- Да, запрещено, - уверенно подтвердил неоспоримую истину Завир, - но в тот день, когда Олдвин в поисках помощи пришел ко мне, я, спустя столько времени, снова услышал голос Великой Матери, - мольфар нахмурился, и между его светлых бровей залегла неглубокая складка, будто он сейчас переживал сильные и не самые приятные эмоции. – Точнее, это был шепот, такой легкий и неуловимый, что я едва смог его расслышать, но я расслышал, и Великая Мать наказала мне помочь этой паре, не оглядываясь на последствия.
- И в благодарность за это отец взял тебя младшим мужем? – похоже, только что он услышал ответ на тот вопрос, который волновал его с самого детства, просто тогда он был ещё слишком наивен, чтобы верить в то, что внутри столь приличной, благочестивой и нравственной семьи могут скрываться какие-то секреты. К тому же, получается, Лаура, его амии, знала о том, кто такой Завир, они с отцом просто не могли не знать, хотя… Ян взглянул на папу и увидел вину в его взгляде, непонятную для него вину, вину, которая кольнула его сердце, даже несмотря на то, что оно было сковано льдом – значит, все не было так просто.
- В тот день Великая Мать поведала мне кое-что ещё, - низко опустив голову, ответил Завир. – Фактически, это был приказ, приказ о том, чтобы я отправлялся за Рипейские горы, в Ассею, прямо в Аламут, где тоже требовалась моя помощь.
- Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Ян, только теперь осознавая, что, скорее всего, если бы не какой-то долг перед мольфаром, аль-шей никогда бы не дал согласие на его спасение. Да, он смотрел на вещи реально, с недавних пор, был более чем уверен в том, что ни просьбы, ни уговоры, ни ультиматумы Дэона никак бы не повлияли на решение правителя, а папа… Сколько же у этого омеги тайн? Сколько всего это человек, да, именно человек, держал в себе все эти годы, не имея не то что возможности, не имея даже права хоть с кем-то разделить свое бремя? Пожалуй, ему сейчас было жаль папу, но Завир был не из тех людей, которым нужна жалость, скорее, им нужно понимание, и юный маг попытался понять своего родителя, хотя его сердце слегка тревожно затрепетало, когда омега снова начал говорить.
- Наверняка ты знаешь о том, что аль-шейхани, мать Дэона, Хелена Вилар умерла во время родов, как умер и её новорожденный сын, - тяжело, очень тяжело говорить о своих ошибках, но ошибках ли, если на то была воля Великой Матери, а он всего лишь оказался инструментом её исполнения? Но Завир за все эти годы научился признавать свои ошибки, жаль только, что он не научился их не делать, тогда, возможно, на долю его сына не выпала бы столь тяжкая участь. – И, как я полагаю, знаешь и о том, что умерла она по вине мага, который дал ей надежду на то, что она сможет родить второе дитя, хотя и является драконом, - омега поднял голову и с сожалением посмотрел в гневно сузившиеся глаза сына. – Да, Ян, этим магом был я.
- Теперь я понимаю, почему ваш Культ уничтожили, - глубоким, наполненным негодованием, но, тем не менее, уверенным голосом ответил Риверс. – Вы, мольфары, не то чтобы слишком полагаетесь на свои силы, вы просто глупы, следуя указаниям той, кто манипулирует вами, решая, кому жить, кому умереть, какое государство стереть с лика Мидгарда, и сколько крови утешит её амбиции и наполнит её загробную жизнь отрадой, - наконец он высказался, богохульно, если учитывать то, что он сам мольфар, но Ян был готов принести магическую клятву под каждым своим словом, ведь иначе, как ребячество, деяния Великой Матери он назвать не мог. Да, арлеги, если верить жрецам Храма Сантии, срывая плод с древа Ирия, в котором заключена душа человека или представителя иной расы, сотворяют нить судьбы, делая её настолько длинной, насколько будет длинна и сама жизнь, и именно они решают, когда эта нить оборвется или закончится, но то арлеги, если быть уж совсем скептиком, человек живет столько, сколько работает его сердце, но эта Великая Мать… Кто дал ей право вмешиваться в человеческие судьбы, навлекая боль, страдания и смерть? Если жизнь мольфара воистину такова, значит, он отказывается им быть, ведь ему в первую очередь нужно думать о своем не рожденном сыне, а не внимать столь глупым и безрассудным приказам.
