- Ян, - Завир отступил на шаг, при этом улыбаясь, умиротворенно, с гордостью смотря на сына в ответ, даже не обращая внимания на то, что некогда покорное ему пламя до волдырей жжет кожу, - Великая Мать – милостива и она многое прощала мне, слишком многое, чтобы, скорее всего, я узрел этот момент, момент пробуждения силы моего сына, но… - маг поднял руку, на которой уже слишком отчетливо были видны чернеющие ожоги. – Но даже её благодать не вечна, тем более что ни при каких условиях мольфар не должен нарушать главный завет: не оживлять умершее и не умерщвлять живое.
- Что ты сделал, папа?! – отчаянно выкрикнул Ян, пытаясь подойти к родителю, но синее пламя отталкивало его, не позволяло приблизиться к сгорающему заживо мужчине, который при всем при этом смотрел на него с самоотверженной любовью и нежностью. – Что?! Ответь! – какой тут контроль? Какая напускная холодность и безразличие? Какой смысл в обиде и невысказанных претензиях, если папа умирает у него на глазах? Умирает от той силы, которая должна была его защищать.
- То, что было частью моей судьбы, - туманно ответил Завир, а после вздрогнул, почувствовав, что его магический барьер, ослабевающий от того, что он сам уже лишь условно находился в мире живых, подвергся мощному ментальному удару аль-шей.
- Иди, Ян! – уже с отчаянием выкрикнул Завир, понимая, что им отведено времени в несколько песчинок, и не только потому, что пламя уже полностью поглотило его тело, а и потому, что вместе с ним исчезала и его магия, но Ян лишь отчаянно помотал головой, упорно отказываясь выполнять его волю. - Ариен!
Белесый ворон, ворвавшись в приоткрытое окно, шумно взмахнул крыльями, и Ян, то ли поддавшись эмоциям, то ли застигнутый врасплох, то ли просто понимающий, что сам, без толчка, не сможет сделать и шага, отступил назад, поддавшись силе магии проводника в темень, и провалился в воронку портала, отчаянно, но безуспешно, цепляясь за ускользающие от него магические нити.
Завир что-то прошептал ему вослед, юноша не расслышал, что именно, потому как его взгляд был прикован к папе, который медленно сгорал в синем пламени. А за ним, в проеме снесенной с петель двери, стол он, Дэон, и растерянно смотрел на него в ответ, загораживая собой второго альфу, пронзительный прищур алых глаз которого отвращением царапнул по сердцу.
Очередной взмах белесых крыльев, отдаленный, расплывающийся, туманный. И воронка захлопнулась, погружая юного мольфара в темень, в котором отчетливо и надрывно прозвучал тоскливо-прощальный крик ворона.
========== Глава 20. ==========
- Как это могло произойти?! – аль-шей пылал гневом, его глаза недобро сузились, полностью окрасившись в алый, ноздри широко раздувались, шумно втягивая воздух, словно ищейка, которая потеряла след, но упорно отказывалась поворачивать назад, пальцы цепко ухватились за край стола, будто это было единственным, что удерживало правителя от молниеносного броска вперед, а все тело было напряжено, как струна, выдавая крайнюю степень напряженности альфы.
- Я вас спрашиваю! – мощная ментальная волна прокатилась по залу для совещаний, вынуждая даи смиренно опустить головы, только аль-ди остался невозмутим, хотя, скорее, просто безучастен. – Как?!
Реордэн негодовал, лютовал, рвал и метал, хотя и понимал, что это уже бесполезно, но владыку не столько коробило от осознания того, что добыча ускользнула из его рук, столько от понимания того, что какой-то мальчишка и его ссученный папаша смогли так ловко обвести его вокруг пальца. Альфа не отрицал свою вину, не было у аль-шей такой привычки – перекладывать собственные промахи на других – просто за более чем пятисотлетнее правление он делал этих ошибок крайне мало, а в последние столетия так и вовсе их не допускал, что, похоже, и сыграло с ним злую шутку. Был слишком беспечен, не придал должного значения тому, что мальчишка может оказаться реальной угрозой, уверовал в то, что смог удержать журавля в руках в то время, когда между его пальцев упорхнула даже синица. Но, как бы там ни было, спрос владыка держал со всех, кто хотя бы косвенно был причастен к этому делу, и в первую очередь с тех, кто мог пособничать мольфару, а именно – Ноэль Торвальд и, к его негодованию, аль-ди. Впрочем, ни тот, ни другой сподручны жрецам не были, просто оказались в момент их побега в восточной башне, но сам факт того, что у мальчишки все же остались верные друзья, да и Дэон, похоже, слово свое не сдержал, поддавшись чувствам, сильно царапнули его гордость правителя, да и мужскую гордость тоже.
