Взгляды жгли спину, безмолвие тяготило, но больше медлить он не мог, даже так, ещё полностью не пришедший в себя, заставив себя повернуться, чтобы тут же столкнуться взглядом с пронзительным прищуром глаз любимого. И снова его сердце предательски участило свой бег, а метка на запястье запульсировала магией, тем самым давая понять, что их союз все ещё надежен и крепок, но этот взгляд… этот презренный взгляд его альфы заставил Яна замереть, так и не сделав шаг навстречу. На любимых так не смотрят, своих омег не оценивают с ног до головы, будто сомнительной родословной собаку или лошадь, не взирают на тех, кто дорог, с высоты своего роста и не кривят губы в отвратной ухмылке, будто перед ним портовая шлюха. Да, именно так, Ян не раз видел подобные взгляды, которыми альфы одаривали омег лишившихся девственности или целомудрия до брака, и никогда бы не подумал, что подобное омерзение он увидит не то что в свой адрес, а со стороны альфы, которому он, любя, отдал свое тело, мужчины, сына которого он носил под своим сердцем.
И маска холодности и надменности не дала трещину, хотя Ян надеялся на то, что в объятиях возлюбленного, от его успокаивающих слов и нежных поцелуев, все вернется на круги своя, что их союз вечен, ведь теперь между ними не было преград, ни магических, ни возрастных, а, оказалось, что за эти несколько недель сердце альфы сковал лед, а расстояние между ними теперь измерялось не несколькими шагами, а уходящей далеко за горизонт пропастью. Да, он любит Дэона, но, похоже, ассасину его любовь уже ни к чему, потому что… потому что он сомневается, и омега это видел, более того, альфа не чувствовал их ребёнка, а должен, Риверс это понимал, ведь магию малыша просто невозможно было не почувствовать, значит, их союз не так крепок, как твердила все затихающая в своей магической пульсации метка.
И Ян не отвел взгляд, понимая, как он, в мундире полководца Тул и с мечом наперевес, выглядит в глазах не только возлюбленного, но и своих друзей. Он для них чужой – вот что говорили взгляды альф, настороженные, пристальные, оценивающие, а так же их правые ладони, которые, возможно, и неосознанно, но все-таки сжимали рукояти мечей. Для них он потенциальный враг, тот, кто не заслуживает доверия, так зачем же тогда развенчивать этот миф и, унижаясь, доказывать, что он все тот же Ян, если он уже далеко не все тот же?
- Господин Ян… - робко прозвучало со стороны двери, что позволило юноше без каких-либо ухищрений разорвать зрительный контакт с аль-ди и обернуться. В дверях, ссутулившись и виновато поглядывая на ассасинов, стоял Кьярд, нервно покусывая нижнюю губу и тщательно теребя край рубашки. Риверс был рад видеть своего друга, именно друга, потом что он никогда не считал синеволосого мальчишку прислужником, но даже по отношению к этому маленькому существу он не имел права на какие-либо эмоции. Раз уж решил играть свою новую роль, то её нужно играть тщательно и до победного конца, невзирая на личные приоритеты и моральные принципы – да, похоже, наставления Рхетта значили и имели для него большую ценность, нежели он предполагал.
- Скажи, Кьярд, - равнодушно обратился Риверс к встрепенувшемуся мальчишке, - комнаты в восточном крыле крепости все ещё закреплены за мной?
- Да, господин Ян, - робко ответил омежка, слегка попятившись.
- В таком случае, я отправляюсь туда, - Риверс видел, как дрогнул мальчишка, столкнувшись с ним взглядом, более того, раньше он бы незамедлительно поправил Кьярда, если бы тот назвал его господином, ещё и отчитал бы за забывчивость, но не теперь, когда его жизнь разделилась на «до и после». – И ещё, - Ян обернулся, бросив на папу равнодушный взгляд, который дался ему очень тяжело, но это не отобразилось ни в выражении его лица, ни в тоне голоса, ни даже в глазах, - мне бы очень хотелось переговорить с тобой, Верховный жрец, - резко развернувшись, омега практически бесшумными шагом покинул зал для совещаний, при этом властно бросив через плечо. – И это не просьба, Завир.
Глубоко выдохнув и даже не посмотрев на ассасинов, но при этом не опустив повинно голову, Завир последовал за сыном, потому что, как папа, он просто не мог отвернуться даже от такого, отчужденного, иного Яна. Вполне возможно, он все-таки слишком долго медлил со спасением, уповая на то, что его мальчик выдержит это испытание, а, возможно, все шло именно тем чередом, которым и должно было идти.
