Он поражался выдержке отца, аль-шей, ассасина, который даже к погребальному костру своей супруги подошел с высоко поднятой головой, а вот он так не мог, ведь, была бы его воля, он, даже не зная точно, где сейчас находится Ян, бросился бы в пучину песков Тул. Также его поражало полное спокойствие Завира, ведь его сын, единственный сын и, как бы ни было неестественно это признавать, мольфар, сейчас был в руках Рассенов, но тот держался настолько достойно, был таким собранным и целеустремленным, что альфа даже завидовал этому, понимая, что его собственное спокойствие напускное, и, как только он окажется в своих комнатах, его эмоции таки найдут выход. Пожалуй, он недостоин носить титул аль-ди и претендовать на пост владыки Ассеи, потому что его сердце было слишком живим, чтобы не чувствовать и не откликаться на чужую боль.
- Я так понимаю, вы все же собираетесь идти за ним? – наконец-то нарушил молчание Реордэн, посмотрев вперед, то есть точно на мольфара.
- Да, отец, - твердо ответил Дэон. Он решил, его поддержали, и они все осознавали риск. Это не просто разведывательный рейд, это вторжение, пусть оно и было ответом на действия самих Рассенов. Их появление в Тул могло быть расценено, как начало войны, да и они рисковали своими жизнями, которые, исходя из долга перед родиной, были намного важнее жизни человеческого омеги, но он не мог бросить Яна. Бывая в Венейе, он слышал такое выражение – «любовь, затмевающая разум», и теперь альфа понимал суть этой фразы, понимал сердцем, потому что разумом он все равно оставался ассасином, преданным и исполняющим свой долг.
- И как же вы собираетесь его искать? – задал очередной вопрос аль-шей, при этом едва заметно приподняв тонкую бровь, но это была не насмешка, это, действительно, был вопрос, причем очень важный, поскольку прежде, чем начать говорить по сути, он должен был максимально скрупулезно оценить ситуацию.
- Нам не нужно искать Яна, - Завир прикрыл веки, - его уже ищут, а, когда найдут, будут наблюдать, - омега открыл глаза. – И я буду наблюдать вместе с ним, - сейчас мольфар не видел ни зала для совещаний, освещенного пламенем десятков свечей, ни ассасинов, ни даже аль-шей. Перед его взором простирались бескрайние, выжженные огненным диском Деи, песчаные просторы, и лишь вдалеке, там, куда указывало его правое, белесое крыло, в котором мелко теплились перышки, виднелись скалистые горы, гладкие, с острыми вершинами и обрывистыми боками. Протяжный крик эхом отозвался в песчаных пустошах, переполошив мелких ящериц и юрких змей – практически единственных обитателей песков Тул, а после, поймав поток ветра, белесые крыла взмахнули, меняя курс, на восток, туда, где виднелись шпили каменного дворца императора Рассенов.
Дэона пробрала неприятна дрожь, когда он вместо привычных светло-голубых глаз мольфара увидел полностью черные, с едва-едва различимым огромным зрачком, глаза, которые чем-то напоминали ему глаза птицы, той, которая считается проводником душ в потусторонний мир – ворона. Арт и Брьянт осенили себя охранительным знаком, очевидно, тоже узрев во взгляде жреца потустороннюю темень, которая окутывала души тех, кому не суждено было попасть в чертоги небесные – в Ассее появление ворона считалось дурным знаком, предзнаменованием беды или же великих потерь. Реордэн нахмурился: он хорошо помнил этот взгляд, вот только в тот раз это были не глаза мольфара, а глаза ворона, прекрасного, белесого, с огромными крыльями, который, слетев с изголовья кровати его супруги, унес сразу две души в темень: Хелены за то, что она пошла против воли арлегов, а его сына потому, что его душа была насильно сорвана с ветвей древа Ирия и помещена в маленькое тельце – результат магии мольфара.
