- Ты очень быстро учишься, мой мальчик, - с ухмылкой сказал аловолосый, а после, кивком и взглядом, указал куда-то за спину омеги. – Но под силу ли тебе такое испытание?
Ян обернулся рывком, хотя и приказывал себе сдерживаться, гадая, что же его может ожидать там, за спиной, что, по мнению Рассена, могло стать его испытанием. Как оказалось, это было не что, а кто. Тот самый демон, с длинными черными волосами и желтыми глазами, только на этот раз не в латах, а в схожем с его костюме, только вместо плаща – короткая курточка. Саэль – демон, убивший Ноэля. Ян понимал, что он должен контролировать себя, что появление в комнате демона было подстроено, что император Тул действительно испытывает его, будто решает – достоин он чего-то или же нет, но это понимание не могло утолить его жажду мести, которая застилала глаза кровавой пеленой и звучала в ушах криком омеги. А демон ухмылялся, нет, его губы не двигались, но Ян видел этот победный блеск в его желтых глазах, ощущал вызов со стороны Рассена, чуял на нем запах крови, и ненависть победила, отодвинув здравомыслие на второй план и высвободив эмоции.
Столовый нож оказался довольно кстати под рукой, и в тот миг Ян даже не запомнил своих движений, поскольку ему казалось, что вокруг него лишь тьма, а впереди – цель. Буквально только что он ещё раздумывал над тем, как взыскать выгоду из своего положения, как обернуть ситуацию в свою пользу, как склонить жесткого императора на свою сторону и обрести свободу, а теперь… теперь он, позабыв обо всем, занес тонкий нож над головой, чтобы ударить им демона точно в сердце. Занес и тут же очнулся от боли, когда его запястье вывернули сильные, цепкие пальцы дельты, а нож, со звоном, упал на пол, так и не попав в цель.
- Очень опрометчиво с твоей стороны, Ян. Очень, - Рхетт, сокрушительно покачав головой, вытер губы салфеткой и поднялся со своего места, приближаясь к юноше, который уже стоял возле окна, потирая правое запястье. Да, демон не смог долго его удержать, потому что его защитила магия ребёнка, молния, от разряда которой Рассен поморщился, но и достигнуть своей цели он не смог. Какой же он мольфар, если не способен применить свою силу? Почему его слабость столь явна, что все, и альфы, и ассасины, и демоны, считают его пустым местом? Омега должен быть сильным духом, должен уметь отстаивать и бороться, должен добиваться, защищать себя и свои интересы, а не глупо поддаваться эмоциям. Он ведь понимал, что даже прикоснуться не сможет к Рассену, и все равно напал – посмешище, да и только. Вот почему он, даже будучи мольфаром, все равно останется пустым местом.
- Хочешь убить моего генерала, Ян? – Рхетт насмешливо выгнул брови, почти что ласково похлопывая дельту по руке, кожа на кончиках пальцев которой потемнела. – Хочешь убить его за то, что он тоже убил, твоего друга?
- Да, - грубо бросил Ян, выпрямившись – смысла скрывать очевидное уже не было.
- Тогда стань сильным, - император достал из ножен меч Саэля и бросил его к ногам юноши. – Научись пользоваться вот этим, мой мальчик, - дельта выразительно указал на большой, с широким лезвием меч, - и тогда мы поговорим о твоей свободе.
- Согласен, - кивнул Ян, наклоняясь и пытаясь поднять меч, который был слишком тяжелым, что было просто недопустимо в его положении, поэтому Риверс уткнул меч острием в пол, а сам уперся обеими ладонями в рукоять. – Только обучать меня будешь ты, император, - это был его шанс, возможно, последний, поэтому, если путь к свободе, его и малыша, нужно будет проложить этим мечом, он, да простит ему Асса, сделает это. Рхетт вежливо кивнул, соглашаясь: все сложилось именно так, как он и задумал.
