- Хрена! – комментирует Рен, отбиваясь от двух бравых молодцов. – Ты не говорила, что у тебя есть трансформация.

- Да я сейчас ее захапала! – кричит Чарли, лихо приземляясь вниз.

Она невероятно похожа на ведьму: одетая в простое желтое платье на лямках с длинной юбкой до самых пят, с густыми тенями, покрывающими нижние веки, с золотистым обручем на голове, с полурукавом в тон платью на одной руке и парой браслетов на другой. Юнайтикс держит свое слово и открывает Чарли доступ к магии Лимора, и через голосового мага будто бы проходит его многовековая история: все войны и обряды, все проносится перед ее глазами.

И в ту же секунду, высоко запрокинув голову, Чарли затягивает заунывную песнь, что поют по осени духи в густых чащобах, от которой кровь стынет в жилах. И из-под земли встают, стряхивая с себя долгий сон, неупокоенные души – Отряд Скорбящих, который с ужасающими воплями и призрачными мечами несется на всех: людей, упырей, прочую нежить. И, улюлюкая, кромсает всех на кусочки, не трогая только Рена, который с восхищением глазеет на то, как одни твари дерутся с другими. И через двадцать минут все вокруг напоминает кровавое побоище, а Отряд Скорбящих – скелеты, одетые в лохмотья, поклонившись Чарли, вновь возвращается в землю.

- Никогда не видел, чтобы их можно было призвать и чтобы они вообще кому-то служили, – усмехается Рен. – Но для тебя нет невозможного, да? Голосовые маги в действии – это что-то. Из тебя выйдет талантливый наемник, вот что я тебе скажу.

- На службе государства, – напоминает Чарли.

- Да не суть, – отмахивается Рен.

Вдвоем они наблюдают за побоищем, а наверху летят черные вороны, мчатся, вереща, духи, черти, оседлав жирных боровов, преследуют их. И Седая Маргарет гуляет по городам Лимора, ища своих жертв. И Чарли стоит, смотря на все это, и чувствует, как внутри нее течет Лимор, течет эта безумная планета, перекресток всего и вся, после чего хватает за руку Рена и перемещается с ним прочь.

Они прощаются на утро, перекусив в небольшой забегаловке. Рена уже тянет в сон, а вот Чарли отсыпаться будет как минимум завтра, она еще полна сил.

- Передавай привет Синхэ, – напутствует ей Рен, – и удачи тебе в твоей жизни. Но если захочешь, кинь весточку.

- И тебе удачи, – обменивается с ним любезностями Чарли. – Да не попадись удавам.

- Рад был поработать с тобой. И вижу, что прожил свою жизнь уже не зря, особенно когда вырастает такая кровь, – ухмыляется наемник.

- А я рада была наконец узнать, от кого произошел мой отец, – кивает голосовой маг. – Еще свидимся.

Телепортируясь в Магикс, она с удовлетворением ступает на порог собственной квартиры. Через пару часиков надо будет смотаться в офис, заполнить отчеты, отдать медальон, а потом получить свои деньги. Коробочку с ритуальными предметами для получения Юнайтикс Чарли пока ставит на стол на кухне – в качестве украшения на первое время сойдет, а там уже трансформация скажет, куда ее отнести.

Они вещают. Бесконечно вещают о том, какие агенты ФСБМ, Винкс, Ривен, Велигд и она, Анастейша, молодцы. На сцене выступают красивые девочки, посвящая им свои песни, показывают свои лучшие танцы разные творческие коллективы, выходят серьезные люди и распинаются, нахваливая храбрых защитников города.

А ее тошнит. Ей хочется зажать уши руками и выбежить отсюда, закричав. Ана близка к истерике. И все же она ничем себя не выдает: сидит, вцепившись руками в колени, сминая пальцами ткань юбки зеленого платья, так любезно наколдованного Стеллой.

Проблема в том, что они чертовски спокойны. На лицах у Винкс – ни одного признака волнения. Но и особой радости нет. Они сидят с вежливыми улыбками, воспринимая все, будто бы данность. Кивают головами, когда к ним обращаются со сцены и благодарят их. Выдавливают естественные и широкие улыбки, когда им говорят “спасибо” дети. И пусть медали им вручают в первый раз, такие публичные мероприятия для них – не в новинку. Винкс редко чем удивишь. У агентов ФСБМ просто непроницаемые и холодные выражения лиц, впрочем, иногда у них пробивается усмешка.

