Брак? Да, никто не скрывал, что ранее был распространен обряд, когда двое связывали свои жизни и судьбы до конца своих дней, и когда основной ячейкой общества была семья, состоящая из супругов, но в мире Homo memoratrices вес имело лишь запечатление, которое, фактически, ни к чему не обязывало. Семья стала отголоском прошлого. Для того чтобы прожить долгую жизнь полноценной особи, достаточно быть хотя бы раз запечатленным более сильной особью или же запечатлеть самому, а для таких вещей достаточно и одной ночи, партнерство же было всего лишь условностью и следствием инстинкта продолжения рода и заботы о потомстве, а так же не обременяло обязательством верности.
Конечно же, многие пары создавались на всю жизнь, но и за то, что кто-то за свой жизненный цикл имел хоть десяток официальных партнеров, которых запечатлел или же которыми был запечатлен сам, особь не осуждали. Как уже говорилось ранее, все, что не выходило за рамки норм Кодекса Нравственности и происходило за закрытыми дверьми спален, называлось сексуальной этикой, вот только Коул Макмайер, будучи последствием этой самой этики, подобное презирал, за что надо было сказать спасибо его папочке-омеге. К слову, той ещё шлюхе.
Джулиан Морган, его безответственный папочка, был ещё той сучкой, но даже подобная репутация не мешала этому омеге с D-уровнем редукции быть популярным, востребованным и достойным восхищения. Джулиан был актером, начав свою карьеру с эпизодических ролей прими-подай-сострой невинную мордашку, и за пару лет добившись таких высот, которые и по сей день остались недосягаемы для более молодых и смазливых омежек, которые, завидуя, награждали персону фаворита жанра романтической драмы не только нелестными, но и далеко не нравственными эпитетами. Моргану же это только льстило и, кажется, даже было ему на руку, более того, темноволосый омега с глубокими карими глазами умел извлечь выгоду даже из самых гадких сплетен, которые витали вокруг его незаурядной персоны, превращая их в ореол таинственности, который окутывал его вот уже сотню лет.
Хотя, незаурядным он был только на публике, на сцене, перед объективами камер и на экранах телевизоров, в жизни же оставаясь совершенно обычным омегой, который сам создал свой немеркнущий образ, и который был ещё тем эгоистичным ублюдком. Возможно, Джулиан Морган был достоин уважения и восхищения, как актер и публичный человек, репутация которого, несмотря на все, пусть и неподтвержденные сплетни, сопровождающие этого омегу по жизни, была безупречной, но не как папа. Под этими словами Коул мог подписаться хоть собственной кровью.
Джулиан был отвратительным папочкой, совершенно лишенным тех инстинктов, которые должны быть заложены в омеге природой, жадный к деньгам, обожающий славу и совершенно не обременяющий себя нравственностью. Естественно, омега был умен и хитер, иначе не смог бы так долго продержаться на столь хрупком пьедестале киноиндустрии, поэтому-то все его романы с альфами, в том числе и из верхушки системы дал-эйрин, оказывались всего лишь сплетнями и слухами, на самом деле будучи лишь толикой истинной правды. Джулиан обожал покровительство знатных альф, а альфы, в том числе и высокородные, обожали трахать симпатяжку Джулиана, ценя его за то, что он умел не только доставлять удовольствие, но и хранить секреты. Впрочем, актером его папочка тоже был отменным, вот только свои роли он играл не только в кино, но и в жизни.
Ненавидел ли Коул своего папу? Было время, когда он им восхищался. Было, когда любил до забвения и готов был переступить устои понятия Нравственности, защищая его честь. Было и время разочарования, когда, с годами, альфа понял, насколько прогнившее нутро скрывается за смазливым личиком и хрупким тельцем. Была и ненависть, следствием которой стало отречение от наследства Морганов. Сейчас же это было равнодушие, как с его стороны, так и со стороны Джулиана, который за последние десять лет даже не вспомнил о том, что у него есть сын-альфа, который, а омега это и не скрывал, ни от общественности, ни от самого Коула, стал его разочарованием, унаследовав М-уровень редукции своего отца-альфы.