========== Глава 14. ==========
Процесс одевания непривычного мундира уже был доведен до автоматизма, поэтому Ян особо и не задумывался над витиеватой шнуровкой рубашки, ловко скользя пальцами по петлям и затягивая ткань на все ещё узкой талии и плоском животе. Странно, конечно же, потому что, если судить о человеческих беременностях, живот у него уже должен быть заметен, второй месяц, как-никак, но если исходить из того, что отцом ребёнка был ассасин, воин и маг, то все, похоже, было в норме. Омега понимал, что его малыш тоже будет ассасином, более того, сильным магом, поскольку уже сейчас магия малыша выплескивалась наружу через его тело, поэтому вполне рационально предполагал, что носить он будет не привычные девять месяцев, а почти в два раза больше, хотя это было ему на руку.
Присев на кровать, Ян натянул удобные сапоги, встал, притопнул, чтобы обувь села как раз по ноге, и, бесшумно вогнав меч в ножны, которые висели на поясе, двумя кожаными ремешками оплетая его талию, подошел к двери. Риверс на миг задержался, чтобы произнести простое заклинание, от чего магические кристаллы постепенно начали угасать, а уже после покинул свою спальню, направляясь в тренировочный зал в сопровождении немногословного и всегда следующего за ним тенью Галлаэра. По началу он постоянно оглядывался, никак не мог привыкнуть к своему, как оказалось, надсмотрщику, который был далеко не простым омегой. Мужчина владел магией, хотя скрывал это и свой дар не применял, но Яну было достаточно и одного случая, когда он попытался тайком обследовать замок, чтобы понять, что Галлаэр ему не друг, но и не враг, просто тень, которая следует за ним по пятам, и на присутствие которой не стоит обращать внимания.
За этот месяц, который он провел во дворце императора Тул, Яну пришлось привыкнуть ко многому, в том числе и к тому, что большинство демонов считало его подстилкой владыки, но сам омега уже понял, что по этому поводу ему не стоит не то что возмущаться, а даже обращать внимания на шепотки не стоит, потому что для него главным было то, к чему он стремился – свобода, а все остальное он предпочитал пропускать мимо ушей. К тому же, пребывание в Тул, рядом с Рхеттом, постоянные тренировки на мечах, занятия магией, изучение истории и астрологии, чем, кстати, он был весьма удивлен, занимало практически все его свободное время, оставляя лишь крохи на то, чтобы помнить и не забывать о том, что он – мольфар, что его удел – это весь мир, и что его пристанище - временно. Рхетт называл его мысли философским подходом к ситуации, на что сам омега лишь фыркал, считая абсолютно излишним вступать с Рассеном в какие-либо дискуссии, да и сам дельта спуску ему не давал, даже невзирая на беременность, разве что перерывы между тренировками делал чаще, да кормить приказывал сытно, но в остальном – никаких поблажек. И со временем Ян привык, отгородился от того, что было «до», старался не думать, о том, что в Равене, в полном неведение, живет его семья, что Дэон, возможно, уже и думать о нем позабыл, и что Ноэль… нет, о полуэльфе Риверс вообще старался не вспоминать, потому что это мешало, отвлекало, сбивало с намеченного пути, и Ян понял, что его сердце огрубело. К своему удивлению, он совершенно не озаботился по этому поводу, наоборот, даже был рад тому, что боли, которая прошибала его тело в первые дни, врывалась в его сны и делала слабым, больше нет, а пустота… омега надеялся в скором времени заполнить её счастьем отцовства.
Да, Ян не питал никаких иллюзий и уже смирился со своим положением, понимая, что даже если Рхетт его и отпустит, то это будет очень нескоро, потому что, как бы упорно, усиленно, до измора он ни упражнялся с мечом и в магии, до совершенства, до победы над Саэлем, ему было ещё очень далеко. К тому же, все более чем отчетливо указывало на то, что он остался сам, наедине с врагом, со злом, с собственными страхами, и это заставляло его бороться, идти вперед, переступать через личные принципы, закрывать глаза на якобы приятельские отношения со многими дельтами, которые были поражены его силой и относились к нему… с должным уважением, держать лицо при личных встречах с императором, который едва ли не каждый вечер приглашал его на ужин в свои комнаты, и помнить о своем сыне, ради которого он все это и делал.