- И как это понимать? – спустя несколько тяжелых мгновений, спросил Дэон, тоже осенив себя охранительным знаком. Культ Великой Матери, в основном, был распространен на территории Венейи и Руси, хотя мольфаров почитали на всех материках, позволяя воздвигать свои храмы в так называемых местах силы, даже драконы и вампиры, замкнутые и изолированные расы, уважали силу жрецов Культа и неоднократно просили их о помощи. Насколько знал альфа, мольфары должны были поддерживать равновесие, именно поэтому им было запрещено убивать или же возрождать жизнь, они никогда не вмешивались в конфликты, по большей части выступая как дипломаты, лекари или советчики, но, как бы полезны их деяния ни были, сила жрецов внушала страх, особенно обычным людям, и их начали преследовать. Мольфары только и могли что защищаться, и, в конце концов, все храмы пали, а их жрецы были истреблены до последнего, по крайней мере, так считалось, потому что поговаривали, что нескольким все же удалось спастись и теперь они вели обычную человеческую жизнь, ожидая, когда же придет время возрождения Культа.
- Я послал по следу Яна проводника, - ответил Завир, моргнув, после чего его глаза снова обрели нормальный цвет. – Он найдет его и будет наблюдать, а через связь с ним я смогу узнать точное месторасположение сына, после чего можно будет открыть прямой портал.
- И как это сделать? – недоверчиво спросил Арт. Да, он был благодарен магу за то, что тот спасл жизнь Ноэлю, а так же старался не думать о том, что жрец сказал ему после, но все же мольфару он не доверял. Нет, он не считал его врагом, даже несмотря на то, что тот так легко преодолел барьеры Аламута и зала для совещаний, ведь мольфары по своей природе не добрые и не злые, они – средина, равновесие, баланс, истина, но все же он, ещё обучаясь у Иллисия, изучал культ Великой Матери и знал, что порой жрецы действуют так, как считают нужным, выдавая это за волю Великой Матери, и что нередко подобные действия приводили и к кровопролитным войнам, и к морам, которые охватывали целые страны, так что поводов сомневаться в мотивах Завира у него было достаточно.
- С помощью Врат Междумирья, - слегка улыбнувшись, ответил омега. – Тебе ведь это под силу, даи Торвальд?
- Рискованно, - ответил Арт, постукивая пальцами по деревянной поверхности стола, - тем более, мне кажется, что это будет не так уж и легко, поскольку дворец должен быть магически защищен не хуже Аламута.
- Предоставьте это мне, - уверенно парировал возражение Завир, - но и не думайте, что вызволять Яна мы пойдем завтра или же послезавтра. Скорее всего, потребуется много времени, чтобы не только найти моего сына, а и, так сказать, оценить обстановку.
- У Яна может не быть этого времени, - едва ли не прорычал Дэон, которого спокойствие мага уже не впечатляло, а раздражало.
- Есть, - твердо ответил Завир. – Я знаю, что оно у него есть.
- Хорошо, мы будем ждать, - выслушав всех, наконец, высказался аль-шей, - и вы, - владыка обвел всех мужчин пристальным взглядом, - пойдете за этим омегой, но это не означает, что его жизнь ценнее вашей, поэтому призываю вас к благоразумию и клятве ассасина.
- Благодарю тебя, аль-шей, - Завир почтительно кивнул.
- Мне не нужна твоя благодарность, мольфар, - альфа отмахнулся от слов омеги, как от назойливого жужжания комара, - и ты ещё ответишь за свои деяния. Позже, - Вилар поднялся, и другие воины поднялись следом. – Свободны, - он убрал полог легким взмахом руки, и верный Ливио тут же открыл дверь с той стороны, через которую ассасины и мольфар покинули зал для совещаний.
Реордэн не стал садиться, хотя усталость ломила кости, а в висках начало пульсировать от напряжения: полог отбирал у него слишком много сил, но это было необходимо. Теперь он знал, что его сын влюблен в этого рыжеволосо омегу и готов идти за ним в Тул хоть сейчас, что Арт скрывает внутри раздирающую боль, рожденную потерей сына и болезнью любимого супруга, что Брьянт отгораживается от воспоминаний о своем возлюбленном, которого он не смог спасти, и что… а вот по поводу мольфара он ничего однозначно сказать не мог. Завир был слабовосприимчив к его магии, к любой магии, он был верховным жрецом Культа, его защищало пламя, и все же кое-какие эмоции ему передались, но и они были размытыми, отголосками волнения и беспокойства касаясь его сознания.
