- Вернемся к мольфарам, - аль-шей откинулся на спинку стула, но пальцы мужчины все ещё были плотно сцеплены в замок, означая, что негодование владыки отнюдь не улеглось, просто он избавился от одной из многих проблем, отложив её, как менее значимую, на потом. По сути, значимым было все, потому что чуждый маг, враг он или друг, вполне возможно, до сих пор блуждает по крепости, неизвестно под чьей личиной, который, к тому же, смог переписать его собственное заклинание, но значимость ещё не означает открытость. Второй даи был хорошим воином, и, в принципе, Вилар ни в чем его не упрекал, имея к нему претензии только относительно того, что караул потерял бдительность, позволяя разгуливать по крепости всем и вольно, даже не установив личность, а ведь под их опекой ещё и темноэльфийское посольство… В общем, этот вопрос был отложен не потому, что был менее важен, а потому, что относительно него аль-шей планировал поговорить совершенно с другим человеком.
- Я ещё могу предположить, что им кто-то помог, - размеренно, неспешно, делая акцент на каждом слове, продолжал Реордэн, на этот раз переводя взгляд уже на четвертого даи, который занимал свое место, держа спину ровно и не опасаясь смотреть на владыку в ответ, хотя это и не была высокомерность, лишь готовность альфы защищать своего омегу, - но не предполагаю, - даже если аль-шей и желал услышать вздох облегчения, то его не последовало – Торвальд просто смотрел и слушал, будто только что решилась судьба не его супруга. – Слушаю вас, четвертый даи.
- Раф-ри Ноэль Торвальд не отрицает того, что он неосознанно нарушил ваш приказ, аль-шей, - спокойно начал Арт, хотя внутри скользкими змеями клубилось беспокойство, ведь, порой, ярость владыки не знала границ, а в деле с мольфарами были задеты и его личностные чувства, амбиции, стремления и желания, а то, что его супруг так нелепо оказался замешан во всей этой истории… В общем, альфа понимал, что должен исполнить свой долг, что он просто не имеет права, да не может, ввиду ментальных способностей Вилара старшего, лгать, но, как Торвальд, он был обязан защитить свою семью, а его семьей, отныне и до того дня, когда Асса призовет воина в свои сады, его семьей был не только супруг, но и брат.
- Судя по письменному докладу раф-ри приграничной крепости, - Арт не демонстративно, но наглядно приподнял несколько документов, благо опыта у него было достаточно, поэтому первым делом он не стал выяснять отношения с мужем, оставив это на потом, а потребовал от него объяснений, как ассасин более высокого ранга от своего подчиненного, - его приходу в восточную башню, в частности и в комнаты мольфаров, ничего не препятствовало. Точнее, - альфа бросил короткий взгляд на Аарона, понимая, что сейчас он высказывает недоверие второму даи, но такова была правда, которую Торвальд таить не собирался, - как отмечает сам Ноэль Торвальд, караул словно и не замечал его, будто все восточное крыло было пропитано теневой магией, а в комнаты к мольфарам он вообще вошел беспрепятственно, лишь отдаленно почувствовав, что некогда на них было наложено сковывающее заклинание.
- У меня нет поводов не верить вам, четвертый даи, - задумчиво протянул Реордэн, ведь поводов у него, действительно, не было, потому что он сам, как только ощутил, что восточную башню словно отрезало от остальной крепости плотным магическим пологом, сразу же бросился к этому источнику, столкнувшись с тем же, о чем сейчас говорил Торвальд. Да, Ноэль был сильным магом, аль-шей это не отрицал, но, как бы искусен ни был омега в магии, мольфарам он проигрывал изрядно, а в том, что полог наложил именно Завир, Вилар не сомневался. Да, не сомневался и вроде даже понимал причину – побег, но, зная этого жреца, владыка мог с легкостью предположить, что все не было так просто, и что мольфар, имея в запасе пусть и незначительное количество времени, успел что-то сделать. То, за что и был наказан.
