Под первыми звездами Блум выдыхается, и Скай словно возвращается в реальность. Они тяжело дышат и лежат на алтаре, смотря в дикое небо, на алтаре, помнящем все и принявшем не одну деву.

- Вот это я, Скай, – произносит Блум, поднимаясь и присаживаясь, поворачиваясь к Скаю спиной – утомленной и страстно-спокойной. – И так будет всегда.

- И я готов к этому. Не смог бы принять – ушел бы еще раньше, – Скай обнимает ее. – Я знаю, что ты Аватара Дракона. И это твоя суть. Не скрывай ее, – последние блики в золотых глазах – и к Блум возвращаются родные голубые. – Повезло мне любить Его привет, не находишь?

- Вполне, – улыбается Блум и целует его в губы: нежно, но сильно. Показывая, что она приняла и поняла. А затем мягко высвобождается из его объятий. И тут Скай вглядывается в ее спину.

- Блум, у тебя...

- Клеймо, – небрежно бросает она. – Знаю. У тебя тоже.

И впервые за это время тишину пронзает резкий крик ночной птицы. Скай вздрагивает.

Он подвешен за руки. Его бледные запястья закованы в металлические наручники. Подвешен на цепях, крепко вбитых в стену. Обнаженный, с растрепанными черными волосами, закрывающими лицо. Флора вьется рядом. Флора с толстыми стеблями, обвивающими шею, Флора с цепкими лианами, хватающими за пряди и больно оттягивающими. Еще чуть-чуть, и вырвать с корнем. На его шее – черный ошейник с металлическими шипами. На Флоре – ничего, кроме темно-синих туфель на высоком каблуке. Она улыбается и берет в руки плеть.

Страдай же, страдай.

Гелия содрогается от ударов. Хлестких, цепких, оставляющих красные полосы. Флора бьет с толком и знанием дела. В зеленых глазах – суровость первобытной природы. С каждым ударом все больнее, с каждым ударом все больше хочется закатить глаза и вырваться из надежных оков. Гелия – мазохист чистой масти. Флора – не то чтобы доминант, но что-то рядом с этим.

Иногда они это практикуют: привлекательное, интригующее и губящее БДСМ. Гелия – идеальный нижний, идеальный сабмиссив, а Флора стала его Госпожой. Ее глаза во время их игр зелено-стальные, сурово-добрые. Она словно становится выше и жестче, волосы заплетены в тугую и толстую косу. Сегодня им не хочется играть на полную. Сегодня так, легкая разминка.

Гелия находит в Флоре удовлетворение своих пугающих желаний. Другие его бы не поняли. А Флора... Флора – умница, Флора – чудо. При друзьях, конечно, они никогда себя не выдают. Но каждую секунду Гелия знает, что на его шее может сейчас затянуться тонкий ошейник, Флора положит руку на его плечо, и это сигнал к тому, что я-хочу-сегодня-ночью-насладиться. Безопасность, разумность и добровольность – три принципа, на которых зиждется эта субкультура, это эротическое исследование, открывающее новые грани и новые возможности.

Гелию всегда привлекало это, вот только... Только подходящей девушки не мог найти. У умницы Флоры такие идеи в печенках сидели еще давно. Два садомазохиста не сразу нашли друг друга, помог случай. Гелия уже не помнил, кто чей секрет раскрыл, но когда все выяснилось, то оба ринулись в осуществление своих желаний. В жизни это никак не отражалось. Разве что внимательный взгляд за спиной специалиста и рука на плече – своеобразный сигнал к началу.

Они пробовали многое и, наверно, почти все. У Флоры это словно в крови течет. Воск, электричество, лед – это, пожалуй, самое любимое. А еще стебли. Стебли Флоры, входящие в его упругую задницу. Это просто до дрожи и чертиков в глазах. Гелии всегда хотелось дойти до этого. Но, увы, его бы не поняли. Флора... Флора же была абсолютной умницей.

Флора – милая, нежная, добрая Флора – превосходный доминант, почти насилующий своего парня. Больше стеблей, больше – у Гелии стоит, а у Флоры – все влажно внутри. Флора улыбается, и Гелия падает на пол, наручники отстегиваются. Он не успевает моргнуть – Флора сидит на нем. Зеленые глаза смотрят чуть хищно. Скоро Гелия уже в ней, а стебли заходят все глубже в его тело. И это, это будит удивительные ощущения, Гелия не выдерживает – Гелия кончает в Флору, и оба абсолютно довольны. Специальные заклинания работают на ура. Безопасность, разумность, добровольность.

