- Шайсе!! - взвыл Джиленон, - Что это за...
- Акустика фиксирует тяжёлую артиллерию! - доложил офицер, - Азимут сто двадцать три!
- Это в нас лупашат?! - задал очень уместный вопрос адмирал, схватив Готфрида за воротник.
- В нас, в нас, - отпихнул его лев, - Всем противоминным калибрам правого борта, огонь по противнику! Всем башням главного калибра - разворот на новую цель!
- Две минуты... - не особо тихо прокомментил кто-то из офицеров.
С правого борта линкора открыли огонь крупнокалиберные зенитки, стреляя по азимуту. Судя по всему, цель находилась непозволительно близко, значит, шквал огня должен её подавить, хотя бы частично. Кстати, что это такое, действительно, подумал Готфрид. В шлюхенбот, который сумел телепортироваться через пролив, ему никак не верилось. В любом случае, решил капитан, даже если это листовцы - выбора нет.
- Дайте задний ход, мы же прём прямо к ним!! - взвизгнул шакал, чуть не уронив адмиральскую шапку.
- Неразумно, - сухо ответил Готфрид, - Линкор будет останавливаться слишком долго...
Пол под ногами у гурпанцев заметно дрогнул, и все в рубке тяжело сглотнули. Они соображали, что удар должен быть оочень сильный, чтобы так качнуть линкор.
- Попадание в пятую зенитную башню правого борта! - доложил офицер, - Башня выведена из строя.
- Тогда хотя бы смените курс! - кое-как взяв себя в лапы, продолжил Джиленон.
- Если я сменю курс, главный калибр не сможет навестись на цель, - ухмыляясь, сообщил лев.
Адмирал явно сдулся, будучи полностью неготовым к такому повороту. Хотя он по прежнему был крупнее капитана, теперь шакал прижал уши и бочком-бочком стал отходить в уголок, чувствуя, что дело пахнет совсем жареным. Ведь снаряду ничто не мешало прилететь не в зенитку, а прямо в мостик. С довольной ухмылкой глянув на Джиленона, лев вернулся к управлению кораблём.
- Работаем, господа! Аварийным партиям приготовить...
Но готовить что-либо уже было поздно и не имело смысла. Снаряд, выпущенный из орудия калибром триста пять, уже летел над волнами, вращаясь вокруг своей оси и пробивая воздух конусообразным стальным носом. Капли дождя, врезаясь в тёмную гладкую поверхность металла, тут же испарялись, из-за большой скорости столкновения, и вслед за снарядом протягивалась трасса пара. На задней, цокольной части снаряда имелась гравировка - номер изделия, номер завода, пятиконечная звезда и серп с молотом. Тот самый второй цех немало обрадовался бы, узнав о том, что именно их "пуля" оказалась удачливее других, пролетевших мимо цели или поразивших незначительные части оной. Этот же снаряд, выпущенный в шестом залпе, лишь немногим отстав от звуковой волны выстрела, влепил в вертикальную стенку башни ГК, которая как раз находилась на половине разворота.
Для наблюдателей снаружи попадание снаряда в любом случае происходит очень быстро, бах и всё. А на самом деле, так оно и есть... тобишь, при столкновении снаряда с бронёй происходит допушнины сколько процессов. Их подробно изучали в течении многих десятилетий, так что, "пуля" являлась результатом точно выверенного научного подхода, а не просто очень большой стальной чушкой. Внешняя оболочка снаряда разрушилась от удара, сдетонировал заряд в задней части, придавая дополнительного ускорения бронебойной части, и уже та, как здоровенный гвоздь, пробила толщенную броневую стенку. В конце этого номера внутренняя часть ещё и взрывалась, но здесь этого не потребовалось, потому как она попала прямиком в отсек с пороховыми зарядами. Рассчёт второй башни не успел ничего увидеть, прежде чем весь внутренний объём бронированного отсека затопило огнём.