- Это было так кстати, - манерно вещал Джулиан, блестящими от уже выпитого алкоголя глазами смотря на своего сына-подростка, застывшего перед ним, как струна, не верящего в то, что все эти годы, годы его гордости и любви, он был всего лишь обузой и удобным, выгодным ребёнком, на рождении которого его папочка заработал миллионы. – Мне нужно было сыграть роль отвергнутого своим альфой беременного омеги, от которого отказалась и его семья, бросив бедняжку на произвол судьбы, но мне, - мужчина с нескрываемой злостью приударил кулачком по столу из редчайшего, красного дерева, - безупречному актеру с многолетним стажем, эта роль никак не давалась, потому что я не мог понять, как это – быть беременным и брошенным! Не мог передать на камеру нужные зрителю эмоции!
- Мои карьера и репутация были под угрозой, - Морган картинно закатил глаза, трагически прикасаясь ладошкой ко лбу, - режиссер уже начал подыскивать мне замену, но я не мог уступить, - глаза омеги недобро сузились, - не мог проиграть и стать очередной звездочкой, которая вспыхнула и угасла. Я хотел стать звездой, жаркой и желанной, - Джулиан пафосно вскинул подбородок, сжимая пальчики в требовательные кулачки. – Я чувствовал, что от полного и безграничного успеха меня отделяет лишь шаг, сделав который, я достигну вершин не только творческих, но и статусных, заполучив и деньги высокородных, и их самих в свою постель. И в этот момент, - омега фыркнул, ухмыляясь, - я имел неосторожность сцепиться с твоим безродным отцом и понести от него. От слабого альфы, которого и альфой-то трудно назвать, насколько он был слаб ментально, и единственным достоинством которого была его симпатичная, влюбленная мордашка.
- Это был фурор! – Джулиан резко приблизился к отпрянувшему сыну, ухватив его за руку. – Ты, мой безнадежный альфочка, безупречно сыграл свою первую роль, ещё будучи в моей утробе, так что, - омега фыркнул, одернув руку так, словно прикоснулся к чему-то омерзительному, - только потому, что я частично обязан тебе своими миллионами и своей репутацией, ты не стал достоянием приютов дал-эйрин, а живешь в этой, - Морган нарочито обвел рукой довольно вычурно обставленную комнату, - роскоши. Цени это, мой слабенький альфочка, - Джулиан залпом допил остатки алкоголя в стакане, - и знай свое место, - омега потрепал сына по волосам, посмотрев на него с толикой грусти, а после, резко развернувшись, скрылся за дверьми спальни, в которой мирно храпел его очередной любовник. Пожалуй, этот монолог своего пьяного папочки был единственным моментом, который альфа не смог забыть и по сей день, потому что именно он стал ключевым в его жизни, создав Коула Макмайера.
Коул-Джеральд Морган – так его звали до восемнадцати лет, пусть двойные имена уже давно вышли из моды, но имя Коул нравилось его папочке, а главным героем нашумевшей драмы, в которой Джулиан Морган сыграл главную роль, одним утром проснувшись завидно популярным и богатым, был именно Джеральд, и альфа возненавидел это имя, избавившись от него при первой же законной возможности.
Окончив школу, Коул решил разыскать своего отца-альфу, в наследие от которого ему достался М-уровень редукции. И он его нашел, здесь, в Фогсити, в доках, в которых альфа работал грузчиком. Нашел, чтобы разочароваться. Альфа не был запечатлен, и последствия этого были более чем очевидны. Темные волосы его отца уже тронула седина, а на лице пролегли глубокие морщины, и это его оттолкнуло, пусть мужчина и оказался добр душой и с неуместной теплотой отзывался о его папочке, которого, оказывается, любил всю жизнь, понимая, что пару им не создать. Именно тогда Коул осознал, что он вполне может повторить судьбу своего отца, и деньги и влияние Джулиана Моргана ему не помогут. Да, это теперь он понимал, что его порыв был ошибочным и бессмысленным, по крайней мере, деньги его папочки пришлись бы как нельзя кстати, но тогда им руководила злость и обида, которая затмила его рассудок, толкнув на необдуманный и скоропалительный поступок.
