- Не покину, - обещает принцесса. Ведь это их общая беда. - Блум, и вот еще что…

***

- …Я еду в Алфею. Фарагонда предложила мне преподавать историю магии. И я все же приняла ее предложение. Скоро начнется учебный год, и я отчаливаю, - говорит Дафна, положив голову на колени Полли и вертя в руках ее шелковые волосы.

- А я… - нимфа жмурится. - Подаюсь в жрицы. Как ты уедешь - так сразу в храм и к Дракону ближе.

- В жрицы? - Дафна сглатывает. - Я хотела…

- Хотела позвать с собой? - Полли угадывает мысли подруги. - Нет, спасибо. Хватит с меня сирениксов, океана и приключений. Я хочу обрести покой и отдохнуть душой. Храмы вернулись, а я всегда хотела быть жрицей.

Дафна молчит пристыженно. Она так мало интересовалась жизнью подруги. Вела ее за собой, но не спрашивала, чего хочет сама Полли.

- Наши пути расходятся, - Дафна не верит. - Но мы ведь подруги.

- Конечно, но… Твое место рядом с сестрой, Даф. С этими Винкс. С ними рядом, а мое - с Драконом в храме. И, боюсь, он все равно победит.

- Ты о чем?

- То ты не знаешь… Змей, поработивший твой ум. Он все перевернет. Даф, все будет хорошо, - с минуту Полли молчит, - просто сейчас начинается новый виток нашей жизни.

- Да, ты права, - вздыхает Дафна.

В лучах закатного солнца подруги прощаются. А рыжие лисы сбегают на юг.

***

Дафна ругается. Проклинает Сиреникс Драконом, Даркаром и просто огнем. Дафна высказывает всю злость, ненависть, негодование. Ее щеки горят, а руки размахивают. Ты такой-то, такой-то, такой-то. Ты трахал мою сестру. Ты сделал из нее труп.

Сиреникс слушает внимательно, с интересом. И смеется глазами. А когда Дафна заканчивает обличающий свой монолог, произносит только:

- Я не Энч, нимфа. Я - змей.

Они смотрят друг другу в глаза. Дафна пытается найти там раскаяние, но у Сиреникса - ни капельки сожаления. Змей - монстр. Его суть - издевка, соль и разврат. Он змей-искуситель. Он яд. Он смерть. Сиреникс не жалеет о своих поступках, он шагает в бессмертии сквозь века и эпохи, подстраиваясь под время, но не меняя натуры. Дафна смотрит и понимает: последнее это дело - искать в змее раскаяние. Сиреникс не просит прощения и не чувствует вины. Она бросает это занятие.

- Во мне проснулись новые силы, - говорит, - я чувствую элементы.

- Расскажи, - Сиреникс тянется и оплетает кольцами фею.

И Дафна говорит. Говорит телом и силой. В ней растут леса, дуют ветра, гуляют волны и пылает огонь. Сиреникс читает нимфу, а затем тихонько смеется:

- Ты нимфа. Твои возможности безграничны. В тебе сплелись вода и огонь. Твое тело приняло узел. Ты открыла в себе новый уровень. Ибо нимфы - дочери Драконовы. А Он вас лелеет. Ты можешь теперь призывать элементы и использовать их. Поздравляю.

- Я нимфа четырех элементов теперь, да? - Дафна обхватывает себя руками.

Сиреникс кивает. А глаза его вдруг становятся кипенными. И змей промораживает душу нимфы насквозь. Дафна стучит зубами, а лед покрывает ее веки.

- П-п-перестань, - бормочет она. - Ты лед.

Сиреникс смотрит на Дафну, и нимфа знает: не его глаза сейчас ее лицезрят. Глаза чужой, холодной, замерзшей. И тянет соснами, мятой, морозами. А потом его отпускает.

- Ты спрашивала, любил ли я, - отвечает Сиреникс на немой вопрос. - Да, любил. Она была белой змеей. Омегой. Дракона считают мудрым. Дракона считают творцом. О да, Он сотворил нас всех. Он был и был велик. Да только ума у Него… Он не спрашивал. Он творил по своим законам, своим причудам. Ты зовешь это мудростью. Но едва ли поймешь. Было время, которое вы зовете зарей времен, а я - Эпохой-До-Атлантов. Тогда земная твердь была единой. Мы шагали - рушились горы. Мы дрались - сотрясалась земля. Мы создавали озера, моря, океаны. Наш шаг - и мир изменялся. Статичность нам была не известна. Мы ревели, бежали, кричали. Мы плыли, летели и жили. Тогда не было планет, тогда пламя текло в каждом, а Дракон гулял со всеми старшим братом, хотя и были мы Его творениями. Мы все были разными. Я не был великим и не был огромным. Я плыл в воде и однажды узрел шапки льда. Я дошел до ее владений.

