Злорадствуя от бессилия, Саске представляет целую толпу папарацци, запечатлевающую этот исторический момент – улыбка Собаку. А после думает о том, что в таком случае в кадр попадет и его омега, что довольно-таки нежелательно, учитывая то, что, как решил сам Саске, Наруто станет его женой. Наруто, к слову, тоже не совсем похож на себя прежнего. Нет, это тот же Наруто, его омега, золотистый свет, но в тот же момент Саске видит перед собой далеко не наивного мальчишку.

Конечно же, он знает, что Наруто двадцать, и понимает, что он – взрослый омега, но таковым его как-то не воспринимает. Маленькая, милая, невинная омежка, которую он, брутальный альфа, должен защищать. А рядом с Собаку он сейчас видит серьезного, целеустремленного омегу, способного очаровать лишь единым взглядом. И Гаара смотрит на него именно так. Зачарованно. А ещё явно не как на милую омежку. Скорее, как на равную себе особь, разве что с чуточку более, чем то позволено, интересом.

Саске теряется. Его сущность тоже сметена, но держится более достойно. По крайней мере, не порывается разобраться в ситуации, прибегнув к грубой силе. Настойчиво убеждает его дождаться окончания якобы дружеского ужина. Саске верит своему омеге, поэтому просто ждет, периодически ерзая и морщась. Шутка ли – безвылазно просидеть пару часов на одном месте, но Саске совершенно не будет сожалеть, если эта встреча, свидетелем которой он стал, закончится всего лишь прощальным рукопожатием. В конце концов, как твердит его сущность, и Гаара, и Наруто – Первородные, так почему именно это не может их объединять. Но все же, как альфу, его задевает то, что с ним Наруто другой. Словно в нем две личности. А ещё терзает догадка, что та, которая с ним, не настоящая, а преподнесенная.

Наконец, ужин заканчивается. Конечно же, альфа за него расплачивается. Саске берет на заметку сводить свою омегу в не менее шикарный ресторан, но явно не в этот. Подымаются, но уходить не спешат. Подходят к бортику и смотрят на воду. Рассматривают изобилие красочных рыбок. Саске это знает, но то, насколько близко они стоят друг возле друга, ему не нравится. Как и явные попытки альфы приобнять его омегу.

Наруто указывает на что-то в воде и поворачивается к Собаку. Альфа смотрит на омегу. Секунду. А после целует. Саске, сжимая кулаки, ждет пощечину, сущностный удар, крик возмущения, хоть что-нибудь со стороны своей омеги. Наруто вцепляется в руку альфы и… И ничего не происходит. Поцелуй продолжается.

Саске резко поворачивает ключ и ударяет по газам. Машина вылетает из кустов. Задом. Тормозит. Резко разворачивается на скользкой траве и мчится вперед. Врывается на трассу и летит на бешеной скорости. Мгновенный вой красно-синей сирены, к которому вскоре присоединяются ещё несколько.

Саске ничего не видит, не слышит и даже не понимает. Перед глазами его омега с другим альфой. Сущность бьется о внутренний барьер. Кажется, пытается его образумить. По судорожно сжимающим руль рукам ползет темнота, извиваясь витиеватыми языками. Перед глазами тоже темнота. Темнота, вытесняющая золотистый свет. Саске пытается угнаться за ним. Все прибавляет и прибавляет скорости, но, кажется, только отдаляется от него.

Сущность отчаянно колотит в застенки. Шуршит крыльями и царапает когтями изнутри. Отвлекает только. Если сейчас он не догонит этот свет, если он ускользнет от него, то вместе с ним он потеряет и саму жизнь. Зачем жизнь, если рядом не будет его золотистого света? Его Наруто.

Ослепляющий свет пронзает тьму. Саске словно прозревает и резко бьет по тормозам. Подушка безопасности больно ударяет по лицу. Откидывается на спинку и переводит дух. Все ещё находится в какой-то зыбкой прострации, не понимая происходящего вне его внутренней тьмы.

По лицу надоедливо скользит тусклый луч, а назойливые голоса только прибавляют головной боли. Сущность молчит. Скрылась где-то в глубинах. Предательница. Такая же, как и Наруто. Саске не хочет, чтобы его сейчас кто-то трогал, но его настойчиво куда-то тянут и тычут под нос что-то резкое. А он даже Шаринганом на них взглянуть не может. Жалкий альфа, который не смог удержать любимую омегу.