- Я провел некоторые магические исследования, - Иллисий, как первый даи, взял слово, не то чтобы желая перебрать весь гнев правителя на себя или же защищая других даи, особенно омег, которые были очень восприимчивы к запаху разгневанного альфы, просто по статусу ему было положено, да и, получается, знал он больше остальных. – Кто-то смог переписать ваше заклинание, владыка, это факт, но этот кто-то явно не мольфар и уж тем более не ассасин.
- Опять предатели! – грозно рыкнул аль-шей, охваченный волной негодования и раздражения, чувствуя острую необходимость как-то выплеснуть свои эмоции и томясь от того, что сейчас он не может позволить себе это сделать. Может, позже, когда буря в крепости уляжется, и все, наконец, займутся делом, а не пустой болтовней. Да, потом он даст волю собственным эмоциям. В спальне. С какой-нибудь, не шибко пекущейся о нравственности омегой.
- Скорее, враг среди своих, - первый даи казался невозмутимым, более того – он осмелился исправить самого правителя, впрочем, это не было геройством со стороны лекаря, просто он слишком хорошо за те годы, что был подле владыки, изучил его характер, дабы знать, когда нужно держать слово, а когда следует помолчать. – Судя по запаху, это определенно был альфа, причем молодой, явно фидай, но доказательства этого настолько яркие, что прям таки бросаются в глаза, - омега пренебрежительно фыркнул, - словно за всей этой мишурой я бы не смог заметить, что чужак использовал магию крови.
- Ладно, - не то чтобы взяв себя в руки, просто поумерив пыл ввиду того, что Иллисий говорил дельные вещи, аль-шей медленно опустился в кресло, сцепив пальцы в полузамок и беспокойно ими перебирая – единственное, что все ещё выдавало раздражение владыки, поскольку его лицо вновь стало бесстрастны. – Это мы обсудим позже… - Реордэн бросил тяжелый взгляд на мрачного, как туча, альфу по левую руку от себя, - с глазу на глаз со вторым даи.
Аарон покорно опустил голову, признавая, что на его счету это уже третий промах относительно безопасности крепости, причем за столь короткий промежуток времени. Но разве можно быть готовым и предотвратить то, чего ещё никогда ранее не случалось в Аламуте? Да, были попытки проникновения, вторжения, открытой и скрытой агрессии, нередко ловили всякого рода шпионов и лазутчиков, и все это пресекалось ещё в зародыше, так как подчиненные второму даи фидаи несли свою службу ответственно и бдительно, но побегов на его многовековой памяти ещё не было.
Конечно же, он мог сказать аль-шей, что лучше было бы заточить магов, тем более мольфаров, в темницу, где в наличии были и подавляющие магию наручьи, и лишающие жизненных сил колодки, и камеры, которые, помимо правителя, мог открыть только глухонемой страж, связанный кровной клятвой с самим владыкой, и где было бы намного проще уследить за изворотливыми жрецами, но все это лишь частично и очень отдаленно оправдывало его беспечность. А вот по поводу неизвестного мага, да ещё и мага крови, который оказался сообщником мольфаров, к своему стыду, Аарону сказать было нечего. Даже находившиеся в его подчинении маги общего порядка лишь плечами пожимали, да так же виновато отводили взгляды, сообщая, что, да, были незначительные всплески темной магии, но… и дальше умолкали, ведь второй даи и так был осведомлен о, так называемом, страже Аламута, теневые заклинания которого, словно аргусы, считывали каждого обитателя крепости. Похоже, не каждого, если даже личный цепной пес владыки не уследил, впрочем, Аарон и не складывал из себя вины, понимая, что за столетия относительного спокойствия воины Ассеи утратили бдительность и осторожность, оказавшись совершенно неготовыми предвидеть и предотвращать.
