– Я ее горячий поклонник. – Аксель приподнял голову и наконец увидел скрипачку. У нее тоже были связаны за спиной руки, и она тоже лежала на полу, правда, в более удобном положении, опираясь спиной на стену. На шее, прямо в чехле висела скрипка. Почему ее до сих пор не выбросили, для Акселя было загадкой. Маски на девушке тоже не было, и охотник краем сознания отметил, что его догадки были верны: скрипачка оказалась очень хороша собой, только намного младше, чем он предполагал. Судя по всему, девушке едва исполнилось семнадцать. Она с ужасом смотрела на происходящее, но сказать ничего не могла – рот был перетянут кляпом.
Виктор пнул охотника под ребра, потом еще и еще.
– Кто тебя нанял? Ее папаша? Или ты решил наш заказ перехватить? Не, папаша не стал бы нанимать кого-то со стороны, у него своих проблем хватает. А среди ночных я тебя не видел. А может, ты работаешь на того сладкоголосого ублюдка, который нам ее заказал? Что, следил за нами, а как мы нашли девку, так решил перехватить? Парни, кажется, нас хотели кинуть! – Виктор распалялся все сильнее. Кажется, он искренне верил в свою версию событий, хотя даже Акселю, который не слишком-то понимал, о чем идет речь, его версия казалась притянутой за уши. Поэтому он решил слегка успокоить бандита:
– Ну что ты, все было не так. Это твоя мамочка попросила меня приглядеть за тобой. Все-таки мы с тобой теперь не чужие люди. Догадываешься, почему? Она у тебя чудо как горяча! – Аксель и сам понимал, что нарывается, но остановиться не мог. Глядя, как Виктор покраснел от ярости, охотник торопливо продолжил: – Знаешь, она тобой недовольна. Говорила, что ты весь в папашу, который, оказывается, женщин никогда не любил. Ты – результат его последней попытки стать нормальным мужиком, но узнав, что из этого получилось, он окончательно отказался от этой бессмысленной идеи. Я его видел недавно, он в орочьем районе подрабатывает. Подставляет свою задницу за медяк. Вы, наверно, тоже не просто так такую сладкую компанию сбили? Кто у вас девочка? Или вы по очереди девочки?
Договорить ему не дали, Виктор наконец не выдержал и принялся яростно избивать охотника. Он настолько вышел из себя, что уже не смотрел, куда наносит удары, часто промахивался и даже чуть не свалился, поскользнувшись в крови. Он, похоже, твердо решил забить Акселя насмерть и, безусловно, воплотил бы свое намерение в жизнь, если бы в этот момент не раздался громкий стук в дверь. Аксель его не слышал, как не слышал и увлекшийся Виктор. С трудом оставаясь в сознании, охотник с удивлением наблюдал, как подельники оттаскивают от него своего главаря.
– Виктор, хватит! Ты не слышишь? Стучат!
– И что с того? – бандиту в этот момент было наплевать на происходящее снаружи. – Хочешь, чтобы я спросил, кто там?
– Я хочу, чтобы ты заткнулся и прекратил орать! – голос Курта дрожал, он явно боялся сильнее остальных. – Давайте кончим этого урода или хотя бы просто заткнем, надо переждать, пока эта нечисть снаружи успокоится. Нечего привлекать их внимание!
В этот момент стук раздался повторно, и на этот раз гораздо настойчивее. Виктор наставил отнятый у Акселя метатель на дверь и шепотом приказал всем заткнуться. Аксель тихо расхохотался – он уже догадался, кто это стучит. Внезапно дверь начала открываться. Бандиты, зайдя внутрь здания, закрыли ее на засов, но это, похоже, мало волновало того, кто решил войти в мастерскую. Металлические скобы, глубоко забитые в камень косяка, со скрипом выдвигались наружу, пока не вывалились окончательно. Пригнувшись в проеме, внутрь шагнул Доктор Чума. Он ничуть не изменился с того времени, как Аксель с ним расстался, но теперь охотник ни за что не сказал бы, что перед ним тот же разумный. От него веяло настоящей жутью. Аксель, привычный к подобным ощущениям, с трудом сохранил спокойствие. Ощущение безысходности и отчаяния было столь сильно, что его почувствовали даже не обладающие особыми способностями. Скрипачка изо всех сил заскребла ногами по полу, пытаясь куда-то уползти, хотя упиралась спиной в стену. Виктор несколько раз выстрелил из метателя, причем у него так дрожали руки, что даже стреляя в упор он попал всего пару раз. Опустошив магазин, он швырнул метатель в Доктора, который даже не дернулся после попаданий, и бросился бежать вслед за своими подчиненными, которые уже достигли двери, ведущей в рабочую зону мастерской. Дверь захлопнулась перед носом у Курта, так что он врезался в нее всем телом и отлетел назад, сбивая с ног своих подельников.
