Дэон поднялся рывком, хаотично скользя взглядом по комнате в поисках верхней одежды и сапог и даже не обращая внимания на то, как предполагающе хмыкнул Торвальд. Не до друга ему было сейчас, хотя, конечно же, он поблагодарит Арта за то, что тот… в общем, что тот смог до него достучаться, но не сейчас, позже, когда он-таки поговорит с Яном. Огненный же и не вмешивался, даже вздохнул, с облегчением и чувством выполненного долга, наконец, успокаиваясь и понимая, что он сделал все, что в этой ситуации могло зависеть от него, остальное же было уделом альфы и омеги.
Времени оставалось не так уж и много – вот что понимал альфа, торопливо одеваясь и опасливо посматривая на холодный диск Лели, который уже клонился к горизонту, но менять свое решение он собирался. Как бы там ни было и что бы там ни было, был ли Ян любовником императора Тул, не был ли, предавал он Аламут и его чувства или же нет, но он должен услышать это от мальчишки, смотря ему в глаза. Он – ассасин, воин, альфа, поэтому должен смотреть в лицо, смотреть в лицо всему – будущему, врагам, правде, лжи, предательству, не отворачиваясь и не прячась. И Ян, каким бы он ни был, не заслуживал на то, чтобы кто-то распоряжался его жизнью и претендовал на роль вершителя его судьбы. Ни он, ни его отец, никто либо, кроме арлегов, не мог решать, чего достоин или недостоин Ян Риверс.
Дверь в его комнату распахнулась рывком и намного раньше, нежели он ожидал, чувствуя, что Дэон, который до этого уверенно и торопливо шагал по коридору восточной башни, приостановился, скорее всего, таки столкнувшись с Ноэлем, хотя… В последнее время юный мольфар не верил в то, что бывают просто совпадения, которые никоим образом не влияют на судьбу.
Завир не был взволнован, но его глаза как-то странно блестели, а над верхней губой выступила капелька пота, но это было отнюдь не результатом бега, а, скорее, следствием сильного напряжения, внутреннего или магического, сам Ян никак не мог это понять, как и то, зачем папе понадобился его кинжал. Можно было подумать, что мольфар все делает впопыхах, что он куда-то торопится, оглядываясь на дверь, которую он захлопнул лишь быстрым взглядом, и на что сам Ян удивленно вскинул брови, но его движения были слишком четки, чтобы подумать о том, что мужчина поддался панике. Скорее, тот просто предчувствовал, что действовать нужно быстро, четко и слажено, а вот Ян все равно недоумевал, совершенно не чувствуя папу.
Что-то произошло, и Яну это не нравилось. Он чувствовал, что магия внутри мольфара какая-то хаотичная, словно жрец сдерживает её изо всех сил, но при этом причина для юноши оставалась неизвестной, что и тревожило его, словно дурное предчувствие, назидая и сдавливая горло горьким комом. Но лишь наблюдал, понимая, что Завир уже принял какие-то решения, а останавливать его, прерывать, пытаться сперва выяснить, расспросить и узнать все в деталях, может оказаться непозволительной тратой драгоценного времени, которым они и без того не особо располагали.
- Это его ненадолго задержит, - не заботясь о возможных последствиях своего поступка, Завир щедро полоснул себя по руке, сразу же приложив кровоточащую ладонь к двери и что-то, рвано, быстро, на выдохе, шепнув. Комнату словно подбросило, настолько велика была сила магии, вложенная в это заклинание, которое, как понял Ян, окружило комнату мощным барьером поверх заклинания аль-шей. Ну, да… кровь… Реордэн ведь тоже заточил их здесь, используя кровь, а Завир… Его папа, оказывается, был намного сильнее, нежели показывал, магия текла в его крови, он сам был кладезю магии, Верховным жрецом, поэтому Ян почти и не удивился, когда увидел языки синего пламени, ласкающие стены и, похоже, защищающие именно их.
- Ян открывай портал, - приказал Завир, непререкаемо смотря на сына, но держась от него в стороне, словно эти несколько шагов были слишком важны для мольфара, словно не было сейчас места близости между отцом и сыном. – Ты можешь. Я знаю. И не упрямься.