***

- Учиха, ты – жалок, - Суйгетсу никогда не отличался сердобольностью и участливостью. И никогда его не щадил, не требуя взамен, чтобы жалели или щадили его самого. Саске даже думает, что этот омега испытывает какое-то особое удовольствие, когда ему выпадает случай принизить его альфью гордость.

- И без тебя знаю, - бурчит в ответ, рефлекторно прикасаясь сперва к скуле, а после к носу. Конечно же, никаких синяков, порезов или же переломов – сущность разобижалась и за ночь подправила его симпатично-породистую мордашку, но болеть от этого не перестало. Внутри. А ещё ужасно стыдно перед братом.

Они – взрослые люди, а Итачи пришлось, так сказать, прибираться за своим глупым отото, дабы общественность не узнала, что Учиха Саске на автомобиле производства собственной же компании слетел в кювет, да ещё и находился при этом в неадекватном состоянии. Более того, раз достопочтенная Микото-сан не вызвала своего отпрыска на ковер, значит, удар ответственности на себя принял именно Итачи, как старший брат. Правильно говорит Ходзуки, Учиха Саске – жалок.

- Предки! – вскрикивает прямо над ухом. Саске морщится, но глаза не открывает. – Да поговори ты, наконец, с этой омегой и узнай, как все было на самом деле.

- Просто все там было, Суй, - таки приподымает веки, выпрямляясь в кресле. Бросает на друга отчужденный взгляд. – Наруто считает, что Собаку – более достойный его альфа.

- Знаешь, это нонсенс, - Ходзуки безнадежно всплескивает руками и присаживается напротив. – Если судить строго и опрометчиво, то, получается, что этот Наруто тебе изменяет, а ты во всем винишь себя, - качает головой, откидываясь на спинку кресла. – Никогда бы не подумал о тебе ничего подобного.

- Да, виноват я, - Саске стоит на своем и на то у него есть причины. – Я не смог дать этой омеге то, что ей действительно нужно.

- Да? – Суйгетсу скептически приподымает бровь. – И что же это? – сразу же предупреждающе вскидывает руки. – Если что-то непристойное, то можешь даже не начинать объяснять.

- Прости, - отвечает, спустя минуту. Суйгетсу – его лучший друг, но даже ради крепкой дружбы он не может пренебречь тайной другого человека, - но это сложно объяснить, - подымается и подходит к окну. Прошло уже несколько дней, а Наруто так ни разу и не позвонил. Несколько долгих дней, на протяжении которых Саске много о чем успел передумать.

Кажется, он, и правда, понимает причину. Он, альфа, смотрел на Наруто, как на омегу. Не более. Почему-то ему и в голову не пришло посмотреть на него, как на Первородного. К своему стыду, он даже не удосужился поинтересоваться простыми вещами.

Например, что на самом деле, не в кратком изложении ситуации, произошло с кланом Узумаки. Или как так получилось, что, оторванное от своего алтаря, священное пламя Девятого все ещё живо и явно не собирается заканчивать свое существовании на этом поколении. Или же, что с его точки зрения совершенно непростительно, он просто поставил Наруто перед фактом их представления. Потому, что пообещал родителям познакомить их с выбранной им омегой именно на этот Праздник Отцов. Эгоистично. Это же признает и его сущность. Может, Наруто вообще не хочет за него замуж. Может…

Об этом Саске не думал совершенно, но факт – вещь упрямая. Наруто – Первородный, так почему он не может хотеть всего того же, что и сам Саске. Благополучия и процветания своего клана. Сущность шуршит о том, что об этом стоило подумать прежде, чем принимать важные решения и ставить омегу перед фактом их принятия. И если все эти домыслы имеют хоть каплю истины, то ему действительно не в чем винить Наруто. Да и Собаку, собственно, не в чем. Ведь что может говорить о том, что непомеченная даже запахом омега уже принадлежит альфе? Кроме слов самой омеги, конечно же.

- Знаешь, Учиха, - говорит предельно серьезно. Переживает. А ведь Саске знает, что у друга и самого ситуация – не сахар. Знает, что омега влюбился в того, кого не имеет права любить. И, вновь-таки, его вина? Не уследил, а ведь обещал, что в жизни Суйгетсу больше не будет боли, - если бы к моему альфе цеплялась какая-то омега, без разницы по каким причинам, я бы начистил ей рожу. Серьезно, - деловито складывает руки на груди. – А уже после мы бы с ней поговорили за чашечкой чая и плюшкам, - хитро скалится. – Если, конечно же, у неё после моих кулаков не поубавилось жевательно-глотательных возможностей.