— Ладно, — сдаюсь я. — я лягу с тобой, а он пусть ложится у меня.

— Вообще-то, это твоё "у меня" в некоторой мере и у меня тоже, — возражает парень.

— Димасик, не грузи девочку. Радуйся, что она у нас такая сердобольная. — влезает Лерчик.

— Я радуйся? Валер, ты чот путаешь.

— Не называй меня так, — шипит подруга.

Господи, и с этими двумя сумасшедшими мне теперь жить?

Дима с Лерой дерутся в шутку, а я просто улыбаюсь. И впервые за сутки не думаю ни о чем.

Пока Дима и Лера о чем-то оживлённо спорили, я переоделась в ночную и нырнула в своё новое спальное местечко. Сон застал меня врасплох. Хорошо, что я додумалась сразу расстелить диван, а то Лера бы начала будить среди ночи.

Мне снится ринг. Он весь кроваво — красного цвета. В одном углу Тим, а в другом углу… Тоже Тим! Они начинают драться, через минуту один из них сидит верхом на другом и наносит смертельные удары. Я хочу крикнуть " Нет!", но у меня будто пропал голос. Хочу убежать, но ботинки, словно прибили к полу. Глаза наполняются слезами, я набираю полную грудь воздуха, хочу крикнуть, но резко просыпаюсь.

Сажусь на диван, осматриваясь. В еле различимом свете ночных фонарей, нагло проникающих в комнату, я смогла увидеть рядом мирно сопящую Леру. Я нащупала телефон под подушкой. Время 3:20.

Я аккуратно сползла с дивана, и направилась в кухню. Спать все равно уже не сильно хочется.

Достала из холодильника молока, налила в кружечку, и уселась на стол, чтоб было удобнее смотреть в окно. За окном не было ни души, но вой машин был слышен так отчетливо, будто махина работала у меня под окном. Дождь прекратился и в духах отражался свет фонарей, будто, какой-то художник поставил желтую кляксу на чёрном полотне.

Закрыла на минуту глаза… Снова всплыла картина ужасного боя.

Интересно, чего я испугалась больше: того, что он убьёт? Или что убьют его?

От обоих мыслей по спине пробежала дрожь. Что же мне делать со всем этим коктейлем из чувств? Интересно, что сейчас делает Тим?

— Чего ты тут делаешь? — раздался голос Димы.

От неожиданности я спрыгнула со стола, расплескав добрую половину молока.

— Как видишь, пришла разлить молоко на пол. Такая уж у меня традиция.

Дима включает свет, проходит к холодильнику, достаёт молоко и пьёт из горла! А что если он…

— Фу! Возьми кружку! — не выдерживаю я. Дима лишь усмехается и продолжает пить.

— Так чего тебе не спится? — спрашивает он, ставя обратно, опустошенную наполовину, бутылку.

— Хрень снится. — я достаю подовую тряпку и начинаю вытирать лужи молока. — А тебе?

— Просто после ночей в деревне, ночи в городе — просто ад. Никогда не думал, что фонари на улице могут так противно и шумно гудеть.

— Добро пожаловать в каменные джунгли, деревенский мальчик, — отшучиваюсь я.

— О чем ты думала? — задаёт вопрос абсолютно не к месту разговора Дима.

— Когда? — образ дурочки ещё никто не отменял.

— Ну, когда мяла стол своей прекрасной задницей. — я на автомате одёргиваю пижамные шортики. — Не переживай, я год жил с Лерой. У меня на это, — он стреляет глазками на мои голые ноги, — иммунитет. Сначала даже боялся, что стану геем.

— Не стал?

— Слава Богу нет. — отмахивается он. — Ты же не думал, что я забуду, что ты на ответила на вопрос?

— Да так…Ни о чем… — пожимаю плечами.

— Ни о чем в половину четвёртого утра не думают.

— А о чем думают?

— Не знаю, наверно, о чем-то важном. Или о ком-то. Я прав?

— Абсолютно, — выдыхаю я.

— Хочешь рассказать?

— Не сейчас… — хотя мне действительно хочется с кем-то поделиться этой информацией. Лере я сказать не могу, так как она жуткая болтушка. И проще дать объявлению в газету, потому что в обоих случаях за день узнает весь город. А больше мне поговорить и не с кем.

— Ну, как хочешь. Если что, я всегда в твоих услугах. Ну ты знаешь, где меня найти. — парень улыбается.

