- Да, обделили нас арлеги плодородной землей, - не менее сокрушенно, словно он тоже искренне переживал по этому поводу, покачал головой Рхетт, - но нет безвыходных ситуаций, Ян. Есть просто лень и нежелание бороться – вот причина всех людских тягостей.
И Ян был с дельтой полностью согласен, только теперь понимая, насколько беззаботно и сыто живет Венейя, в то время как другие расы борются за выживание. Из уроков Рассена он узнал, что ликаны живут крайне аскетично, в лесах, в небольших поселениях, которые возглавляют вожаки стаи, и, в основном, занимаются земледелием и охотой. Среди них мало ремесленников, так как земли Та-Кеми не слишком богаты минералами и рудами, и, что наибольше поразило омегу, в стаях соблюдается очень четкая иерархия при том, что у ликанов нет единого правителя – каждая стая, в зависимости от сущности зверя внутри особей, сама за себя, что порой приводит к тяжбам и войнам. Вожак, альфа, что тоже было для юноши большим открытием, один, и рождение в стае альфы было не только редкостью, но и считалось даром арлегов. Далее гаммы – охотники, воины и защитники стаи, и если альфой мог быть только мужчина, то гаммами были как мужчины, так и женщины. Беты, также мужчины и женщины, стояли на ступень ниже и занимались хозяйственными и ремесленными работами, хотя их труд был не менее почитаем и необходим в стае, но их сущность зверя была слаба для охоты и войны, поэтому беты и занимали такое положение. Омеги – самки, которые воспроизводили потомство и не относились ни к какой социальной группе конкретно, потому что омега могла быть охотником, воином, вести общественное хозяйство или же просто жить при своем муже, занимаясь детьми и домом, все зависело от силы сущности зверя внутри омеги. Как понял Ян, ликаны очень замкнуты, предпочитают эндогамные, внутренние, браки и очень редко смешивают свою кровь с представителями других стай, хотя природа заставляет их это делать во избежание рождения только бет, не приспособленных к охоте и защите. Ещё одним открытием для Яна было то, что в стае к размножению способны только альфы, мужчины-гаммы и омеги, женщины-гаммы и все беты были бесплодны, как объяснил ему Рхетт, с целью регулирования роста популяции стаи, ведь, чем больше стая, тем больше ей нужно пищи и территории.
Эльфы тоже были не так просты. Рутты жили в южных лесах Троары, и устройство их государства не было похоже ни на одно, с которым он стыкался прежде. У светлых эльфов были Дома, это что-то вроде большой семьи, и главы этих Домов и управляли государством, то есть единого правителя у них не было, но и обособленности тоже не было. Коллегиальный орган управления – вот что сказал ему Рхетт, указывая на то, что рутты очень сплоченная раса, они все связаны между собой при помощи магии, которую черпают из природы вокруг них, и у них много обычаев, которые Ян, как ни старался, пока что все запомнить не смог. Как объяснил ему дельта, у руттов нет запретов на браки, но их мужчины не способны понести и родить, поэтому подобные пары прибегают к магии.
У дроу с государством и всем остальным дела обстояли посложнее, поскольку темные эльфы жили в горах, и основой их хозяйства была добыча ресурсов. Империя дроу в своем устройстве чем-то походила на Венейю и Южною Троару вмести взятые: единый император из правящего Дома и совет глав Домов при нем. Удивило Риверса и то, что у дроу было распространено многоженство, а так же можно было иметь наложниц и прислужниц, хотя количество первых, вторых и третьих зависело от знатности и материального положения мужчины. Так, например, император мог иметь четыре официальных жены и до тысячи наложниц и прислужниц, что, по мнению, юноши, было полным бредом. О мужских союзах Рхетт ничего не упомянул, поэтому пришлось спросить, на что дельта ответил, что запретов ни на мужские, ни на женские отношения в государстве нет, но подобные браки запрещены, поскольку без магии, а дроу были только воинами, потомства они дать не смогут. Женские пары – это было для Яна шоком, хотя, как оказалось, и у руттов встречается подобное, даже разрешается, потому что светлые эльфы уважали искренние чувства и считали их одним из истоков магической силы, так что пришлось юноше осмыслить и принять данный факт, как часть культуры и быта эльфов.
