- Приложите свободные руки к земле, – командует Кристалл, и Рокси послушно опускает свою ладонь вниз, прижимаясь к теплому песку. Сглатывая, она смотрит вперед, на движущуюся на них громадину, и собирает свою волю в кулак.

- Теперь просто расслабьтесь, я буду колдовать. Через вас я заберу от земли энергию, мне необходима помощь природы, помощь естественных сил. А потом я начну исцелять ту махину, – объясняет Кристалл.

- И таким образом уничтожишь всю негативную энергию, – догадывается Рокси.

- Да, – соглашается фея исцеления, – очищу сгусток от темноты, он рассеется сам собой. Во всяком случае, будем надеяться.

- Ну, с Драконом, – произносит Ана.

И с этими словами Кристалл прикрывает глаза, на ее губах застывает умиротворенная улыбка, а вокруг груди образуется теплое равномерное сияние. В этот же момент Рокси чувствует, как через ее ладонь начинают проходить потоки могучей и древней стихии – Кристалл взывает к самой земле, которая дарует им свои силы.

Рокси не замечает, как она и Ана вскоре тоже начинают светиться, как и Кристалл. Фея музыки тоже прикрывает глаза, прислушиваясь к потокам магии, проходящим через нее. Кристалл же все время улыбается, она бесконечно расслаблена и безмятежна, будто медитирует. Похоже, она точно уверена в успехе их предприятия.

Сначала я думал, что это кричит Муза. А потом с ужасом понимаю, что ору я сам, причем вопль у меня не хуже, чем у феи музыки. Меня накрывает самое дерьмовое ощущение дежавю на этом свете, какое только может быть.

Красный Фонтан. Заваливается вниз. И стремительно падает, правда, в противоположную от нас сторону, но все же.

Второй раз эта школа разрушается. Второй раз во мне закипает злость. Я редко к чему-то привязываюсь. И уж никогда бы не подумал, что Красный Фонтан может вызвать во мне такой гнев, но...

Это так.

Потому что, нахрен, это мой дом.

Эта школа давала мне крышу над головой на протяжении многих лет.

Это сюда я припер шестнадцатилетним ушлепком с высунутым от предвкушения новой жизни языком.

Это здесь я нашел товарищей по команде – да, частенько бесивших, до жути надоедливых, но все-таки товарищей.

Здесь я провел немало хороших дней и здесь же глотнул много дерьма.

И это отсюда я радостно упер, когда жизнь с Винкс встала мне поперек горла.

Но это место всегда, черт, было для меня святым. Но понимаю я это только сейчас.

Меня накрывает ярость – безумная, застилающая взгляд ярость, я реву, выхватывая меч, и бросаюсь вперед, желая выместить весь свой гнев хоть на ком-нибудь. И они сами лезут под руки – бесконечное число чертей, желающих поглодать наши кости.

Да хрен вам!

Я бросаюсь в самую гущу, разрубая противных тварей на куски, рыча в бессильной злости, с ненавистью смотря на то, что тот сгусток, который поглотил и выплюнул, словно кость, нашу школу, преспокойненько висит себе на месте, никуда не намереваясь деваться. Это раззадоривает еще сильнее, мною движет жажда мести, и я полностью отдаюсь сражению, переставая замечать что-либо вокруг себя.

Я знаю, что другие испытывают те же чувства. Я вижу, что они бьются так же. Даже Саладин, будто обезумев, размахивает посохом и творит заклинания. То тут, то там мелькает Муза, уже давно превратившаяся. А я...

Я вымещаю злость.

Я бьюсь за себя, за свою команду, за нашу школу – каждая тварь сполна отвечает за то, что мне пришлось пережить некоторое время назад. Смерть от моего меча для них – слишком, нахрен, мягкое наказание, и в моменты, когда я особенно сильно расхожусь, я рублю их на куски еще более старательно, чем обычно.

Но все равно этого не приносит покой. Ненависть чуть ли не раздирает меня на части, я не вижу ничего перед собой, лишь наглые лица этих чертей, тянущих свои острые зубы. Каждая, каждая мразь получает по заслугам, мне остается лишь одно удовольствие – прикончить их. Одну за другой.

В какой-то момент я слишком отвлекаюсь, забываясь в своей ярости, сдавленно рыча и не желая принимать действительность. Их становится слишком много. Я уже не успеваю отбиваться, они лезут на меня, впиваются зубами в плечи, руки, я пытаюсь их стряхнуть, но ничего не получается.

