- Знаешь, – задумчиво произносит Валтор, глядя на то, как Текна сканирует очередную книгу на предмет информации о загадочных клеймах, выжженных на их спинах.

- Что мы так вообще и не продвинулись? – интересуется фея технологий. – Знаю.

- Нет, не это. Я долго размышлял, но я думаю, что я люблю тебя, – признается демон.

Это заставляет Текну отвлечься от своей работы и вопросительно уставиться на него.

- Я точно не уверен, как происходит это у демонов, – пожимает плечами Валтор, – я много раз имитировал любовь. Много раз девушки всех мастей попадались в мои сети. Но это была лишь имитация. С тобой я ничего вообще не имитирую. С тобой, – тут в его глазах зажигается привычный демонический блеск, – вообще ничего из моего арсенала не работает. И при этом ты важная для меня. Если бы нужно было рисковать ради тебя... Думаю, я бы это сделал и без скрепляющего нас магического контракта. Это непривычно. Сиреникс был моим другом, хотя сейчас я не совсем понимаю, в каких отношениях мы состоим, но, наверное, случись с ним что-то, я бы пальцем не пошевелил. Сам бы, гад, выпутывался. Ты мне небезразлична, и у меня возникает по отношению к тебе беспокойство.

- И при этом ты все еще хочешь съесть мою душу. Ну, при других условиях и обстоятельствах, – как бы между делом напоминает Текна.

- Это тоже. Но сам факт. Честно? Это странно и непривычно. Я видел, что такое любовь, я видел, как любили люди и нелюди. Могу сказать, что в понимании демонов любовь, кажется, проявляется именно таким образом.

Текна задумчиво смотрит на Валтора. Она чувствует, что подобное признание дается ему с определенным трудом, демон явно прислушивается к себе, к новым эмоциям внутри себя и пытается понять, что происходит. Пытается сопоставить с тем опытом, который у него имеется, но, кажется, пока затрудняется.

А у Текны... У Текны это признание почему-то вызывает тайную радость внутри, а в ее глазах почти что-то зажигается. Потому что видеть такого задумчивого Валтора – это для нее в новинку. И она чуть сильнее сжимает экран своего планшета, потому что ей срочно необходима опора, чтобы просто удержаться в этом мире.

“Я думаю, что я люблю тебя”.

Ночью, над не затихающим Магиксом, прямо над автострадой, по которой несутся дорогие машины, над клубами, ресторанами и не прекращающими работу торговыми центрами, на этом поприще огней, шоу, разврата и блеска, они предаются экстазу на стене одного из самых высоких небоскребов Магикса – сверкающего россыпями неона снизу и ныряющего в темноту верхними этажами. Вот там, скрытые от всех глаз и в то же время находящиеся у всех на виду, бабочка и сирин соединяются вместе, в одно единое целое.

Она выгибается, выпуская прерывистый сдох, а он восторженно верещит, он – под ней, она – на нем.

Две энергии, два сумасшедших тела, которым не писаны никакие правила.

Стеклянные панели для них сродни шелковым простыням, легко мнущимся под извивающимися телами, а каменные стены – словно крепкий каркас кровати, который ломается под неуемной энергией.

Неукротимые, полные жизни и сумасшествия, они соединяются фонтанирующими брызгами магии, они – потрясающая, буквально электризующая конвергенция.

Бледные, совершенные, живущие тем мгновением соединения, пугающая до инфарктов статичность и форменное безумие – вот что они такое, когда становятся единым целым.

Баттерфликс становится крепкими, надежными стенами, стальным стержнем, тотальным контролем для его неуемной жажды жизни.

А полыхающий Мификс ведет огонь, бушующий внутри нее.

Он – в своем истинном человеческом обличии, хлопает синими крыльями, извергаясь внутри бабочки, которая так сильно прижимается к нему, что, кажется, легко вдавит в хрупкое стекло, для людей являющееся одним из самых прочных.

Они могут заниматься сексом бесконечно долго, без устали, не прерываясь на еду и сон, как это нужно остальным расам. У них – вечность, вечность и вечность, и они как никто ценят ее.