Драконы оказались для Яна самыми непонятными существами даже не потому, что вели закрытый образ жизни, а потому, что все у них было слишком просто как для такой величественной расы: каждая семья жила сама по себе, при этом не мешая жить другим. Да, существовали деньги, торговля, ремесло, школы для молодняка и так далее, но все это было обособленным, точнее, вся территория Ингарда была поделена на округа, в каждом округе свой правитель, в общем, в одном государстве было много более мелких государств. Как понял Риверс, драконы были слишком независимы, чтобы выполнять чьи-то приказы, но при этом добропорядочными, совестными и честными, чтобы браниться, претендовать и завоевывать. Раньше, до кары арлегов, у драконов был единый Владыка, могущественный, самый сильный и красивый дракон, но крылатые существа отказались от этого титула, потому как именно Владыка втянул их в войну с ликанами и навлек на всю их расу гнев и проклятье арлегов – людская личина и лишь один потомок за всю их длинную жизнь.
Вампиры же показались Яну низменной расой, хотя он и понимал, что жители Аркольна не виноваты в том, что они вынуждены продлевать свою жизнь за счет крови других, пусть тоже могли употреблять обычную пищу до инициации, но все же слушать рассказ о так называемых фермах, где специально «выращивают» людей, чтобы после питаться их кровью, слушать было неприятно. К тому же, Рхетт подтвердил его познания о том, что вампиры не могут размножаться ни в паре друг с другом, ни магическим путем, только зачать или понести с представителем другой расы. Поэтому в Аркольне и процветало рабство, поэтому вампиры и были так замкнуты, поэтому их магия и считалась запретной, потому что о них было мало известно, но их деяния говорили сами за себя.
В общем, на фоне остальных Рассены уже не казались Яну такой уж мерзкой и гнусной расой, скорее, их просто нужно было понять. Схеты в Тул были не только боевой единицей и пушечным мясом, они выполняли все трудные работы, в то время как дельты полностью посвящали свою жизнь оружию и магии. В горах схеты добывали руды и минералы, среди которых и были те кристаллы, которые можно было заряжать магией, чтобы они излучали свет, а в городах занимались хозяйством, культивируя растения и разводя скот. Трудно, конечно, было в это поверить, особенно, если посмотреть на схетов – тварей, потерявших людское обличье и повинующихся приказам надзирателей, но, как объяснил ему Рхетт, рабы, представители других рас, не смогли бы постоянно работать под огненными лучами Деи, а схеты не чувствуют ни жару, ни холод. Социальная структура Рассенов чем-то была похожа на ассейскую: император, генералы, полководцы и рядовые офицеры – все зависело от воинских умений, силы магии и заслуг.
- Я могу как-нибудь выйти из дворца и осмотреться? – сухо, все так же рассматривая безмолвную пустыню, спросил Ян, особо и не надеясь на положительный ответ.
- Как-нибудь, да, - туманно ответил Рхетт, после чего развернулся и покинул балкон. Риверс последовал за ним в тренировочный зал, понимая, что перерыв между занятиями и так затянулся.
- Разрешите, - Галлаэр учтиво осведомил его о том, что император ожидает юношу в своих покоях, поэтому, постучав, Ян сразу же толкнул дверь в спальню дельты, уже привыкнув к тому, что их занятия проходят в разных и на первый взгляд совершенно неуместных для этого местах, ведь аловолосому ничего не стоило рассказывать ему, например, о социальном и экономическом строении Руси, нежась в своей постели.
- Разрешаю, - сыто протянул Рхетт, а после, слегка нахмурившись, фыркнул. – Брысь! – юная дельта, даже не удосужившись прикрыть свою наготу, медленно выскользнула из постели императора и, гордо вскинув голову, с победным видом прошла мимо Яна, на лице которого не отобразилась ни единая эмоция. Наверное, ещё пару недель назад он бы отпрянул, залился краской, пробормотал что-то невнятное и пулей покинул бы спальню императора, более того, он бы даже в спальню не вошел, но сейчас юноша остался совершенно равнодушен, причем ко всему. Как омегу, женское тело его не интересовало в принципе, и, если исключить моральный аспект, смотреть на обнаженную женщину – это то же самое, что видеть перед собой просто женщину, так что взгляд Риверса даже не зацепился за юную дельту, которая явно желала продемонстрировать ему свое превосходство. Смешно – так бы сказал Ян, поскольку, невзирая на слухи, ему до самого императора, как до мужчины, тоже было все равно, поэтому сейчас он без каких либо угрызений совести смотрел на поднявшегося с постели, полностью обнаженного Рассена точно так же, как смотрел бы на одетого – безучастно, не заинтересовано, просто ожидая.
