====== Глава 9. Демон вступает в игру ======

А Текна умирает изнутри. Ее точат белые черви, постепенно лишая сил. Текна разваливается на куски, ее душа изъедена, ее душа – решето с мелкими дырами, черными по краям, выжженными огнем и болью. Текна чахнет и не видит начала своей болезни. Не понимает, где упустила момент. А белые черви всасываются все крепче и гложут мысли феи, пилят ее душу, решетят.

Текна еще может улыбаться (или не улыбаться вообще), но кажется, что сделать еще шаг – и она переломится. Хрустнут кости, и она осядет на пол, не в силах пошевелиться. И некому крикнуть: “Спаси!”. Не от кого ждать помощи.

Когда это началось, она не помнит. Но кажется, с противного змея. И пошло по нарастающей после “подаренных” им воспоминаний. Вот что-то сломалось внутри внезапно, все пошло не по плану. Механизм выведен из строя и продолжает работать в аварийном режиме. Но скоро последние запасы всего, что его двигало, кончатся. И от души ничего не останется.

Что не так? Вроде бы снаружи все тихо, идеально, нормально, как прежде. Она любит Тимми, скрепя сердце приняла воспоминания о сексе с Валтором, так и не сказав о них специалисту. Зачем ему знать это? Зачем иметь лишний повод для беспокойства? Текна не хочет, чтобы в их отношениях, дружбе пошла трещина.

А с каждым днем все горше улыбается. Глупая, такая глупая, пыталась оправдать измену тем, что можно стереть память и забыть. Какая же глупая. Чем она тогда думала? Что пошло не так? В такие моменты пальцы сильнее стучат по клавиатуре, и Муза начинает жаловаться. Но Текне – что ее пугает – плевать. И хочется проехаться по чувствительным нервам феи музыки еще больше. Подумаешь, слух у нее, видите ли, не такой.

Текне все чаще хочется сделать какую-нибудь гадость, чтобы все остальные ахнули-охнули, мол, как же так, что это с ней, с нашей любимой Текной. Она все чаще спрашивает себя, задается вопросом: а согласилась бы она снова? Она нынешняя в тех льдах Омеги согласилась бы принять предложение Валтора или плюнула ему в лицо? Чем она думала? Как могла согласиться на такое? И вроде бы не было ни чувств, ни искры, ни какого-то другого соблазна, так почему, что?

Что заставило ее отключить напрочь всю логику и кинуться к нему? Что это вообще было? Текна заправляет за ухо волосы, которые почему-то стали немного длиннее. Ее эмоции всегда шли рука об руку с разумом, логика танцевала с чувствами в страстном танце, и все было просто замечательно. Так что тогда пошло не так?

И хуже всего – не с кем поделиться, некому рассказать. Подруги? Текна лишь улыбается, горше так, а черви точат в ней новые дыры. Тимми? А вот тут сердце предательски вздрагивает. Тимми – ее родная душа, ее половинка, ее луч, свет, радость. От Тимми никогда не бывает секретов, потому что Текна даже о таком помыслить не может. Но даже Тимми она не может рассказать о том, что происходит в ее душе. Просто почему-то язык всякий раз предательски выворачивается, звуки затихают, мозг отказывается формулировать предложения. И Дракон с ним, с Валтором, Текна не может рассказать о своей дырявой душе. О том, что надломилась. Что внутри пошел разлад. Она улыбается и играет с Тимми в новую компьютерную игру, смотрит фильмы, лежит в постели, а слова все равно не могут вырваться.

Сейчас она дома, на своем родном Зените. Заперлась ото всех, пропадая в недрах популярной компьютерной игры. Мама, папа... Какие же вы чужие. Это Текна понимает как-то так, между прочим. А подруги... Тут двоякое ощущение. Непонятно. Но просто порой Текна ощущает, что стальная связь, сплотившая их, только она и держит ее в этом мире. Тимми... Текна вздыхает. С этим определенно что-то надо делать, только у нее абсолютно нет идей.

Есть ли способ переболеть? Закончить это? А главное, выжить? Пробел, стрелки, цифры, другие клавиши – ее герой бегает на экране, сражаясь, прокачиваясь и переходя на новый уровень. А она? А что осталось от нее?

Текна знает только одно: долго работать в таком режиме не сможет. Но остановить это... Невозможно. Она начала разлагаться, и замедлить процесс нельзя. Текна по привычке облизывает губы, боясь (и тайно надеясь) ощутить на них вкус соли. Но на них почему-то лишь вкус вишневого блеска.

