Ян понимал, что помощи ему ждать не откуда. Хватит, ждал уже, и это ожидание принесло с собой только боль, сделало его слабым, и телом, и духом, мешало своей нереализованной надеждой, и поэтому омега предпочел гордость и одиночество, силу, которую предлагал аловолосый дельта, вместо того, чтобы ждать то, чего никогда не будет. Метка на его левом запястье все ещё была яркой, сине-алой, что свидетельствовало о том, что его альфа ещё не связал себя узами брака с эльфийской принцессой, но почему-то Ян думал, что это лишь вопрос времени. За ним не пришли – в принципе, он этого и ожидал, потому что для ассасинов, для аль-шей, он был никем, и его появление-похищение никак не затронуло привычную жизнь Аламута, а Дэон… А мог ли ассасин, в крови которого было заложено, что долг – превыше личных чувств, пойти против воли и приказала аль-шей? Конечно, вполне возможно, альфа тосковал по нему, вполне вероятно, пытался что-то сделать, как-то пробиться к нему, но Реордэн Вилар, как понял омега, не имел слабостей, так что никто за ним уже не придет. Да, он все ещё любил, чистой, искренней и безграничной любовью, но его чувствам не было места в Тул, они теперь жили только в его сердце, и омеге оставалось лишь надеяться на то, что когда-нибудь он ещё сможет увидеть возлюбленного, чтобы убедиться в том, что альф счастлив. Время лечит – вот что понял Ян, проведя почти месяц в качестве особо гостя императора.
Естественно, таким Ян стал не в первый день и даже не в первую неделю своего пребывания в Тул, но, чем больше он узнавал о Рассенах, не без помощи императора, конечно же, тем больше понимал, что о дельтах даже сами ассасины много чего не знают, или же ему все-таки выдавали ложь за действительность. Вот только кто это делал: Дэон, постель которого он согревал ночью, и для которого днем просто не существовал из-за наличия официальной невесты, или же Рхетт, который желал склонить его на свою сторону, но при этом, похоже, ещё ни разу ему не солгал. Да, Ян заметил подобную черту за императором Тул: дельта мог недосказать, туманно выразиться, умолчать, но он никогда открыто не лгал, во что Риверс сперва не мог поверить, воспринимая насторожено каждое слово, но, наверное, он слишком много времени проводил с аловолосым, чтобы понять, какой он на самом деле человек… демон. Да, Рхетт был умен, хитер, вспыльчив, изворотлив, жесток и похотлив, но все это не выставлялось напоказ, пусть о пристрастиях императора были осведомлены практически все, но дельта умел обставить все так, что только он один выходил абсолютным победителем из любых ситуаций, что император и пытался привить Яну.
- Мальчик мой, тебя что-то беспокоит? – участливо поинтересовался Рхетт, при этом невозмутимо попивая ароматный чай.
- Да нет, в общем-то, - пробормотал Риверс, с легким изумлением смотря на вполне человеческий завтрак: хлеб, джем, чай, фрукты, - что все-таки не очень укладывалось в его голове. Вчера он как-то не придал особого значения тому, чем его кормили, так как его мысли были целиком и полностью заняты вопросами, на которые он уже получил ответы, так что сегодня омега находился в недоумении, и не только из-за завтрака.
- Ты все ещё не веришь в то, что мы, демоны, поддерживаем свои жизненные силы, как обычные люди? – довольно проницательно спросил император, бесшумно поставив чашку из искуснейшего фарфора на маленькое блюдце.
- А как тут поверить, если… - Ян запнулся, думая о том, а стоит ли быть с Рассеном откровенным и открытым в своих словах, но, похоже, по отношению к нему император был настроен доброжелательно, так что не воспользоваться ситуацией юноша просто не мог, - если все утверждают, что вы питаетесь плотью, кровью и душами человеческими.
- Ну, отрицать этот факт я не могу, - уклончиво ответил дельта, - но и принять его за правду было бы кощунством по отношению к природе нашей сущности.
- Слишком заумно, - фыркнул Ян и сразу же опасливо покосился на Рассена, подумав о том, что его поведение слишком свободное, слишком уверенное, слишком фривольное, что вполне обоснованно может разозлить императора, но, похоже, его несдержанность только забавляла демона, который более чем охотно поддержал разговор.
- Видишь ли, мой мальчик, - почему-то Рхетту очень нравилось обращаться к своему особому гостю именно так, - плотью питаются только схеты, причем плоть не обязательно должна быть человеческой, это может быть любое мясо любого живого существа, но сами дельты – нет, - Рассен поморщился. – Это омерзительно.