- Омеги…

- Я нашел ее вскоре. Или она нашла меня. Мы вместе дрались и кусались. Она была змеей, как и я. Она морозила воду и была льдом, и я познавал ее. Мы полюбили друг друга сразу же. Мы были бессмертны и счастливы. Мы были друг в друге, и стыда не было, рамок не было, граней не было. Вы, люди, слишком тупы в своем так называемом разуме. Мы соединялись душами, телами, гребнями. Мы все и духами, и живыми существами были. Мы не считали дней, не было часов и минут. Мы играли, любили и входили друг в друга. И мы действительно были счастливы, если ты понимаешь. Мы все так жили: огромные хтонические монстры, которых вы теперь зовете Древними, и все было хорошо. Мы радовались. Нас все устраивало. Но Он всегда любил перемены. Он мог уничтожить один вид ради того, чтобы создать никчемных букашек. - и впервые Дафна слышит в голосе Сиреникса такой яд, ибо змей роптал против Создателя. Он ненавидел Его. Он презирал Его. Он не уважал Его. В Дафне поднимается священная ярость, и она уже хочет пристыдить змея, ибо кто он таков, чтобы судить поступки Творца, но внезапно разум ее осеняется догадкой. А если…

- О да, нимфа, ты хочешь, чтобы я чтил Его, как чтишь ты. Но ты не жила в ту эпоху, ты - не Древняя. О Дракон великий, Ты был трижды мудр и трижды велик. О все Твои искры… - Сиреникс смеется, и у Дафны в животе что-то противно переворачивается. Что-то нехорошее. - А мудр? Велик ли? Из ничего Он создал нечто, но что двигало им? Я подозреваю, что Он был сущим ребенком, таким же, как и мы. Он был безумен и совсем чуть-чуть гениален. А ты знаешь, как Он творил? Нет? Никто не знает. Просто сегодня хвост дергался влево, и Дракон создавал новый вид. Или переворачивал мироздание. Ему не нужна была наша реакция. Нам могло не нравится, но Он не слушал нас и творил себе вволю. Но мы все чувствовали, что однажды все переменится. Дракон творил, не задумываясь. Творение было его силой, и Он рушил судьбы, лишь бы удовлетворить свою прихоть. Он не был мудр, Дафна. Он не думал, когда создавал. Он просто выполнял желания своего хвоста.

Дафне хочется кричать. Она не верит. Не хочет верить, вернее. Все то, чему ее учили, рушится в один миг. Дракон был мудр, Дракон был велик. И Он создавал все с абсолютно четкой задачей и целью. Он все продумывал, все просчитывал. Наверное… Привычные постулаты рушатся один за другим, как карточные домики, и внезапно Дафна ощущает себя мелкой пешкой в вихре вселенной.

- Сначала он придумал новый вид. Атланты, если хочешь, - змей облизывает губы. - Именно они стали вашими прародителями. Атланты были великанами. Он создал еще и мелкий сброд: эльфов, гномов, нимф и другую нечисть. А потом Дракон сошел с ума окончательно. Он хотел новое. Он хотел абсолютно новое. Мы чувствовали перемены, но вряд ли понимали их. Мы просто жили, нимфа, и жили прекрасно. Но Дракон перечеркнул привычный уклад. Он создал силу, противоположную Ему, огню. Ее называют по-разному: Водой, Океаном, но суть одна. Все дело в строении атома. Он решил: а пусть электроны составят ядро. Он перевернул нечто и создал то, что привело его в восторг. А потом Дракон взялся за нас. Мы с Омегой были друг в друге, когда он начал менять ее. Он брал каждого из нас за лапы и хвост, забрасывая в антимир или сворачивая в кольца и формируя планеты. Мы все могли приспособиться к переменам, Дафна. Но только одних Он оставил здесь, а других швырнул прочь, за плотную стену. О да, именно так был мудр Дракон!

- Омега… Она стала планетой, - содрогается Дафна. - Безжизненной планетой, покрытой льдом. А змеи…

- Ты же знаешь, что планеты - живые. Они дышат, они еще бредят образами прошлого, они еще кричат. В них таятся прекрасные духи, великие монстры, обращенные в камень и обездвиженные. Они не смогут больше расправить крыльев или растрясти свой хвост. Их сковали, чтобы только потешить Дракона. И с Омегой было так же. Она кричала, она била хвостом, но Дракон скрутил ее. И морозом застыло ее дыхание. И расщепил одну ее часть Великий на белых змей, уменьшенных ее копий. Их зовут хранителями Омеги, и они превращают в лед своим дыханием все, что только движется, что только они видят. Они - остатки ее разума и наследие ее безумия. Омега уже никогда не станет целой. Порой лишь в метелях можно увидеть призрак огромной белой змеи, которая молит о помощи. То был ее прощальный крик. Я видел эту боль, я чувствовал и пытался помешать. Но Дракону неинтересно счастье своих детей. Дракон желал творить.