Покосившись в сторону, Реордэн позволил себе пропустить несколько дежурных фраз четвертого даи, смотря на высокую керамическую урну, которая стояла на подставке, покрытая древними рунами Аркольна и запечатанная лично им, словно владыка боялся, что мольфар способен, подобно мифическому фениксу, восстать из пепла. Он изучал жрецов Культа, посвятил этому занятию много времени, его верный цепной пес изведал все континенты в поисках рукописей и архивов, которые могли бы пролить свет на так интересующую его тему, но все результаты были тщетны. Никто не знал, сколько живут и как умирают мольфары, как никто не был осведомлен и о том, как же можно убить столь сильного мага.
Поговаривали, что мольфара можно сразить двумя способами – вырвать сердце или же отсечь голову, что Вилар и собирался сделать сегодня на рассвете, казнив Завира за его злодеяния, причем вырвать сердце магу он планировал лично, чтобы после, этими же руками, сжимать бедра извивающегося под ним Яна, но даже в собственной смерти Завир оказался на шаг впереди него. Впрочем, Реордэн Вилар никогда не доверял легендам, тем более что они имели прескверную особенность смешиваться, как, например, предания о мольфарах и вампирах, ведь детей Аркольна тоже можно было убить лишь двумя способами – снести голову и вырвать сердце – а вот то, что он увидел сегодня ночью, много чего расставило по своим местам.
Возможно, как утверждали Драконьи Летописи, мольфары обращались в прах после того, когда чувствовали, что их миссия и их путь завершены, чем были схожи с руттами, но каждый жрец мог приблизить свою смерть, получается, нарушив заветы Великой Матери. Судя по всему, именно это и стало причиной того, что синее пламя поглотило своего жреца, вот только… вот только Реордэн пока что не мог понять, за что же так сурово был наказан Завир. И это беспокоило аль-шей, который понимал, что даже после своей смерти его враг, мольфар, будет стоять за ним тенью, словно их судьбы были связаны до тех пор, пока он сам не будет призван в сады арлега Ассы. Впрочем, Вилар и не надеялся встретиться с Завиром именно в этих садах, понимая, что путь туда ему уже давно заказан. А ещё этот мальчишка…
- Раф-ри Торвальд утверждает, что в момент его разговора с Яном Завира Риверса в комнатах не было, - тем временем продолжал свой доклад Арт, прекрасно видя, что его вновь начали слушать только в тот момент, когда прозвучало имя мольфара. Старшего или младшего – не суть, ведь альфе и так уже было понятно, кто из них стал объектом неусыпной страсти правителя.
- Он ему что-нибудь говорил о своих планах? – приглушенно спросил аль-шей, раздумывая над тем, а стоит ли предать Ноэля ментальному допросу? Не то чтобы он размяк или же устал ото всей этой бессмысленной, выматывающей и необъяснимой череды совпадений, но у правителя в данный момент не было совершенно никакого желания растрачивать свои силы ещё и на глупого омегу, который поддался то ли жажде мщения за своего ребёнка, то ли дружеским порывам по отношению к юному мольфару, тем более что, как он предполагал, подобные действия не принесут никаких плодов.
- Ничего, - коротко ответил Арт. – Разговор моего супруга и брата носил исключительно личностный характер, - альфа позволил себе непростительную вольность, выражаясь субъективно и недопустимо для воина Ассеи, тем более для даи, да ещё и в зале для совещаний под главенством самого аль-шей, но все же были некоторые обстоятельства, ввиду которых Торвальд позволил и простил себе эту фамильярность.
- Он залечил его раны, - не вмешиваясь в доклад, а будто продолжив его вместо четвертого даи, сказал Иллисий. – Я осматривал Ноэля Торвальда перед совещанием, и на его теле больше нет шрамов, - омега слегка помедлил, давая владыке время, чтобы перевести свой взгляд на него и понять, почему же эта, неуместная информация была озвучена, - как нет шрамов и внутри него.
- Значит, мальчишка нарушил завет? – Реордэн не был удивлен опрометчивостью омеги, хотя подобный поступок все же не сочетался с тем Яном, который вернулся из Тул и для которого эмоции стали всего лишь пустым звуком, хотя никто и никогда не сможет понять причины и мотивы поступков мольфаров. – Он что, возродил умершее?