- Хелена Вилар сама приняла такое решение, Ян, - слегка недовольно, но, тем не менее, твердо ответил Завир. – Когда я прибыл в Аламут, аль-шейхани уже искала способы, магов, целителей, да кого угодно, кто бы мог хотя бы дать ей надежду на то, что она сможет понести второй раз. Хелена осознавала, что идет на риск, и, поверь, я предупреждал её о возможном исходе, хотя… – мольфар поумерил свой пыл, вновь задумчиво посмотрев в никуда. – Наверное, Ян, ты прав в том, что я, уповая на волю Великой Матери, был уверен в том, что мне удастся, что мальчик, ребёнок, которого не должно быть в принципе, все же родится. И это ослепило меня, я снова почувствовал себя не просто скитальцем, который остаток всей своей длинной жизни должен скрываться, убегая, ни к кому не привязываясь и безучастно смотря на то, как медленно рушится мир между расами, поэтому, да, в какой-то мере я виноват в смерти аль-шейхани.
- Но почему она умерла? Почему Хелена Вилар вообще хотела второго ребёнка, прекрасно зная, насколько это опасно? – вновь нахмурившись, спросил Ян, логически предполагая, что Реордэн и Завир при таких обстоятельствах просто не могли остаться друзьями, соответственно, владыка даже глазом не моргнул бы, когда к нему пришел тот, кто повинен в смерти его супруги и сына, скорее, попытался бы его убить, но уж никак не выполнил бы его просьбу. Мольфар за все должен платить – это юноша уже понял, так что, вполне возможно, за его спасение папа тоже заплатил какую-то цену, что и было обидно, ведь, по сути, это самое спасение не дало тех результатов, которых, очевидно, ожидал его родитель. Он тоже виноват, но отступать было уже поздно, Ян просто не мог быть прежним, как и не смог бы унизиться, вымаливая что-либо. Только вперед и только сражаясь – вот чему научил его Рхетт.
- Не знаю, - честно ответил мольфар, шумно сглатывая горький комок воспоминаний. – Я думал, что Великая Мать направила меня в Аламут для того, чтобы избавить драконов от проклятия арлегов, хотя бы одного дракона, поэтому смерть аль-шейхани оказалась для меня не только неожиданностью, но и ударом, потому что, вплоть до того, как я принял на руки её сына, я был уверен в том, что у нас все получилось, но уже спустя несколько песчинок Числобога в комнату влетел Ариен, белый ворон, проводник душ, и я уже ничего не мог сделать. А по поводу твоего второго вопроса… - Завир немного помолчал, пристально смотря на сына, будто что-то решая, а после ответил: – Хелена считала, что это её предназначение. Прости, большего сказать не могу.
- И тебя снова миновала кара за содеянное? – не то чтобы с сарказмом, скорее, с иронией спросил юный мольфар, выразительно приподнимая бровь.
- На этот раз нет, Ян, - твердо ответил Завир, чувствуя, что даже через столько лет слезы боли утраты все равно не иссякли, предательски наворачиваясь на глаза. – За свою ошибку я заплатил очень высокую цену. Я потерял возлюбленного – Севорда Торвальда, - выразительна пауза получилась как-то сама по себе, но она была очень уместна, потому что Ян, будто что-то предчувствуя, насторожился, - твоего отца.
Ян поднялся, не резко, не рывком, не всполошившись, просто поднялся, отошел на пару шагов, встал напротив окна, сложил руки за спиной и в легком прищуре посмотрел на пики гор, некоторые из которых даже летом, уходя высоко в небо, были покрыты снегом. Опять горы, но столь различны эти горы, горы Ассеи и Тул. Казалось бы, чем могут отличаться горы, кроме того, что они в разной степени возвышаются над землей и имеют, каждая свой, неповторимый скалистый узор? Но для юного мага они были разными, более того, горы Тул пели, тихо и ненавязчиво, будто скорбя о том, что нет вокруг них жизни, горы же Ассеи грохотали, сотрясая землю мощью своих скалистых тел, и этот звук не нравился Яну. Нет, Рхетт не исковеркал его душу, не смутил сердце, не очернил его помыслы, просто в Тул все было… реальным, там все было предельно просто, ложь – это ложь, а правда – это правда, и теперь, когда он вновь оказался в Аламуте, Яну казалось, что его неумолимо затягивает в грязь, грязь лжи и обмана.