После того, как мольфары покинули зал для совещаний, Дэон позволил себе секундную слабость, призвав молнию, которая ударила точно в то место, где ещё минуту назад стоял Ян, а после, тяжелым шагом подойдя к столу, опустился на ближайший стул, даже не замечая, что это было место самого аль-шей.
- Странное вышло какое-то спасение, - хмуро и слегка обескуражено пробормотал Брьянт. – Мы шли за мальчишкой, готовясь к тому, что придется снести не одну демонскую голову и буквально выдирать его из лап Рхетта, а тут… - альфа грузно вздохнул. – В общем, не Ян это, как по моему мнению, даже запах у него изменился.
Дэон, прикрыв глаза, слышал каждое слово своего друга и был с ним полностью согласен, хотя все ещё не мог поверить в то, что он увидел. Весь этот месяц он жил тем днем, когда мольфар даст добро на открытие Врат, хотя все-таки чутье ему подсказывало, что Завир что-то темнит, о чем-то умалчивает и не говорит всю правду, но все же он уповал на то, что, как родитель, омега просто не сможет действовать во вред своему ребёнку, теперь же он считал, что жрец с помощью ворона-проводника (альфа осенил себя охранительным знаком) видел, что произошло с Яном в плену, и поэтому не торопился за ним. Мольфары коварны – это Вилар знал, как и помнил то, по чьей вине он лишился матери и брата, но как-то не хотелось ассасину верить в то, что эти два жреца что-то задумали с самого начала, ещё с того момента, как он, якобы случайно, встретил скромного, мило краснеющего и полностью открытого мальчишку на балконе монаршего дворца. Не могло это быть правдой, но глаза ведь не могут врать, а то, что он видел, оказалось для него, матерого воина, болезненным ударом.
Все эти дни и ночи, игнорируя всяческие попытки Миринаэль утешить его, он думал о том, что сейчас могут делать с его возлюбленным, а его сны превратились в кошмары, в которых несчастного омегу пытали демоны, и в которых Ян отчаянно звал его на помощь. И он пришел, готовый даже к тому, что над мальчишкой надругались, насилуя, и даже не собираясь в таком случае от него отрекаться, потому что Ян ни в чем не виноват, а он сам должен будет сделать все для того, чтобы время, проведенное в плену, стерлось из памяти его омеги, но к тому, что он увидел, Дэон был не готов. Ян не просто выглядел вполне здоровым и невредимым, а сражался с самим императором, но не потому, что отстаивал свою жизнь или же пытался бежать, изувечить дельту, а потому, а ассасин просто не мог не знать толк в тренировочных боях, что Рхетт обучал его искусству владения мечом. Более того, на Яне был темно-синий мундир полководца, а, как знал каждый ассасин, за просто так звания в армии Тул не получает ни один дельта, поэтому он просто не мог не задаться вопросом – омега получил его уже во время пребывания в плену или же ещё до того, как попал в Аламут? Последнее, конечно же, было глупостью, поэтому Дэон, скрепя сердце, принял тот факт, что Ян – не ассасин, и, вполне возможно, защищая свою жизнь, согласился стать марионеткой императора, но все же не было похоже на то, чтобы между омегой и Рхеттом были враждебные отношения, по крайней мере, Риверс держался с Рассеном на почтенно-отстраненном расстоянии, как и подобает полководцу.
Но не это так сильно поразило Дэона, а то, что, взглянув возлюбленному в глаза, он не увидел Яна, хотя и понимал, что плен у демонов не проходит бесследно. Омега стал чужим, его взгляд обжигал своей холодностью, был неприятен и взывал к инстинктам воина, хотя, как он успел заметить, юноша ещё не настолько искусно владел мечом, чтобы представлять угрозу, но поразительно быстро учился. Да, если Ян действительно Торвальд, то навыки боя должны быть у него в крови, но омега - мольфар, а мольфары по своей природе не воины, им вообще запрещено не то что убивать, а даже упражняться с оружием, но почему-то на юного мага это правило не подействовало. Кстати, о магии: из Яна она просто била ключом. Это невозможно было не почувствовать, сила мольфара в нем была велика, неиссякаема, величественна, но в тот же момент она была совершенно не похожа на магию Завира, назидательная, непоколебимая и… вновь-таки чуждая. То, как легко Риверс справился с ментальным заклинанием его отца, поразило всех, хотя они не услышали ни звука, и это точно не была магия жреца Культа, это было сложное, невербальное заклинание дельт, которое повиновалось омеге лишь по щелчку пальцев. Поэтому он и не смог скрыть своего оценивающего взгляда, не смог победить сущность ассасина, которая требовала пристальнее присмотреться к человеку, даже весь внешний вид которого буквально кричал о том, что его стоит опасаться.
