- Так значит, да? – подымается по-змеиному гибко. Величественно, словно ленивый, но целеустремленный хищник. Со стороны смотрится и прекрасно, и пугающе одновременно.

- Занятно, - Орочимару, словно молния. Бросок резкий и едва зримый. Наполненный сущностной силой. Итачи же достаточно лишь мига и легкого шага в сторону. Пальцы омеги едва задевают полу пиджака. Орочимару раздосадовано цокает, но чинно возвращается на свое место. Саске же думает о том, что же в кармане пиджака брата могло заинтересовать дядю настолько, что он применил сущностную силу, к которой относится, мягко сказать, небрежно.

- Отвечая на ваш вопрос, молодой человек, - Орочимару вальяжно садится в кресло. Закидывает ногу на ногу. Смотрит с легкой ухмылкой, - скажу, что на старости лет мой достопочтенный отец решил завести себе молодую любовницу, причем из перерожденных, - этому омеге никто и никогда не приписывает его возраст. Потому, что изначальное впечатление о нем слишком обманчиво, чем дядя и пользуется очень часто, умело и только ради личной выгоды. Но, похоже, в этот раз его уловка не сработала. Разве что на самой младшей Узумаки.

- Запомните мальчики, - Саске знает этот тон. Его можно назвать наставительным и умудренным, если бы не жесткие и властные нотки, не терпящие халатности и непочтения, - все мы, даже Первородные, платим по счетам. Это касается и людей. Потому, что таков закон равновесия мироздания. Закон, который был ниспослан и Богам, и Предкам. Но, увы, некоторым их сила и вседозволенность затмевают рассудок, а старческий маразм только усугубляет ситуацию.

- О, мне кажется, это было восхитительно, - прикрывает глаза, подведенные черным и фиолетовым карандашом. – Моя выстрадавшая маменька на пороге особняка Учиха. Настолько восхитительно, что достопочтенного отца хватил удар. Жаль, - подмигивает омегам, - что в то время я был всего лишь грудничком на руках своей матери и не помню столь знаменательного события.

- Вы не владеете Шаринганом, - грубая, мстительная констатация со стороны Дейдары. Саске сдавлено выдыхает. Задета довольно-таки болезненная веха истории клана Учиха. Появление перерожденных. Учиха сей факт не скрывают, но и не гордятся им. Тем более, если корни идут от правящей семьи. Саске, конечно, отдает деду должное – ребёнка своего на улицу не выбросил, дал образование и воспитал достойно, как члена клана, но и особого участия в жизни младшего сына не принимал. Саске считает, что тот все-таки ускользнул от ответственности, переложив её на плечи старшего сына. Их с Итачи отца.

- И слава Предкам! – восклицает едва ли не с облегчением. Ни капли не кривит душой, говоря о том, что не сожалеет. – Мне дали жизнь, а плата за неё, именуемая Шаринган, это всего лишь мелочь.

- Итак, милочка, что мы имеем? – молчание хоть и было секундным, но гнетущим. Воспринялось на сущностном уровне. Орочимару сразу же переводит разговор в иное русло, но осадок все равно остается. Мир особей нынче беспечен, считая, что угроза в лице Трапперов – это достояние прошлого.

- Трапперы похитили папу неделю назад, а отец пошел за ними. И, что самое странное, - Карин подается вперед. Шепчет. Кажется, даже сам Девятый навостряет слух, приглушая треск своего священного пламени, - след привел его сюда. В Японию.

- Хм, - дядя сцепляет пальцы в замок. Покусывает губу. Саске, не медля, присаживается рядом со своей омегой. Тот кажется ему бледным. Или не кажется. Сейчас, будучи на эмоциях, ему сложно понять эти сущностные ощущения. Обуревающие и будоражащие инстинкты одновременно. – А кто, позвольте поинтересоваться, ваш отец?

Он замечает эту заминку. Эти взгляды омег Узумаки. Его собственная сущность морщится. Прикрывает крыльями голову. Такое ощущение, что его накрыло толщей воды – ни звука, ни шороха. Хвосты его омеги определенно извивают какой-то ритм. Но он не слышит его и не понимает. Итачи выглядит не менее настороженным. Кажется, о своих омегах они не знают ровным счетом ничего.

- Он… – мир наполняется звуками. Кажется, что-то было одобрено. На сущностном уровне. Его омега снова ощущается золотистым, жарким, заманчивым светом. Занавес тайны приоткрывается. И кто-то предательски-невовремя упрямо жмет на кнопку входного звонка.

