Возвращался домой я мрачнее черной тучи. Мысли, одна грандиозней другой, сталкивались у меня в голове, порождая какое-то подобие каши. Я думал, что слушая все эти бредни, сам могу оказаться в списке районной психиатрической больницы. Но с другой стороны, деревня без деревенской легенды лишена всякого очарования.

Интересно было бы узнать, что же сказала бы сама Ангелика.

Только я успел об этом подумать, как знакомый голос окликнул меня:

- Эй, Артем!

Я вздохнул. Навстречу мне шла соседка, как ни удивительно, без сопровождения кота.

- Я хотела тебя кое о чем попросить, - весело произнесла она, закручивая на палец прядь темно-рыжих волос.

Мне показалось, будто даже волосы зашевелились на моем затылке.

- О чем же? - я внутренне напрягся и невольно поморщил нос.

- Научи меня музыке, - весело ответила Ангелика и сложила руки на груди.

- С чего это я должен тебя учить?

Она задумалась.

- Не знаю... - протянула. - Потому что я тебя попросила, например. Как это называется... А! Милосердие! Или нет, - задумчиво почесала носик.

- Услуга за услугу, - вдруг брякнул я и прикусил язычок. Вообще-то, я собирался отказаться.

В глазах Ангелики зажегся огонек любопытства.

- Услуга? И какая же?

Я лихорадочно стал соображать. Попросить у нее что-то? Так мне нечего у нее просить. Взять деньги? Привлекательно, но совсем бесчестно. К тому же, врядли у Ангелики они водятся. Информация? А вот это уже лучше.

- Я научу тебя играть, - твердо сказал я, хотя вовсе не был уверен. - Но ты в обмен расскажешь мне свой самый страшный секрет.

Девчонка закатила глаза.

- Ну и просьба! А ты знаешь, что если расскать секрет, он перестает быть секретом?

- Так я этого и хочу, чтобы никаких секретов не было!

С этими словами я обошел ее и направился к дому, чувствуя, как спину обжигает пронзительный взгляд.

* * *

Мимо со страшным гулом, сверкая выкрашенными вагонами, пронесся пассажирский поезд. Мой взгляд случайно зацепился за лицо ребенка. Маленькая девочка со слишком серьезными для такого юного возраста глазами. Она с любопытсвом глядела в окно, наслаждаясь бесконечной вереницей пейзажей.

Наверное, для нее я был всего лишь мгновением, бессмысленной точкой, промелькнувшей где-то в стороне. Но для меня секунда, когда я мог любоваться ею, расстянулась в маленькую вечность.

Я вновь опустил глаза к своей пустой ладони. Сухая, испещренная трещинами, давно утратившая свою гибкость и возможность держать смычок. Как будто моя плоть - древний камень, достигший своего заката и постепенно обращающийся в прах.

Я чувствовал, как увядаю. Видел, как смерть постепенно приближается ко мне. И я, забыв о несправедливости, был готов ее встретить.

Лучше встретить конец с распростертыми объятиями, чем в страхе ожидать его наступления.

Так думал я...

* * *

Но не Ангелика...

- Ты боишься смерти? - раздался надо мной уже порядком надоевший голос.

Я сидел, прислонившись спиной к забору, и мечтал... Мечтал, наверное, о том, о чем мечтают все дети моего возраста. Однако Ангелика грубо ворвалась в этот беспечный мир, а также в мое личное пространство, с не самым приятным вопросом.

- Тебе так сильно нравится пугать людей? - недовольно спросил я, разглядывая ее широкую улыбку и нависающие над моим лицом волосы.

- Опять вопросом на вопрос, - вздохнула она. - Неужели тебе так тяжело ответить?

- Неужели тебе так тяжело постучать в дверь, как делает всякий нормальный человек, а не лезть на забор?

- Ты безнадежен.

С этими словами она легко перекинула на мою сторону ногу, и я поспешил отскочить на небольшое расстояние, чтобы случайно не оказаться подушкой для приземления.

Спрыгнув, Ангелика деловито отряхнулась и выжидающе посмотрела на меня. Я выдержал ее взгляд, затем сердито отрезал:

- Нет.

- Но ты ведь обещал!

- Ты бездарная ученица!

Я в течение месяца пытался научить ее азам музыки, однако каждый раз она возвращалась все с тем же нулевым умением. Настоящая пытка для любого профессионального наставника, а я тем более терпеть ее не собирался.

- Ты самое безнадежное существо на свете, - еще раз подтвердил я. - Я не хочу больше тратить на тебя свое время.

Лицо Ангелики перекосилось, будто от зубной боли.

- Я не безнадежна! - взвизгнула она, но тут же попыталась взять себя в руки. Я заметил, как побледнела кожа на ее руках, когда она с силой стиснула кулаки.

- Просто...- неуверенно прошептала она. - Просто хранитель времени не может позволить мне измениться.

- О чем ты? - я чувствовал неслабое раздражение.

Ангелика только пожала плечами, затем плавно опустилась на место, где раньше сидел я, и рукой подозвала меня.

- Теперь моя очередь выполнять обещания. Садись.

Я на секунду замялся. Вроде бы это было вполне честно, но за прошедший месяц я давно утратил интерес к ее тайнам. Мне хватало мук в ее безрезультатном обучении.

- Ты уверена? - мне вовсе не хотелось ставить ее в неудобное положение.

Она в ответ кивнула.

Я нерешительно подошел и опустился рядом с ней.

На ее раскрытой ладони лежали маленькие часы. Старинные, с красивым узором. На белоснежном циферблате красовались изящные арабские цифры, однако сверкающие маленькими разноцветными камнями стрелки были неподвижны.

- И это все?! Поломанные часы?! - негодующе воскликнул я. - Решила посмеяться надо мной?

Ангелика ничего не ответила. Только медленно подняла глаза, в которых плескалось что-то злое и холодное. В тот момент все мое тело сковал страх, я понял, что она вовсе не шутила.

- Они не сломаны, - затем спокойно произнесла она. - Они идут. Только совсем не так, как видишь время ты.

Она замолчала и, запрокинув голову, пустым взглядом уставилась на проплывающие в синем небе облака.

- Тебе кажется, что они вовсе не движутся. Отдыхают, никуда не торопятся. Но знаешь, на самом деле они плывут быстрее любых известных человеку кораблей. То, что на земле кажется слишком медленным, на самом деле оказывается слишком быстрым. Как будто наш мир - пирог, разделенный на несколько частей, - улыбнувшись, она взмахнула рукой, будто разрезая невидимое тесто. - На одном кусочке живешь ты, на другом кусочке живу я, а на третьем - плывут облака. Забавно звучит, правда?