Его снедает беспокойство. С того самого момента, как он заметил исчезновение своей омеги. Пусть и с другим альфой, но Дей – его Пара, и если Акасуна не сможет защитить своего возлюбленного, позаботиться о нем, то это сделает он, Учиха Итачи, несмотря на всякого рода правила и последствия.

- Они ушли, - омега небрежно взмахивает рукой, но его взгляд предательски неудержимо перемещается на закрытую дверь, занавешенную прозрачной гардиной. Дверь, ведущую в коридор к лифтам. – Поспеши, Итачи-сан, - Сай прикрывает нижнюю часть лица веером, - иначе превратишься в меня. Особь, с разбитым сердцем и сломленным сосредоточием.

- Прости, - бережно прикасается губами к тонкой ладони, все ещё хранящей запах масляных красок. – От чистого сердца, хотя я понимаю, столь мало этого слова.

- Полно тебе, Итачи-сан, - на пару секунд взгляд омеги непривычно теплеет, оживляясь. – Мы оба – заложники собственного происхождения. Мой возлюбленный предпочел долг, ты же, я уверен, не повторишь этой ошибки. К тому же, - в глазах Сая уже привычная, беспроглядная темнота напускного покрова, - только что у меня появился чудный шанс пообщаться с Наруто-куном.

Итачи благодарен омеге за понимание. За его речи, режущие сердце по живому, настолько доходчивые и предельно ясные. Если бы он только мог… мог излечить раны этого омеги… Но, увы, даже Первородным не по плечу целительство сущности, тем более, если этого не хочет сам носитель.

Уже в коридоре он теряется. Отель просто огромен, и найти в нем одного омегу, пусть и настолько особенного, подобно поиску иголки в стогу сена. Но потому Дей для него и особенный. Итачи, никогда не обращавший внимания на чувственную сторону собственной сущности, думает, что он, как альфа, способен ощутить собственную пару. Для несвязанных брачными узами это невозможно. Они не слились не только сущностями, но и телами. Между ними нет совершенно никакой связи, но на то Десятый и выбрал его своим преемником. Для того, чтобы отпрыск удивил его чем-нибудь эдаким, позабавив его, скучающего за Гранью мироздания.

Итачи обращается в сущность. За спиной широко распахиваются крылья, а тяжелый хвост ударяется о до блеска начищенный пол. Острые клыки ранят чернильные губы, мир обращается в остроту цветов и их спектров, а руки так и тянутся к витым рогам. Эта форма непривычна и некомфортна. Итачи более чем уверен, что никто из Учиха не достиг физической сущностной формы. По крайней мере, из ныне живущих. Впрочем, у его глупого отото все ещё впереди.

Он ловит плетения. Жадно, хватая их руками и пропуская сквозь пальцы. Сущностные миазмы вибрируют в его ладонях, отвечая на призыв одного из мироздателей. Итачи может с уверенностью рассказать обо всем, что происходило в этом коридоре за последние минут двадцать. На большее его навыков пока что не хватает, но и этого более чем достаточно. Сейчас, своим внутренним взором, альфа отчетливо видит своего омегу.

Сущностные миазмы Узумаки Дейдары похожи на жидкий огонь. Этот огонь течет по его рукам густой, дребезжащей патокой, вырисовывая на коже причудливые, витые узоры. Миазмы альфы похожи на тонкие струи песка. Холодного до синевы и покалывающего кожу, словно пытаясь пронзить и подчинить его, аки марионетку. Они с сущностью признают, что соперник у них достойный уважения и обладает незаурядной силой, но Десятый никогда не был снисходителен к своему самому младшему собрату, не собирается он попустительно относиться к нему и сейчас.

Из лифта он выходит на третьем этаже. Потоки огня приводят его к номеру триста двадцать шесть. Итачи даже кажется, что он ощущает присутствие и напутствующую лапу Девятого, но китсунэ сейчас слишком слаб, чтобы растворяться в эфире мироздания. Впрочем, Девятый с незапамятных времен слывет хитрым и изворотливым Предком, а ещё ревнивым собственником, если дело касается его наследников. Его же Предок к китсунэ относится… с должным уважением, но и простить вертихвоста за что-то, о чем известно только ему, не может.

Тьма сущностной силы, услужливо проникает в дверные щели. Замок открывается бесшумно. И альфа, и омега могут почувствовать чужое присутствие. Особенно Дей, учитывая его наследие. Поэтому Итачи складывает крылья и возводит вокруг ворчащей сущности плотную клетку. Переступая порог номера, он не собирается подслушивать, просто хочет убедиться, что с его омегой все в порядке.