- Прошу, не открывайте, - одними губами шепчет дядя, бледнея. – Там, за дверью, посланник Бездны.

- Я открою, - Дейдара решителен. На его губах учтивая ухмылка. Похоже, эти омеги общий язык не нашли, чему Саске видит только одну причину – дядя, лишь взглянув на Итачи и Дейдару, увидел что-то, что не должен был знать никто, кроме них двоих. И он, Саске, собирается этот момент прояснить. Попозже, естественно.

- Орочимару-сама, на этот раз ваше безрассудство перешло все границы, - бета невозмутимой глыбой переступает порог гостиной. Саске вздыхает с облегчением. В чем-то дядя конечно прав: этот человек, и правда, словно порождение Бездны, лишенное любых эмоций, - но с его приходом дело пойдет не только быстрее, но и спокойнее. – Сбежать из важного совещания во главе с самим…

- Кабуто-кун… – с нажимом, но все же уступчиво, - это, - выразительно указывает на его омегу. Саске скалится, но в глазах дяди глубокая, щенячья просьба, а за ней, ещё глубже, приказ старшего, - Узумаки Наруто – преемник Девятого.

- Мое почтение, - бета кланяется. Выпрямляясь, поправляет сползшие очки. Такой же, как и всегда. В неприметном сером костюме, с неизменным кожаным портфелем, с седыми волосами, собранными в тугой низкий хвост. – Якуши Кабуто – ассистент Орочимару-сама.

- Вы… – Наруто подымается резко. Он не успевает перехватить его. Подходит к бете. Сущностная сила ползет по телу омеги огнем ластящихся языков. Пристально, чуть склонив голову в бок, смотрит в темные глаза мужчины, - Учиха, да?

- Прошу прощения, - бета снова поправляет очки, едва ли не впечатывая ободки в лицо. Первые эмоции, которые он видит на лице этого человека. А Кабуто он знает более десяти лет, - но эта информация…

- Учиха, но не близкий нам с Саске родственник, - значит, Итачи решил так. Тайна за тайну. Или же тут более глубокий вопрос? Вопрос доверия. – Увы, вековое наследие эндогамных браков ведомо и нашему клану.

- А у нас в клане не было иных, - Дейдара, как всегда, резок, категоричен и быстр на расправу. – Перерожденных – да, и много, но иных – никогда.

- Поразительно! – дядя, как ребёнок. Чуть ли в ладони не хлопает. – Даже глава не чувствует в Кабуто искру пламени Десятого, а мальчик смог. Воистину, я родился в самый ответственный для клана Учиха момент, дабы запечатлеть его для потомков.

- Хранитель! – удар маленьким кулачком по столу. Вздрагивает не только посуда, но и особи. Мелкая омега, но злить её определенно не стоит. – Мой отец – Хранитель! – Саске слышит это слово уже второй раз. Понимает, что за ним сокрыта древняя, священная тайна. Сущность напряжена и недовольна. Опять гневно гремит цепями, напоминая об их остатках. Может, ему снова только кажется, но не связывают ли эти цепи не только его силу, его Мангекё, но и его воспоминания? Скажем, о прошлых перерождениях Десятого.

- Какое, однако, забавное плетение, - Саске знает этот тянущий тембр. Дядя весь в предвкушении. К тому же, похоже, он здесь единственный, кто и понятия не имеет, кто такие эти Хранители и что они, собственно, бдят. – Знавал я одного Хранителя. Мужчина поразительной силы и личностных качеств. Правда, - цокает языком, - он погиб. Десять лет назад, - сосредоточенно смотрит на его омегу. Тот делает вид, что не замечает. Покачивая хвостами, возвращается к креслу. Садится и демонстративно отворачивается.

- Да кто, Бездна бы их поглотила, эти Хранители?! – несколько тонких звеньев лопаются с оглушающим треском. Сущностная сила стремительным потоком впрыскивается в кровь. Мчится по венам, растекается по всему телу и сотней иголок впивается в виски. Багровый цветок раскрывается слишком стремительно.

Мягкие крылья обволакивают, словно перьевые. Шуршат и треплются. Когтистая ладонь скользит по лицу, трепля по щеке, будто ребёнка. Черные губы обнажают острые клыки. «Глупый отото…», - шепчет близнец, медленно отступая в тень. Саске выдыхает. Чувствует себя опустошенным. Сущностно. Но лучше уж так, чем снова метать черное пламя, природу которого он пока что не в силах обуздать.