- Кто бы говорил, - Ян, хмыкнув, развернулся, складывая руки перед собой, ладонь к ладони, и прикрывая глаза, поскольку ему явно ещё не хватало опыта в подобных заклинаниях, да и, честно говоря, не стоило привыкать к силе, которая была лишь временной блажью, но, тем не менее, сейчас спасала им с папой жизни. – Сам-то упрямый и скрытный, а я, знаешь ли, весь пошел в своего родителя, - омега словно чувствовал, что именно в этот момент он может побыть самим собой. Нет, не тем, прежним, Яном, а таким, каким он в данный момент был внутри – мольфаром. Странно, но хотелось прижаться к папе, попросить у него прощение и сказать, что он понимает и не держит на него зла за то, что тот скрывал от него правду столько лет, а ещё хотелось почувствовать его тонкие пальцы в своих волосах, которые всегда, ещё с детства, дарили ему ощущение комфорта, уюта и защиты. Но на это у них ещё будет время. Когда они-таки покинут Аламут. Будет, потому что даже восьмисотлетние правители могут ошибаться, предполагая, что все козыри они держат в своих руках.
На виске выступила капелька пота, ведь, и правда, было тяжело, все-таки это не его магия, а, так сказать, взятая в займы, да ещё и у кого – того, кого, по сути, ещё не существовало. Ладони расходились в стороны медленно, но настойчиво, а между ними искрила магия, постепенно, песчинка за песчинкой, но все же открывая портал ассасинов. Возможно, он бы и не смог открывать эти порталы, все же ему были ближе огненные круги-порталы мольфаров, но Рхетт, как бы он ни относился к воинам Ассы, рекомендовал в свободное время упражняться в этой магии, так, на всякий случай. И вот, теперь, когда перед ним уже была воронка, переливающаяся темно-фиолетовыми нитями, небольшая, но достаточная для того, чтобы покинуть территорию Ассеи и, вполне возможно, даже Рипейский горы, Ян подумал о том, что этот аловолосый дельта мог знать намного больше, нежели говорил ему. Нет, не лгал, просто, как обычно, не раскрывал все свои карты до конца. Впрочем, с его стороны тоже было глупостью постоянно оглядываться на правителя Тул и вспоминать его наставления в те моменты, когда нужно было думать и принимать решения самостоятельно.
- Ян, - Завир подошел к сыну и прикоснулся здоровой рукой к его щеке, - уходи к Святорусам. Там Виларам будет сложно тебя найти из-за отсутствия на землях бет привычной им магии, - некогда Верховный жрец смотрел на то, как трепещет портал, понимая, что он нестабилен и может закрыться в любую минуту, но все же он был горд за своего мальчика, который в будущем станет великим магом, сильным, намного сильнее его самого, при этом надеясь, что Великая Мать все же дарует ему эти несколько минут, чтобы достойно завершить свой путь.
- Что это означает? – Ян нахмурился, потому что спокойствие папы, его поведение и слова складывались в какую-то тревожащую картину, которую он почему-то мог только созерцать, словно вмешаться, развеять этот непонятный и неестественный ореол синего свечения вокруг мольфара, ему не позволяла собственная магия.
- Метка альфы отныне твое проклятие, - намеренно оставив вопрос сына без ответа, продолжал Завир, убрав руку от лица юноши. – Он не исчезнет, пока ты любишь, и именно по ней Дэон сможет тебя отыскать на любом континенте, - мольфар, поддернув рукав на левой руке, провел указательным пальцем по витиеватому, широкому серебряному браслету с замысловатой вязью узора, который, как помнил Ян, папа никогда не снимал. – Он скроет твою метку, - невидимый шов на браслете разошелся, щелкнув, а после Завир снял со своего запястья явно не просто украшение и беспрекословно одел его на руку Яну, сразу же запечатывая его магией.
- Папа! – сердце тревожно бухало в груди, и не только оттого, что на левом запястье Завира он узрел метку, меч в пламени, знак семьи Торвальд, а и потому, что чувствовал, понимал, но отказывался мириться – это прощальный подарок. – А ты? – Ян задыхался, видел, что синее пламя вокруг мольфара сгущается, тяжелеет, постепенно опутывает его тело, явно не собираясь отпускать. – Почему ты не можешь пойти вместе со мной?