Ана же места себе не находит. Чем дальше, тем хуже. Ей хочется выскочить на сцену, вырвать микрофон и закричать на весь зал: “Да что же вы творите?! Что за показательные выступления вы сделали из нашего страха совершить единственную ошибку?” Но ее, пожалуй, никто не услышал бы.

Им всем просто нужен был повод – они сделали праздник для самих себя, не для тех, ради которых все здесь якобы и собрались.

Поэтому Ана невероятно бледна. Она не понимает, как ноги сами несут ее на сцену, когда до нее доходит очередь, когда лучащийся от счастья ведущий долго-долго распинается об их заслугах, какие они молодцы, когда ей вешают на шею медаль, давящую неприятным грузом, когда они все никак не затыкаются и вдруг начинают громко-громко хлопать. О, как Ане хочется зажать уши и закрыть глазами. Но она терпит, чуть закусив щеки, смотрит на эту безумную толпу, на город, который она спасала, танцуя до изнеможения, город, подаривший ей Энчантикс.

И вспоминает все.

Страх, который окутал ее. Безумие и ужас от того, что она не сможет сделать то, на что вызвалась. Момент, когда она чувствует, что сил больше не осталось. Перепуганные лица подруг и одноклассниц. Падающие здания. Крики людей. Прошел уже почти месяц, но все это преследует ее живым кошмаром. Силы, которые пришлось брать из ниоткуда, невероятное усилие над собой, тяжелые моральные и физические страдания – ее вымотало на этом танце и отбило желание участвовать в подобном на долгие годы вперед.

А Винкс... Муза и Ривен, которые тоже танцевали на других Весах в то же самое время, когда они с Велигдом... Для них все нормально. Они не ведут даже бровью. Ана с трудом продерживается до того момента, когда их отпускают со сцены. Агенты ФСБМ, Винкс, они возвращаются на свои ряды, а магиксянка понимает, что просто не может больше оставаться здесь, на этом празднике лицемерия и речей о том, чего никто здесь совершенно не знал. Она будто обезумевает: ноги сами несут к выходу, она вылетает в коридор, наслаждаясь его внезапной тишиной, заворачивает за угол и прислоняется к стене, бездумно пялясь в одну точку.

Ана ничего не замечает вокруг. Ее сковывает от ужаса. Ее обуревают воспоминания. И ей тошно от атласной ленты, от медали, висящей на шее, хочется сорвать ее и бросить на пол. Время будто бы остановилось.

- Анастейша, с вами все в порядке? Анастейша, вы меня слышите? – Ана понимает не сразу. Моргая глазами, она с удивлением уставляется на профессора Велигда, который пытается привлечь ее внимание.

Она мысленно стонет, про себя прикладывая руку ко лбу: вот его-то ей меньше всего сейчас хочется видеть.

- Да, все нормально, профессор Велигд, – произносит Ана, понимая, как неубедительно все это звучит.

- Вы вылетели из зала, – тем временем замечает профессор Велигд, несколько обеспокоенно глядя на фею музыки. – А потом я обнаружил вас, стоящую здесь. Вы даже никак не отреагировали. У вас точно все в порядке?

Ане наконец-то удается посмотреть на Велигда осознанным взглядом. Она цепляется за медаль, висящую на его шее, точно такую же, как у нее самой, и в ней вспыхивает новый приступ злости, и фея сжимает кулаки. Она смотрит прямо Велигду в глаза и отчеливо видит тот танец, помнит все, помнит каждый крик, каждый треск, собственные подогнувшиеся колени, момент, когда ей показалось, что все кончено, момент, когда...

- Вы не поймете! – коротко бросает она. – Никто нахрен не поймет. Что они творят? – она шепчет, уже не обращая внимания на ошарашенного преподавателя. – Это же... Это же лицемерие. Это... Я даже не могу объяснить, – Ана обхватывает голову руками. – У меня нет слов, чтобы все это нормально выразить. То, что мы сделали, что мы испытали. Они это превратили... В зрелище. В развлекалово. Они говорили, что мы такие храбрые, что мы всегда готовы прийти на помощь Магиксу, что мы отважно сражались за него, но это не так. Никто не был готов. Мы действовали просто по ситуации. И мы вовсе не спешили отдать таким образом долг волшебному измерению, нет, что, что они говорят... Это все неправда. Их там не было, твою мать! Это все...