодаря неприлично высоким чаевым (по рассказам Димы). К тому же мне просто некуда их тратить.

Дима собирается сделать Лере предложение, даже приходил советоваться по поводу кольца и вообще предложения в целом. Так что, я начну еще откладывать деньги на квартиру, потому как жить с влюбленным друзьями — это одно, а вот жить с молодоженами — вообще неправильно.

Сессию я сдала на отлично, правда в этот раз пришлось потрудиться, потому что с Тимуром я почти забросила учебу. Но пару бессоных ночей сделали свое дело.

К слову о Тимуре… Я уже приняла тот факт, что все закончилось.

Конечно, чувства еще не прошли. Я жутко скучала по нему, по его голосу, взгляду. Иногда даже хотелось пойти к нему домой. А вдруг все это шутка? Вдруг, он сейчас там?

Но даже если это так, то я знаю то, что мне нужно знать. В этой правде мне и жить.

Всю жизнь жалеть об потерянном дне, о своей неуверенности, о своем эгоизме, который не позволил рассказать мне все изначально.

Но сейчас уже что жалеть? Он сейчас в Америке и, наверняка, развлекается и прожигает жизнь. И уж точно не думает о том, что сейчас чувствую я. А я много чего чувствую, слишком много. Первую неделю мне везде чудился аромат его духов, его машина, даже его глаза в толпе. Я приходила домой, падала на кровать, закрывала глаза руками, и снова он! Но с каждым днем я все реже и реже стала думать о Тиме, прекратила вспоминать наши дни.

И, наверно, если бы сейчас я внезапно встретила его на улице, я бы просто сказала ему спасибо за то, что научил любить, чувстовать и отдавать себя без остатка.

В коем — то веке моя жизнь наполнилась смыслом. Дни перестали походить на, поставленную на повтор, касету ужасов. Но ведь все хорошее в этой жизни имеет конец. Моей спокойной и счастливой жизни конец пришел с большим кошельком и именем Руслан Ринатович. Но стадию "винить всех" я прошла еще неделю назад. Сейчас просто смирение. Плыву по течению жизни, отдав свою волю судьбе.

Тимур

— Тим, мой руский пьяница, вставай! — орет подруга очень плохим русским.

— Анжелика, уйди. И не оскверняй мой язык, своим акцентом.

— Окей, но тебе все равно нужно встать, уже полдень!

— Хорошо, — я лениво поднимаюсь на кровати. Голова гудит после бурной пьянки. Не могу даже вспомнить что конкретно было вчера. Хотя, ничего не помнить — мне даже нравится. Сколько нужно выпить алкоголя, чтоб забыть пол года своей жизни?

Сука, лучших полгода!

— И долго ты собираешься бухать? — слово "бухать" она говорит на русском и с очень смешным акцентом. Я заливаюсь смехом. — Я что-то не так сказала?

— Бля, Ажелика, принеси таблетки. — хватаюсь за голову, которая от смеха готова была расколоться на две части.

— Бля, — повторяет моя подруга, как попугай и уходит. Приходит уже с таблеткой и стаканом воды.

— Ты мой лучший друг, — с улыбкой произношу. Закидываю таблетку в рот, осушиваю стакан и ложусь снова.

— Может ты все-таки расскажешь, что случилось? — Анжелика ложится рядом.

— Зачем?

— Потому что это глупо — приезжать ко мне, каждый день заливаться алкоголем, но ничего не говорить.

— Поругался с отцом.

— Так было всегда, но ты не срывался каждый раз из-за этого в штаты.

— И меня предали.

— Вооот, разбили сердце нашему мачо?

— И это не смешно.

— А я и не смеюсь, кто посмел?

— Это глупая, абсолютно фантастическая история.

— Люблю глупые и фантастические истории.

— Ты невыносимая.

— Я слушаю.

Я рассказал Анжелике все, что знал. Только я и сам знал не особо много. Да и узнавать не было никакого желания. Хватило взгляда Маши, чтоб понять, что отец не соврал. Я видел, что ей стыдно, только это не отменяет того, что она все-таки предала меня. А в тот факт, что она это ради денег сделала- мне вообще не хочется верить. Я даже старался не думать об этом. О ее мотивах, о ее целях, о ней.

Правда в каждой прохожей искал ее. В каждом смехе телок с клуба искал ее смех. Хотелось волком выть на луну, но помог алкоголь. Всегда помогал, помог и сейчас.

Правда пить приходилось постоянно, не просыхая.

— И что тебе не понравилось из рассказанного? — спрашивает Анжелика.

— Как это что? Все!

— То, что она согласилась помочь твоему отцу, чтоб помочь матери? Или, что она спасла твою задницу?

— Это женская солидарность. — возмущаюсь я.

— Это человечность, парень. Тебе надо с ней поговорить.

— О чем? Боюсь, что узнаю нечто ещё, что совершенно разочарует меня в любви.

— Ты же говорил, что любовь — сказка для идиотов.

— И я самый тупой идиот. Просто, интересно, зачем она отказалась, но все-равно сдала?