Валтор, Омега, змей... Все они стали ключами к старту, ключами к запуску ее разлада. И внешне вроде бы все нормально, а внутри... А внутри белые черви. Кого проклинать? Себя? Текна вновь задается вопросом, а как бы она поступила, попади в ту же ситуацию снова? И в очередной раз находит ответ, который безоговорочно принимает.

Хоть это у нее осталось. С самой собой надо быть честной. До самого конца. Даже если ты желаешь совершить самые ужасные грехи. Хуже нет, чем бежать от себя, лгать самому себе, тем самым окончательно разрушая. Принимая собственные слабости, ты становишься сильнее. Так их учили. Вот только Текне в последнее время кажется, что, принимая свои слабости, ты лишь больше себя уничтожаешь. А если бежать от них? Еще хуже. Так каков ответ?

Да, совершила бы. Смысла лгать нет. Но почему? Обоснование? Логический ответ? Любовь, влечение, симпатия, тяга к бунту? Нет, нет и нет. Просто Текне опять же кажется, что именно там она и осталась. Что если совершить это вновь, то она снова обретет себя, поймет, что не так, разгадает загадку и перестанет сомневаться. Ей кажется, что льды Омеги помнят все. И смогут разгладить ее боль. Предотвратить разложение.

“Что же ты сделал со мной, змей? – спрашивает себя Текна. – Или Валтор? Или я сама?”.

А ее все больше точат белые черви, и все больше ее душа становится похожа на решето. Текна сделала первый шаг к пропасти отчаяния.

Гелия рисует портрет. Не с натуры – по памяти, по образу, застывшему в голове. Макает кисть в краски, смешивает оттенки, бросает штрихи на холст и тщательно вырисовывает свою картину. Гелия рисует людей, натюрморты, пейзажи, но чаще – Флору.

Он изображает фею по плечи: смуглую кожу, русые волосы, чуть пухлые губы, выступающие ключицы. Сначала кажется, что Гелия рисует самого обычного человека, но приглядевшись, можно ужаснуться. Все дело в глазах. Зеленые, с бликами и отсветами, нечеловеческие, яркие, мощные. В волосах Флоры алеет красный цветок – мак. Странный контраст и странный выбор, но Гелия так видит и не собирается ничего менять. Он передает все то, что чувствует, глядя в глаза Флоры, в глаза, в которых бушует природа.

Флора спокойна, Флора не то чтобы расчетлива – она именно терпелива и выжидает. Флора – хищник, сидящий в засаде.

- Интересно, – Гелия не вздрагивает, слыша знакомый голос.

Флора меланхолично, помахивая розовым конвертом, подходит к нему сзади и изучает то, что выходит. Специалист чуть устало оборачивается к ней.

- Что это? – указывает он на конверт. Флора усмехается и садится на красный диван, закидывая ногу на ногу. На ней – белое, легкое, воздушное платье без рукавов. И синие босоножки на высоких каблуках. Платье – нежная девочка. Каблуки – терпеливый верхний.

- Письмо от Фарагонды, – небрежно бросает Флора. – Уже скучает.

- И что предлагает? – сглатывает Гелия. Почему-то сейчас фея природы его пугает. Не то чтобы ноги подкашиваются, но дрожь по телу бежит. Возможно, дело во взгляде, возможно, в тоне, а может, и просто развязность позы. “Я тут главная”, – сообщают ее смуглые, длинные, гладкие ноги.

Флора – та, что всегда успокаивает разбушевавшихся Винкс. Та, что разрешает конфликты. Та, что заваривает чай из душистых трав. Флора, что старается не навредить врагам, если они становятся жертвой непредвиденных обстоятельств. И не жалеющая врагов, если они того заслуживают.

- Спрашивает, не желаю ли я пройти еще один курс в Алфее. Иными словами, могу ли я потратить еще один год своей жизни, обучаясь и летая на миссии, за скромное вознаграждение, – оба не сдерживают улыбок. Кто-то может полагать, что феи Винкс действуют на добровольных началах. Но энтузиазм не кормит. Начиная с полета на Землю, Фарагонда весьма щедро им платит. Иногда заказы поступают от левых людей: то мелкие миссии в перерывах в борьбе с главным врагом. Винкс берутся за любую работу; волшебство – это то же самое ремесло, которое, если постараться, можно выгодно продать.