Город, выстроенный человеческими руками, город, в котором проживают представители десятков рас, город, на которой упала ночь, сейчас находится под ними. Огромный Магикс со своей философией и законами – сейчас он ничто, безжизненные дома, бездушные улицы, а в самом его центре сирин входит в бабочку и кричит, надрываясь так, что случайным прохожим впору сходить с ума.

- Я тоже люблю тебя, – сообщает она ему несколько позже, лежа на нем совершенной голой, благо, Лейла и активный образ жизни держали тела в тонусе, а поэтому большим весом Текна похвастаться не могла и Валтор под ней не стонал. Пока что.

Но на самом деле это приятное чувство – чувствовать, что между ними нет никаких рамок и ограничений. Валтора опять перебросило в его истинное обличие, ну и пусть, сейчас можно. Текна берет его лицо в свои руки и осторожно гладит, не боится быть нежной. И неотрывно смотрит в серые, нечеловеческие глаза.

И улыбается. Спокойно, непринужденно, искренне. Без всяких пропастей и разломов внутри. Этого уже давно нет. По губам Валтора тоже бежит улыбка. Не усталая. Не насмешка. А самая настоящая живая улыбка, именно такая, которую часто удавалось видеть Трикс, когда Валтор добывал очередное заклинание.

Текна чуть-чуть перекатывается, по-прежнему оставаясь лежать на демоне. Все-таки еще немного необычно. И непривычно думать о Валторе как о ком-то, кто принадлежит ей. Если можно так сказать в их случае.

Просто между ними нет никаких щитов, максимальная раскованность.

Она обнимает его. Теснее. Крепче. Сильнее. И выдыхает еще раз, пробуя новые слова на вкус:

- Я люблю тебя.

Единство. Никаких оболочек, никакой одежды. Только два голых тела: одно мужское, с длинными волосами и серыми нечеловеческими глазами, а второе – женское, идеальное, с короткими, выстриженными цвета фуксии волосами и бирюзовыми, механическими глазами.

Она едва ли жива, но она человек, ее взгляд не горит, но живет.

Его взгляд пронзителен, холоден, резок. Заманивает, притягивает, завлекает в свои сети.

Демон, которому бы только души есть. Фея, которая продать была готова эту душу.

Истинные, которые нашли друг друга так нелепо.

Демон, который тоже пробует новое слово на вкус. Ему уже не кажется, он уже знает:

- Я тебя люблю.

Они произносят это много раз, чтобы привыкнуть, понять, принять, потому что для обоих – ново, немного чуждо. Для нее – что такое чувство могло возникнуть снова и тем более в отношении демона, для него – вообще что такое чувство возникло.

Он не уверен точно, что демоны вообще любят, влюбляются или испытывают какого-либо рода эмоциональные привязанности к кому-либо. Уж если к себе подобным-то едва ли, то к людям, которые являются их пищей... Едва ли.

Но на человеческую любовь это не похоже точно.

Валтор не хочет умирать за Текну, но он не хочет пожирать ее душу. То, что она может вариться в его желудке, заставляет отшатнуться резко, быстро. Он даже, пожалуй, с ужасом представляет, что ее душу могут сожрать другие.

Он не хочет, чтобы с ней что-то случалось. Чтобы кто-то, что-то претендовало на все ее начала. Так он и объясняет Текне. Про что-то вроде коллективного разума, общей памяти и опыта всех демонов, про свои эмоции, а она слушает, глядя ему в глаза. И снова повторяет:

- Я тебя люблю.

- И я тебя люблю.

Они повторяют снова и снова, потому что для них, чтобы убедиться и поверить, что это правда.

Текна принимает это. Текна с каждым словом все больше принимает это. Любовь загружается в нее, медленно ползя зеленой лентой, под которой снизу отсчитываются проценты. Программа устанавливается, лента ползет. Десять, двадцать, тридцать... Пятьдесят...

- Я тебя люблю.

Слова – великая вещь. Ими можно ранить, а можно вдохновить на небывалые подвиги. Можно зажечь, а можно навсегда убить. Слова приносят боль и дарят радость. А еще имеют огромное значение для усталых сердец, которые хотят жить, а не быть пустыми.