– Нельзя стрелять в лекаря, – сказал Доктор и шагнул к бандитам. – Мародеры должны быть наказаны.
С этими словами он достал откуда-то из-под складок своего одеяния нож с вогнутым лезвием и наклонился над одним из бандитов, одновременно снимая свою маску. Лекарь стоял к Акселю спиной, и охотник не видел его лица, но лишенный волос затылок, покрытый гноящимися язвами, наводил на мысль, что Доктор не избежал той болезни, которую пытался лечить при жизни. Бандиты не сопротивлялись. Аксель со своего положения видел их лица – белые, полные ужаса. Они пытались кричать, но сил не хватало даже на это. По приемной пополз неприятный запах. Лекарь на это внимания не обратил. Одной рукой он приподнял Виктора и аккуратно провел ножом у него под подбородком. Аксель решил, что лекарь перерезал бандиту глотку, но надрез оказался недостаточно глубоким. К тому же Доктор Чума на этом не остановился, продолжая движение, и, в конце концов, завершил надрез в той точке, с которой начал. После этого он ухватился пальцами за края раны и потянул вверх, срывая кожу вместе с волосами, пока в его руках не оказалась истекающая кровью маска. Теперь он держал вывернутую наизнанку кожу с лица и головы Виктора. Доктор натянул трофей себе на голову. В некоторых местах кожа порвалась, но лекаря это не смутило. Он еще не закончил. Вновь наклонившись к Виктору, он вытащил один за другим его глаза вместе с нервами. Подняв левую руку, он проделал ту же процедуру над собой, после чего вставил глаза Виктора на место своих. Отложив нож, доктор достал иглу и аккуратно зашил поврежденные места на теперь уже своем лице, и только после этого проявил «милосердие», добив несчастного.
Охотник, пожалуй, был единственным, кто до сих пор сохранил способность адекватно мыслить. Пока лекарь занимался пересадкой органов, Аксель успел достать нож из сапога и даже перепилил веревки. К тому моменту, как Виктор был мертв, молодой человек как раз освободился и попытался встать. Доктору это не понравилось, и он повернулся к Акселю, приложив палец к губам, которые несколько минут назад принадлежали бандиту.
– Тише! – прошептал лекарь. – Идет операция.
Аксель предпочел замереть. Пришитая кожа смотрелась неестественно, но мышцы сокращались, а глаза двигались в глазницах – каким-то образом они уже приживались на новом месте. Но этого было мало. Теперь Доктор Чума перешел к следующему бандиту. Он вырезал органы и вставлял их на место своих, которые представляли собой протухшие куски гнилого мяса. Дан лишился обеих рук и ног, тот бандит, имени которого Аксель так и не узнал, расстался с сердцем и языком, а у Курта лекарь забрал печень и легкие. Аксель все же рискнул и, стараясь двигаться как можно тише, переполз поближе к скрипачке. Первым делом он силой заставил ее отвернуться, до этого девушка с расширенными от ужаса зрачками смотрела на «операцию». Охотник даже испугался, что она может сойти с ума от такого зрелища.
– Не смотри, – едва слышно прошептал он ей на ухо. – И не жалей их. Они это заслужили.
Девушка не ответила, но Аксель и не ждал ответа, хотя изо всех сил надеялся, что скрипачке удастся прийти в себя. Следя за тем, чтобы она не видела того, что творится, он разрезал веревки, которыми она была связана, и принялся растирать юной гратте руки – похитители не слишком заботились о своей пленнице, веревки были перетянуты так сильно, что кожа уже начала синеть.
Бандиты были уже мертвы, но Доктор, похоже, не собирался останавливаться. Когда он повернулся к оставшимся в живых, Аксель не увидел в его глазах ни намека на разум. То, что сейчас было Доктором, не имело ничего общего с тем печальным философом, которого охотник встретил, войдя в пределы Чумного района. Доктор как-то неуверенно шагнул к ним, будто не мог решить, что делать.