- А кровь и души? – не унимался Ян, даже не пытаясь скрыть то, что ему интересен рассказ дельты. Он знал, кто такие схеты. Это даарийцы либо представители других рас, которые были заражены скверной и лишены рассудка. Души таких невольников томились в постепенно разлагающемся теле, которому, похоже, чтобы жить, и требовалась плоть. Да, омерзительно, так что омега решил особо над этим не задумываться.
- Кровь – это источник силы, - продолжал Рхетт, возвращаясь к медленному чаепитию. – Это вместилище магии, это жизнь всего сущего, именно поэтому нам, Рассенам, чтобы быть сильнее магически, нужно пить кровь. Конечно же, кровь не каждого существа для нас ценна. Например, человеческую можно сравнить с болотной водой – вроде и утоляет жажду, но её вкус противен, а отсутствие в ней магии порой опасно для нас самих, так что кровь людей мы пьем очень редко, если нужно быстро восполнить силы. Кровь ликанов ещё мерзче на вкус, - дельта даже недовольно плечами передернул, слегка скривившись, - потому что она несет в себе двойственную сущность, человека и животного, и даже может убить Рассена, если он выпил кровь ликана в его зверином обличии, так что этой расой в плане восполнения сил и магии мы не интересуемся. С эльфами все намного проще: рутты – просто великолепные доноры магии, а дроу – сил, - так что детям Нейя и Трьярога порядком от нас достается. Самая сладкая кровь – драконья, но эти существа магически очень сильны, Ингард хорошо защищен от внешних проникновений, да и тягаться с летающими тварями, которые дышат огнем, трудновато, так что, считай, драконы для нас – деликатес.
- А вампиры? А ассасины? – не унимался Ян, понимая, что, если бы дельта хотел, он бы упомянул и эти расы, но аловолосый умолчал, поэтому не стоило его расспрашивать, но все же любопытство и жажда знаний оказались сильнее, буквально столкнув с его языка эти вопросы.
- С вампирами сложно, - задумчиво покачал головой Рхетт, на несколько мгновений умолкнув. – Они сами питаются кровью, их собственная магия тоже завязана на крови, в их крови звучит голос памяти предков, так что если и пить кровь вампира, то только молодого и слабого, ещё не прошедшего инициацию, потому что после можно просто с ума сойти от зова уз их крови. Ну, а ассасины, - дельта поднял голову и едва заметно улыбнулся своему собеседнику, - живыми достаются нам очень редко.
- А что вы делаете с душами? – продолжал вопросы Ян, поняв, что император специально ни о чем не рассказывает сам, будто по его вопросам оценивает не только ум своего собеседника, но и его характер, привычки и повадки, что было юноше не очень-то и приятно, но и не доставляло особого дискомфорта.
- Используем в некоторых ритуалах, - снова-таки уклончиво ответил Рхетт, и на этом их беседа относительно питания Рассенов была закончена. Конечно же, Риверсу хотелось расспросить о том, как, зачем и в каких ритуалах, но что-то подсказало ему, что именно в этом случае задавать наводящие вопросы не стоит, поэтому их разговор плавно перетек совершенно в другое русло.
- Вот это, мой мальчик, - Рхетт показательно обвел рукой ту панораму, которая открывался из балкона тренировочного зала, - и есть истинный Тул.
- Удручающе, - прокомментировал увиденное Риверс, который за пару недель уже обосновался, приноровился и не боялся говорить прямо и открыто, что, как он понял, было по душе императору. Из собственных наблюдений, рассказов аловолосого дельты и Галлаэра он уже и так знал, что жаркий диск Деи освещает землю Тул по двадцать часов в сутки, причем в империи нет таких понятий, как весна, лето, осень и зима, здесь всегда жарко и душно днем и холодно и морозно ночью, точнее, те несколько часов, на которые диск Деи скрывался за горизонтом. Только благодаря магии Рассенам удается строить города, в которых не ощущалось дыхание пустынь Тул, и при помощи той же самой магии беспрепятственно находиться под слепящими лучами Деи и пронзительными тенями Лели, поэтому он сам предпочитал не покидать дворец, в котором даже за окнами была магия – искусственно взращенные сады, которые и дарили прохладу. Теперь же его взору предстала действительно удручающая картина – пески и горы, которые простирались от стен Тартары, столицы Тул, к самому горизонту.