- Значит, нет… – Акасуна выдыхает с тонкой, болезненной ноткой в голосе. Итачи видит альфу и омегу. Друг напротив друга. Ощущает дребезжание между ними омежьей черты и терзающих даже его сущность чувств альфы. Искренних и раздирающих рассыпающимися в прах надеждами.

- Я ценю твои чувства и понимаю, что у нас могло бы что-то получиться… - омега тяжело опускает голову, отрицательно покачивая ею из стороны в сторону, - если бы я приложил больше усилий… Но я не могу, - дрожь омежьей черты сотрясает пространство, а воздух окрашивается горьким, соленым привкусом слез раскаяния. – Прости.

Ладонь альфы сжимается в плотный кулак, пряча кольцо. Сущностных ощущений более чем достаточно, чтобы понять: омега отверг предложение альфы о брачном союзе, - но слишком мало, чтобы судить о мотивах омеги. Да, Итачи эгоистично собирается воспользоваться ситуацией, чтобы на прахе чувств других построить собственное счастье.

- Знаешь, Дей, если бы я был уверен в том, что ты сейчас пойдешь к Учиха и предложишь ему себя, я бы не посмотрел ни на его Первородность, ни на возможности сущностной силы, - медовые глаза сужаются в негодующем прищуре. Вокруг альфы дребезжат миазмы холодной синевы песка, ранящие собственного носителя. Итачи ведомо это ощущение – борьба с собственной сущностью. Когда особь отказывается идти на поводу инстинктов и желаний, расплачиваясь за это болью. – Но ты ведь этого не сделаешь, так? – ладонь мужчины сжимается на хрупком запястье.

- «Знаешь, альфа, - рычит его сущность, - если бы я не был уверен в том, что ты не причинишь омеге вреда, и что это ранит моего возлюбленного, я бы разорвал тебя в клочья».

- «Наверное, это судьба, - Итачи ухмыляется, успокаивающе поглаживая растопыренные крылья. – Наша с отото, как Учиха. Судьба терять тех, кто нам дорог, если колебаться с выбором».

- «Не сравнивай нас, - фыркает сущность. – Близнец – тупой и слабый отголосок моего настоящего «Я».

- «Или та часть тебя, от которой ты настойчиво пытаешься избавиться вот уже несколько тысячелетий», - сущность предпочитает промолчать. Омега же снова отрицательно качает головой, но после, словно опомнившись, кивает, утыкаясь лбом альфе в плечо.

- Все ещё боишься, - Акасуна с нежностью проводит по золотистым волосам. – Даже если Учиха и знает о твоем наследии, он и не догадывается о его цене. В отличие от меня. Ты же знаешь, - подымает голову омеги за подбородок, - я люблю тебя, не смотря ни на что.

- И поэтому отпустишь, - с уверенностью. Непоколебимой и доверительной. Споро стирая со щек влажные дорожки.

- Отпущу, - альфа кивает. На его губах горькая, прощальная улыбка, - но не заберу обратно свои слова о том, что буду ждать тебя до последнего вздоха.

- Не говори глупостей, - омега фыркает. – Я уверен, что в скором времени ты встретишь свою настоящую любовь, - отстраняется. Привычная непринужденность и теплая улыбка. Миг омежьей слабости словно выжигает из альфьей памяти. Помнит лишь его отголоски, но только потому, что он – преемник, а удар сметающего огня принимает на себя сущность.

- «Когда-нибудь, - хрипит сущность, скребя по дну клетки изломленными ногтями, - я сдеру с китсунэ его лисью шкуру и надену её вместо плаща», - значит, вот почему его воспоминания о Дейдаре из школьных дней столь туманны. Все это проделки Девятого. Его сущностной силы, заключенной в хрупкой, взвалившей на себя слишком много омеге. Как понимает и то, что удар был направлен именно на него. С самого начала Дейдара знал о его присутствии.

- Если и правда встречу, то отпущу, - соглашается Акасуна. Целует омегу в лоб. Простым, дружеским поцелуем. Что-то шепчет на ухо. Отстраняется и уходит, не бросив на него даже взгляда. Проигнорировал, словно пустое место, или же… Или же предпочел не вмешиваться в отношения двоих. Очень сложные и непонятные. Итачи все равно ревнует. Ревнует к тому, кто отпустил, но все равно ближе к его возлюбленному, чем он. К тому, кто владеет какой-то тайной Узумаки Дейдары.