"Grundlegung zur Metaphysik der Sitten", или "Основания Метафизики Нравов" - так озаглавил свое введение в Критику практического разума Иммануил Кант.

Тем самым он возвестил своё намерение внести вклад в изучение нравов, обычаев, или принятого в миру поведения людей. При этом Кант не считал себя пионером или создателем новой науки. Он - в полном соответствии с общей парадигмой европейского Возрождения - мнил себя продолжателем дела древних эллинских философов.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В "Предисловии" Кант пишет:

"Древнегреческая философия разделялась на три науки: физику, этику и логику. Это деление полностью соответствует природе вещей, и нет нужды в нем что-либо исправлять...".

Метафизика нравов относится, таким образом, к предметной, или "материальной" философии = науке (для Канта). И предмет этой философии - нравы (sitten).

У нас в России принято переводить "Methaphysik der Sitten" как "Метафизику нравственности". Однако, согласитесь, нравственность - это несколько иной предмет, чем нравы....

Кант, впрочем, сам дает повод к такой деформации предмета, поскольку вносит некую двусмысленность, определяя свою науку как "Этику" и возводя, её, таким образом, к Аристотелю.

Кант пишет:

"... Материальная философия имеет дело с определенными предметами и законами, которым они подчинены.... Эти законы суть или законы природы, или же законы свободы. Наука о первых законах носит название физики, наука о вторых есть этика; первая называется также учением о природе, а последняя - учением о нравственности".

Но, простите!, - законы Природы неотделимы от предметов, который подчинены этим законам. Такое отделение есть логическая абстракция.

Совсем не то "законы свободы".... Уже в самом словосочетании содержится противоречие - если я подчинен закону, подобному закону природы, то какая же тут свобода?

Если же речь о властных законах мира людей, то они вовсе не подобны законам природы, и потому этика не может стоять в одном ряду с физикой!

Указанная двусмысленность отразилась и в немецком словоупотреблении: Этика это и Sittenlehre, или учение о нравах, обычаях как некоем устойчивом явлении, - тогда слово Ethic мы возводим скорее к Гомеру, чем к Аристотелю; и также Этика есть Pflichtenlehre, или учение об обязанностях - тогда речь должна идти не столько о науке, сколько о педагогике, в рамках которой обучаемых младших наставляют, излагая им властные требования авторитетных старших, и показывая пути их исполнения.

Так что, здесь очевидна двойственность - либо ты изучаешь нравы народа, каковы они есть, и тогда законы поведения подобны законам природы; либо ты наставляешь народ и формируешь таким способом его нравы, и тогда законы поведения суть властные предписания, которые только должны осуществиться.

Одним словом, Кто ты? - Аристотель или Сократ?

Предположим, Я Сократ, и наставляю юношей в правилах поведения.

Спрашивается: откуда беру я эти правила?

Ответ очевиден: получаю от богов. Таким образом, законы поведения суть божьи законы. И Сократ учит доступным ему Судам Божьим. Это его учение есть этика Сократа.

А какова этика Канта? Чему он учит?

Читаем:

"Наука о законах свободы /.../ есть этика; и называется также /.../ учением о нравственности (Sittenlehre)".

Итак, "ЗАКОНЫ СВОБОДЫ"...(?).

Вообще говоря, СВОБОДА есть гражданское понятие - тем более в сочетании с "законами", - и тогда "законы свободы" суть политические законы. В этом случае Наука о законах свободы есть не что иное как Правоведение. И, возможно, не зря в написанной Иммануилом после "Критики чистого разума" новой "Метафизике нравов" он говорит уже не о Sittenlehre, но - о Rechtlehere , или "Правовой философии" (?).

Если не так, тогда невольно закрадывается сомнение: а не является ли эта "наука о законах свободы" СОБЛАЗНОМ? Или умением одинокого своевольного быта? Когда Ты, наедине со своим разумом и с этой наукой в руках можешь произвести нужные логические операции по формулам данной науки и получить нужный тебе результат: собственные правила поведения в обществе (?).

Их преимущество состоит для тебя в том, что получены они тобою самим (безо всяких там "старших"); и в том, что ты всегда можешь их разумно обосновать и объяснить другому умнику. То есть, независимо от Судов Божьих, ты можешь отстаивать правоту своего поведения в судах человеческих, создавая прецеденты казуистики в личных интересах...(?).

Что ж, почитаем дальше, и проверим свои предположения....

Возвращаясь к тексту Канта и к философии нравственности как науки эмпирической (в отличие от логики) и, значит, предметной, мы обнаруживаем далее предмет, подчиненный "законам свободы". Оказывается, этот предмет - "воля человека".

Кант пишет, отталкиваясь от Логики как науки:

"Напротив, естественная философия (naturliche Weltweisheit), наряду с нравственной (sittliche Weltweisheit), - каждая имеет свою эмпирическую часть: предмет опыта первой есть Природа (der Natur); предмет опыта второй - Воля человека (Willen des Menschen) ...".

Легко сказать... Но, что такое ВОЛЯ?

Понятие "воли" определяется в рамках некоей первой (во многом саморефлексивной) психологической аналитики, различающей в человеке УМ, ЧУВСТВО, ВОЛЮ, etc.

При такой психологизации предмета нравственной философии, мы уже не можем вести речь о гражданских свободах и политических законах. Последние обращены не к воле, а к лицу; и, в объективированной форме, имеют предметом личность в целом, имярека, а не какие-то его выделенные части.

Значит, нравственная философия Канта (sittliche Weltweisheit), имеющая предметом опыта "волю человека" (Willen des Menschen), есть наука не о гражданской свободе, а о какой-то иной...(?). О какой?

Кант, по-видимому, сознает данную нестыковку, и поэтому производит необходимое сужение нашего умного внимания.

Он говорит, что воля человека появляется в качестве предмета нравственной философии, - стоящего в ряду с предметом опыта философии естественной, - лишь в той мере, в какой воля эта поражена (affiziert) Природой как болезнью.

Читаем:

Воля человека является предметом опыта нравственной философии лишь постольку, "поскольку, определяется её законами как пораженная (affiziert) Природой...".

Природа в индивидууме не существует иначе как в теле. И, если речь идет о поражении воли природой, значит, имеем дело с УПРАВЛЕНИЕМ ТЕЛОМ как орудием со стороны имярека как представителя Мира.

И вот, этот имярек обнаруживает для себя волю в качестве предмета разумения через задачу подчинения тела своему ВОЛЕНИЮ, сформированному им в его отношениях с другими, в обществе.