— Где? — не понимаю я.

— В моей твоей комнате, — усмехается он.

— Ты учишься? — решаю перевести разговор в другое русло. Нужно же хоть что-то узнать о парне, с которым пришлось разделить комнату.

— Нет, я уже давно закончил.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать шесть.

— Ого! — вырывается из меня. — Ну, ты не плохо сохранился. Выглядишь моложе. Действительно, на вид Диме можно было дать лет двадцать. Молодежная стрижка, никаких морщин вокруг серых глаз, в которых мелькал озорной огонек. Он был милым юношей, но никак не взрослым дядей. И подумать не могла, что ему за двадцать два.

— Так говорят бабам, — Дима улыбается.

— Ну, тогда отрасти бороду и пусти седины в голову, тогда не буду так говорить.

— А что… — парень провел рукой по волосам, — мне кажется, мне пойдет белый.

— Определенно усмехаюсь я, — ты работаешь?

— Да, у меня свое кафе. Оно небольшое, зато уютное. И по средам в нем проходят литературные вечера. Если хочешь, приходи… Приобщим тебя к поэзии.

— Хорошо, как — нибудь приду. А почему ты не женат?

Ну вправду интересно. Он симпатичный, веселый, вроде умный… Помогал бабушке, значит добрый и ответственный. Имеет свое дело, значит не бедствует. И пусть этот вопрос немного наглый и может иметь подтекст, но мое любопытство не простит, если я не спрошу.

— Просто после Леры сложно поверить, что не все девушки такие сумасшедшие. — насмешливо произносит он.

— Тут ты прав, — говорю я, обходя его, и уже за его спиной добавляю: — есть еще хуже.

Мне кажется, что он неплохой. С ним как-то легко общаться. Все идёт естественно, не нужно думать, что ответить. Прям как с Тимуром. При этой мысли меня будто кольнули шприцов в сердце. Я скучала по нему. По его шуткам, по его прикосновениям, по его поцелуям… По нашим ночам, просмотрам фильмов, поеданию пиццы на время. Я шумно выдыхаю, отгоняя от себя навязчивые мысли о Тимуре. Так можно сойти с ума. Он захватил даже мои сны, вредный парнишка!

А ведь прошел всего день. И как понять себя, когда мне хочется сбежать от него подальше, чтоб забыть все-все, но при этом остаться в его объятиях? Мои желания, мысли разделились на два лагеря. Один из которых орет " прыгай в его надежные руки, нам без него не жить", а второй " тебе мало слез и боли в этой жизни?".

И ведь действительно, то, что он убил человека несомненно коробит мое сознание, приостанавливая мой бег на пути к нему. Но то, что в следущий раз могут убить его, меня пугает еще больше.

Я вспоминаю его глаза, когда он рассказывал мне обо всем… Они горели. Больше, чем уверена, ему нравится то, чем он занимается. И он не готов отказаться от этого. Если он так тщательно охраняетэто от отца, значит бои ему слишком дороги. И я не имею право ставить ему ультиматум: я или бои. Потому что не имею и все.

Остается либо разбить свое сердце, выложив из его осколков тропу в направлении " от Тимура", либо остаться с ним и каждый раз с трахом сидеть у телефона, ожидая звонка от Кирилла или от его отца.

Предположим, что я смирилась с его занятием… Предположим. Мы живем вместе, поженились. У нас родился замечательнй малыш… И вот после одого из боев, мне придется объяснить ему, почему папа больше не придет и не сможет поиграть с ним в машинки?

По спине пробежал холодок. Нет, моя жизнь итак состоит из ужаса и шита нитками кошмара. Я не могу добровольно подписываться на еще одну порцию боли и слез.

Или могу? Я вспоминаю его глаза, ослепительную улыбку…Но ведь я не просто влюблена в этого парня. Я люблю его, и вряд ли когда-то смогу отказаться от этих чувств.

Как же все сложно… Почему из всего многообразия мужчин, я влюбилась именно в того, с кем мое сердце трепещит то от радости, то от страха. Мне так хочется спокойных деньков… Тихо, за ручку по осеннему парку. Вкусный горячий кофе в кафешке… Теплый шарф один на двоих, и руки, греющиеся в твоих карманах.

А что меня ждет с ним? Постоянные волнения, переживания? Дрожь от звонка мобильного? И страстные ночи полные любви.