Я никогда не думал, что однажды моим самым заветным желанием станет возможность остановить неумолимо бегущий в неизвестность мир, чтобы обернуться и взглянуть на пройденный путь. Секунды ускользали из моих рук, подобно крошечным песчинкам, за ними исчезали минуты, затем часы, дни и годы. Конечно же, я не был против такого хода вещей. Мне нравилась жизнь с ее быстротечностью, насыщенностью и торжественной эфемерностью. Жизнь для меня была бесценным подарком, и я старался как можно эффективнее его использовать.

Однако сейчас, прислонившись лбом к холодному стеклу, я слушал мерный стук колес куда-то уносившегося поезда, который до боли напоминал мне удары собственного уставшего сердца.

В тот момент я впервые познал вечность. Вечность, когда все вокруг внезапно замедляется, теряет краски и становится необыкновенно далеким. Вечность, когда мысли в твоей голове вдруг начинают кружиться с неизмеримой скоростью, превращая нерушимый порядок в подобие хаоса.

В тот момент я осознал, наверное, одну из важнейших своих ошибок. Вечность, которую я страстно желал и которую недавно был готов воспеть, я однажды отверг, будучи несмышленым ребенком.

Не знаю, что думали люди, завидев старика, в одиночестве сидящего на вокзале у окна и прижимающегося мокрым от слез лицом к запотевшему стеклу. Чувствовали ли они жалость, сочувствие или презрение... Считали ли они меня брошенным или преданным...

Тогда меня ничуть не волновало чужое мнение. Я был лишь одиноким стариком, пытающимся дрожащими руками собрать осколки прошлого. Изо всех сил я пытался восстановить в памяти ее образ: ее робкую улыбку, непослушные, живущие собственной жизнью волосы и темные, печальные глаза. Я пытался вспомнить каждое ее слово, каждое движение и каждое едва уловимое на ее бледном лице выражение эмоций.

Девочка, которую я когда-то не смог понять, не захотел услышать и поспешил отвергнуть. Она казалась мне каким-то инопланетным существом, случайно забредшим на Землю и обреченным на неминуемую гибель. Ее прощальный подарок, давно потерянный мной, невыносимо жег руку, как тогда, когда она своими ледяными пальцами вложила мне его в раскрытую ладонь.

* * *

Мне было двенадцать, когда мои родители вдруг решили сменить обстановку и переехать из города в одну из близ лежащих деревень. "Свежий воздух и умиротворение обязательно пойдут тебе на пользу"- говорили они.

Не знаю, действительно ли все это пошло мне на пользу, но то, как замедлилось время вокруг, я точно заметил.

В городе я четко слышал пульсацию жизни, которое почему-то напоминало мне сердцебиение кролика. Сердцебиение теплого, живого существа, так неотвратимо и безнадежно спешащего жить.

Однако тогда, глядя в окно машины на проносившиеся мимо деревья, я думал, что секунды растянулись в целые минуты, а минуты - в целые часы.

Я не почувствовал ничего, когда впервые увидел наш дом, не почувствовал ничего, когда познакомился с новыми одноклассниками, кроме, разве что, наверное, скуки. Я не вызвал ни у кого симпатии, для них я был чуть ли не гостем из другой планеты. Такой же далекий и непонятный. Мне не нравились игры на воздухе, я боялся мячей, физической боли. Раньше я тратил свое время на выполнение множества поставленным целей сразу и никак не мог понять, как можно так долго и упорно заниматься одной и той же бесполезной деятельностью.

Единственным моим напоминанием о прошлом существовании была скрипка, с которой я действительно мог забыться. Когда я держал ее в руках, мир вокруг ускорялся, превращаясь в какое-то подобие "быстрого" кино. Вернувшись со школы, я брал свой любимый инструмент и выходил во внутренний двор, чтобы вновь распрощаться с сияющим солнцем и встретить наступление сумерек. В те моменты я чувствовал себя одиноким во вселенной, странником, заблудившимся между мирами. Играя, я не замечал ничего, что творилось вокруг, пока однажды мой блуждающий взгляд не зацепился за тонкую, безобразную руку, вяло

свисающую с деревянного забора.

Испугавшись, я прекратил игру и непонимающе уставился на эту возникшую из ниоткуда конечность, которая продолжалась в тощее, бледное, заостренное лицо с невообразимо большими черными глазами.

Эта соседская девчонка была похожа на страшненькую обезьянку, вцепившуюся в ограду, как будто в какую-то пальму, или на мертвячку из известного ужастика. Не знаю точно, на кого она была похожа, но выглядела весьма и весьма устрашающе.

- Привет, - тихо сказала она и чуть наклонила голову вбок, как будто изучая невероятно любопытный предмет.

Я не стал отвечать ей, только одарил ледяным взглядом и быстрыми шагами отправился к дому.

- Мне говорили, что у людей искусства прекрасная душа. А вы, оказывается, все одинаковые, - кинула девчонка мне вслед и еще больше свесилась через забор. Ее черные волосы потекли по дереву, словно кровь, и посреди этого кошмара зияли два глубоких, кровавых глаза...

Убегая в свою комнату, я, конечно же, понял, что образ, который услужливо нарисовало мне воображение, на самом деле имел мало общего с действительностью. Девчонка вовсе не была такой страшной. Просто я испугался пристального внимания, от которого давно уже отвык, и повел себя несколько... истерично. Меня в дрожь бросала мысль, что эта неизвестная соседка могла дни напролет подглядывать за мной или подслушивать, сидя под деревянной изгородью и тихонько посмеиваясь над моими неудачами.

- Вот же мерзость, - прошипел я и с силой надавил на виски. Признаюсь, я был очень застенчивым мальчиком, а потому знал, что больше во внутренний двор не выйду. Для меня он утратил безопасность.

Все последующие дни я не раз встречал ее. Она будто нарочно пыталась привлечь мое внимание, лезла в глаза и портила живописность своей несуразностью. Я замечал ее, сидящую на скамье перед высокими воротами, держащую на коленях жирного кота. Видел, как она прогуливалась по самым злачным закоулках, среди мусора и бродячих собак, которые при ее виде старались убраться куда подальше.

Странная девчонка неожиданно заинтересовала меня, и, однажды сидя за ужином, я спросил о ней у родителей. Они на мгновение замялись, а потом вдруг посоветовали держаться на безопасном от нее расстоянии.

- У нее мать сумасшедшая, вдруг выкинет что-нибудь...

- При таком воспитании о благоразумии ребенка и говорить нечего...

Я задумался. Да, действительно, я видел одну сумасшедшую старуху, но под описание "буйная" она никак не подходила. Маленькая, серебровласая, с добрыми медовыми глазами, она постоянно останавливала детей у школы, предлагала купить цветы из сада и при этом всегда несла какую-то невообразимую чушь.Кто-то особенно умный поговаривал, что таким образом она заманивает детишек к себе на обед, отнюдь не для дружественных посиделок. Естественно, я в эту чушь не верил. Однако тот факт, что ни милая старушка, ни ее еще более милая дочь ни разу не ходили в местный магазин за продуктами и при этом обладали удивительной страстью к бездомным животным, будь то брошенные котята или щенки, наталкивал на определенные мысли. К тому же, будучи непосредственным соседом, я никогда не слышал лая и мяуканья со стороны двора загадочной семьи.