Страшенное давление разогретых газов сорвало крепления башни, и сооружение массой полторы тысячи тонн подлетело вверх на несколько метров. Лавина огня вырвалась из этого "чайника" во все стороны, так что огненное облако окутало даже верхнюю часть цитадели, и за окнами мостика несколько секунд только и плясали сполохи пламени. Повисев в воздухе какие-то мгновения, башня вспомнила про притяжение и рухнула вниз. Страшный по силе удар разрушил часть опоры, и горящая "кастрюля" завалилась вперёд, снося часть надстройки. Стволы орудий врезались в заднюю часть первой башни, и высекая фонтаны искр, снесли все выступающие детали с её крыши. Взорванная вторая башня врезалась во всё ещё целую первую, заклинив её вращение.
- Неслабо... - машинально прокомментировал Готфрид, таращась на огонь, но быстро пришёл в годность, - Доклад о повреждениях! Третьей и четвёртой башням - огонь по противнику!
Помимо докладов о повреждениях, на мостике явственно слышалось бормотание под нос, исходившее из разных углов.
- Есть визуальный контакт с целью!
- Так заткните её, пока не поздно! - дал ценные указания капитан, слегка клацая целюстью.
Нервозности обстановки прибавило то, что спустя пару секунд ещё один снаряд попал в цитадель, но ушёл рикошетом от брони. Многометровый фонтан искр посыпал палубу, а осколки, запущенные с огромными скоростями, посрезали часть антенн на мачте и вышибли несколько стёкол. Особенно туго пришлось тем гурцам, которые сидели на открытых площадках по правому борту, на набюдательных постах и малокалиберных зенитках. Высокоскоростные осколки металла, попав туда, пробивали насквозь и лёгкие ограждения, и тушки. Так что, к представлению добавились вопли раненых.
Очередной снаряд перебил стрелу подъёмника, и ажурная ферма со скрежетом завалилась на палубу, заклинивая при этом двери обоих ангаров для гидропланов, каковые находились в середине корабля. К этому времени обе оставшиеся в строю башни таки развернулись к цели и открыли огонь, выплёвывая в дождь облака огня и дыма. Наблюдатели засекли высокую тонкую башню с радарной решёткой наверху, которая торчала из-за скального островка, по ней и наводились. Позиция для стрельбы, однако, была крайне неудобная, потому как нужно было рассчитать очень пологую настильную траекторию, иначе снаряды просто никак не достали бы цель. К тому же, весь корпус вражеского судна был невидим за рельефом, и нельзя было корректировать стрельбу, в то время как с башни "Лисоветского Союза" прекрасно просматривалась вся тушка линкора.Гурпанские артиллеристы были вынуждены простреливать большой интервал, чтобы точно накрыть цель. К этому следует добавить, что цель отнюдь не была картонной. Даже попадания гигантских по калибру снарядов, особенно прилетающих спереди и под малым углом, не причиняли ей критических повреждений.
Глядя на то, как за каменной грядой встают столбы воды, Готфрид скрипел зубами, но что он мог поделать? Корабль шёл на скорости выше максимальной, подгоняемый ветром и течением, не было точной наводки на цель, вдобавок, слетевшая с места башня нарушила балансировку. Наклон судна изменился на доли градуса, но артиллеристам придётся потратить время, чтобы учесть это. А вот наводчики с вышки явно знали своё дело, потому как в борт линкора регулярно прилетали подарки. Не меньше четырёх попаданий пришлось на броневой пояс, борт расцветал огненными цветками искр, разлетающихся во все стороны. Но, на то он и броневой, чтобы держать удар. Хуже пришлось с попаданиями в надстройку - там тяжеленная чушка залетала между бронепалубами и рикошетила самым непредсказуемым образом.
Гурпанские моряки только и могли, что схватиться за что покрепче и вжимать голову в плечи, слушая, как снаряд летает по внутренним помещениям, пробивая на своём пути все стенки. Самое неприятное наступало после того, как он останавливался - следовали несколько секунд тишины, казавшиеся годами, а потом... Тощая серая мышь, работавшая на камбузе, уставилась на блестящее рыло снаряда, как мышь на крупу. Стальная болванка, отполированная трением о пробитые стенки, на излёте проткнула ещё одну и высунула нос прямо на разделочный стол. Удивительно, сколько философичных мыслей успела передумать мышь за три секунды, пока срабатывал детонатор... Иллюминаторы надстройки разом вылетели градом осколков, из проёмов пыхнуло оранжевое пламя, а потом неспеша заструился дымок.