Под их весом я падаю на землю, меч вылетает из рук, я пытаюсь что-то крикнуть, но рот мне закрывает лапа одной из тварей. Дергаюсь, но ничего не выходит. Их слишком много, они уже прогрызают на мне одежду, их зубы впиваются в кожу, я стону от боли и ничего, ничего не вижу вокруг.

Ощущение адское. Кажется, что тебя пожирают живьем одновременно десятки ртов. Невыносимая боль. Мне кажется, они отрывают от меня куски мяса. Все тело горит нестерпимым огнем, и я даже не могу пошевелиться.

Это чертов конец.

Но нет. Они вдруг начинают верещать, а я слышу – ну надо же! – песню волшебной пыльцы и чувствую, как мои раны, кажется, затягиваются, а тело наполняется новыми силами. Я легко вскакиваю, сбрасывая с себя тварей, и сжимаю в руках меч, который поднимаю с земли.

Смотрю на своего спасителя и клацаю зубами от злости.

Снова она. Та самая девка.

- И снова ты лезешь геройствовать, когда тебя не просят. Ничему тебя жизнь не учит, – качает она головой и заводит песню, от чего монстры вокруг нее скручиваются в ужасных судорогах и лопаются, разрываясь на части.

- Какого черта ты здесь забыла?! – ору я, пытаясь продвинуться поближе к ней. Монстры, специалисты, преподаватели – все смешалось в одну кучу, уже никто не держит строй, все рассеялись вокруг разрушенной школы и сражаются. Как тогда, на втором курсе, когда Трикс направили на нас свою армию.

- И это все благодарность? – хрипло смеется она. – Хотя да, чего это я, ты же скорее удавишься, чем скажешь спасибо.

И снова поет, а черти вокруг нее падают, схватившись за свои животы. Я смотрю на эту девку – Чарли, как она представилась мне в нашу последнюю встречу, – и не могу понять ее.

Зачем она всякий раз приходит? Зачем спасает нас? Почему читает меня, словно открытую книгу?

Кто она? Древняя? Да, похожа, но в то же время чем-то отличается от них. Я не понимаю ее мотивов. И это меня чертовски злит.

- Какого черта ты здесь творишь?! – ору я, отбрасывая прочь тот факт, что она спасла меня.

- Сражаюсь, – выплевывает она и взмывает вверх, потому что один бойкий черт пытается покуситься на ее ногу. Неудачно.

Я тоже продолжаю отбиваться от них, но уже так слаженно не получается. Эта Чарли, эта девица что-то сломала во мне, нарушила отлаженный механизм, вывела из чертового равновесия, которое возникло во мне, когда меня наполняла ненависть. И, черт возьми, ей, похоже, это абсолютно по барабану!

- Кто ты?! – кричу я, как только она оказывается достаточно близко.

- Хватило б мозгов, давно бы уже догадался! – сплевывает она и бросается в очередную кучу тварей, которые, видимо, поняли, что с ней лучше не связываться, и кидаются врассыпную.

Но каждого из чертей настигает ее пение. Она... Так странно сражается. Голосом, а не метает заклинания, как обычно. Как же ее назвать... Голосовой маг? Типа того. И все же она потрясающе владеет собой. Каждое ее движение отточено, ничего лишнего, все к месту, полный контроль над собственными действиями. Где-то я уже видел эту плавность и эту грацию, временами правда, мельком.

И тут ее взгляд встречается с моим. Впервые я смотрю на нее так пристально. И чуть не задыхаюсь, когда фиалковые цвета глаза смеривают меня с невыносимым презрением, и в следущую секунду она делает оборот вокруг себя, чтобы выкрикнуть чужим голосом очередное заклятие. А я внимательно смотрю за ее движениями. Очень внимательно. И...

Твою мать. Я вижу свои глаза на ее лице. Я вижу Музу в ее движениях. Я вижу поджатые губы, как у себя, и короткие иссиня-черные волосы мелодийки. Но в какой-то момент Чарли будто олицетворяет собой единство нас обоих. Я одновременно различаю в ней и себя, и Музу.

Этого не может быть. Я задыхаюсь, пораженно смотря на Чарли. Потом еще раз. Это, это... Хорошо. Это же волшебное измерение, где чего только быть не может, верно? И если хочешь докопаться до истины, то предполагай в первую очередь самое невозможное.