- Скоро, знаешь ли, возвращаться, – спустя полчаса, когда они лежат на прохладной земле в мягкой траве Линфии под рассеянно-звездным небом, произносит Флора.

- Опять? – Гелия чуть приподнимается на локтях.

- Снова, – поправляет его фея. В глазах танцует получившая свое природа. – Да, возвращаться. Она снова призовет. Мы откликнемся, – и тут легкая улыбка отражается на губах. – В последний раз.

Стелла вытягивает пяточки. Мягкие пяточки, только что после сеанса в салоне. На ее кровати валяется планшет Мификса – без пароля, без блокировки. Стелла цокает языком – какая неосмотрительность – и лезет в личное пространство сирина. Хорошие друзья по твоим ссылкам не лазают. Но на лучших это не распространяется.

У Мификса открыта вкладка: какой-то сайт с огромным текстовым полем. Моргает вертикальная черточка. Сирин только что что-то писал. Стелла пробегается взглядом по набранному тексту, и ее брови взлетают вверх. Ибо текст шел от ее лица и описывал вещи чересчур странные.

“Я больше не могу сдерживаться. Смотрю на свою девочку голодным взглядом и дрожу от ярости и накатывающего волнами желания. Рокси мило воркует с Флорой, сидя рядом с ней на скамейке, нагретой солнцем. Цветочница, может, ничего и не замечает. А я вижу все.

Руку Рокси у ее бедра. Руку Рокси на ее колене. Мягкие пальцы, чуть ласкающие ее кожу. Флора что-то рассказывает с милой улыбкой, а Рокси с интересом кивает, глядя на подругу чуть хитрыми и заинтерсованными глазами. Я знаю этот взгляд. Но он должен быть адресован только мне. Это мне фея животных должна его дарить!

Я не могу сидеть в тени, словно шпион, я выскакиваю и предстаю перед подругами, надеясь застать их врасплох. Флора вздрагивает. Рокси смотрит на меня невинным взглядом и улыбается, словно бы ничего не понимая. Но в глубине глаз вижу: “Ну давай, заяви прямо перед ней, что ненавидишь меня”.

- Стелла? – Флора дружелюбно мне улыбается. А я ее сейчас ненавижу – ведь моя девочка хочет ее, она, черт возьми, почти ее соблазнила. Но на мое счастье Флора слишком глупа, чтобы понять двусмысленные намеки нашей юной подруги. – Ты что тут делаешь?

- Так... Гуляю, – чуть помедлив, произношу я, испепеляя взглядом Рокси. Та – сама невинность. Ну погоди. Ты у меня попляшешь. Сегодня ночью попляшешь. – Но я просто мимо проходила. Не буду вам мешать.

- Да ладно, посиди с нами, – Флора бесит меня своей недогадливостью. А Рокси пользуется. Как давно она хотела затащить ее в постель? Сейчас подруга – соперница, причем жесткая. Убить и расчленить тут же. Рокси по-прежнему улыбается. Специально играешь на моих нервах, сволочь? Пусть любимая, но все же сволочь.

- Нет, – отвечаю я. – Мне пора, прости. Меня ждет Брендон, – о да, я вижу, как Рокси чуть напрягается. Но я разворачиваюсь и иду прочь. Ревнуй, девочка. Ревнуй, а потом мы поговорим про нашу любовь. Я не терплю третьих лишних. Этот взгляд ты будешь дарить только мне...”

- Стелла, ты так рано? – фея солнца и луны слышит знакомый голос позади себя. Поворачивается и невозмутимым взглядом смотрит на Мификса – в своем человеческом обличии, которое он в июле выдумал. – О-о-о-о, ты...

- Это, мать твою, что такое? – Стелла трясет планшетом перед лицом сирина. – Это, зараза этакая, что за эротические писульки с моим участием? Ты какого из меня лесбиянку делаешь?

- Эй, – возмущается Мификс. – Во-первых не писульки, а искусство. Во-вторых, конкретно эту часть писал не я. Я бетил! Мой соавтор – няша, но ошибок столько сделает, что тут за голову хватайся.

- А ты еще и пишешь? – Стелла сверлит друга взглядом, когда тот с неким кудахтаньем забирает у нее планшет, утыкается в экран, что-то там исправляет и, сохраняя, отправляет своему соавтору.

- Да, пишу. И не кипишуй ты так, золотце. Я не такой уж и популярный фикрайтер. По вам чего только не пишут, это еще самый безобидный пейринг. Рокстелла весьма популярна, хотя многие любят лейстелла и музстелла. А от блустеллы моя кровавыми слезами плакать, – делится с ней сирин.