- И хвост, - назидательно добавляет Дейдара, а Итачи прикрывает рот ладонью, дабы не выглядеть перед омегой полным болваном. Но, и сущность с ним в этом согласна, такое не каждый день увидишь, так что он может себе позволить шокированное выражение лица и игривые попытки поймать рыжий, пушистый хвост омеги.

- Это тебе не игрушка, Учиха! – омега шипит, выдергивая свой хвост из его рук. – А часть моей сущностной формы!

- А у Наруто тоже… – Итачи сглатывает, пытается успокоить свою, не в меру воспрянувшую сущность. Слишком воспрянувшую, судя по тому, как фыркает омега, пытаясь не вдыхать его альфьи феромоны. Сущность не в чем винить – она просто выбрала свою омегу, но альфы так не поступают. И не в такой ситуации.

- У него тоже все это? – пытается как-то описать увиденное, но лишь разводит руками. – И хвост? – хвост – это плохо. Нет, хвост – это хорошо. Это свидетельствует о многом. Об эпопейном – так бы сказал Итачи. Но Дей чертовски прав – все может плохо обернуться. И для Саске в том числе.

- Девять, - назидательно, твердо произносит омега, пряча свою сущностную форму. – У Наруто все девять хвостов, как и положено прямому наследнику Верховного Китсунэ.

- Ох, ёлки… – только и выдыхает, смотря в взволнованную глубину сапфировых глаз. Похоже, они с его глупым отото крупно, очень крупно попали.

========== О забвенных огнях Трапперов. ==========

Омежка вымотался за день. Это заметно по его умиротворенному, глубинному, чуточку утомленному взгляду. Но Наруто счастлив и доволен – и это главное. Прижимается к нему. Доверчиво. В поисках ответного тепла. Все ещё шепчет о том, как здорово он провел сегодняшний день и как ему не хочется, чтобы он заканчивался.

Саске хмыкает, снимает пиджак и набрасывает на дрожащие плечики. Забавно и мило. Альфе кажется, что такой момент, у того же озера, но уже при полной луне, достоин чего-то большего, нежели слова, в которые ему трудно уместить все то, что он сейчас ощущает. Хочется как-то по-особенному выказать свои чувства. Опускает голову и пристально смотрит. Смотрит в эту завораживающую, сапфировую синеву, видя в ней отголоски ответных чувств.

- Что? – омежка запрокидывает голову, приподнимает бровки, прижимается к нему ещё плотнее и заманчиво улыбается. Саске кажется, что заманчиво. Сущностные ощущения играют с его восприятием. Выдают действительное за желаемое. Он слишком впечатлен этой близостью, чтобы понять, когда шепчет интуиция, а когда назидают инстинкты.

- Можно?.. – спрашивает осторожно, прикасаясь пальцами к подбородку. Он серьезно настроен. Готов к отказу. Точнее сказать, даже больше готов к отказу, чем к разрешению. Но омежка, медленно прикрыв глаза, кивает. Едва заметно, но уверенно. Тянется, приподнимаясь на цыпочки, и так по-детски складывает губы бантиком.

Саске осторожно касается приоткрытых навстречу губ. Сперва просто касается. Ждет. Проникается ощущениями. Трепещущими и кажущимися такими, которые готовы в любой момент превратиться в бушующее пламя. Может, он, и правда, торопит события? Но омежка робко шевелит губками, касается его губ язычком и требовательно сжимает пальчики на его рубашке. Саске прикрывает глаза и поддается. Омеге и внутреннему вихрю у себя в груди.

Саске кажется, что их затягивает в какой-то водоворот, наполненный потрясающей силы чувствами и сущностными ощущениями. Целует быстро и глубоко. В какой-то мере жадно и собственнически. Словно пьет этот поцелуй. Или через него. Чувствует, как внутри, одновременно с наслаждением, растекается боль. Пытается завладеть им. Удержать его сущность цепями, впивающимися в плоть. Не позволить прикоснуться к омеге именно сущностно. Наруто тоже чувствует это. Отвечает на поцелуй так, будто пытается забрать эту боль. Заполнить её пустоты своим золотистым светом. Оборвать эти цепи и позволить сущности, наконец, расправить свои крылья.

Сама сущность – отчаянна и непоколебима. Впервые она прикасается к нему изнутри. Странное, глубокое, волнительное ощущение огромной силы, текущей по венам. Пульсирующей в нем и сливающейся с золотистым светом сущностной силы самого омеги.

Запредельная боль и резкий рывок. Это последнее, что помнит Саске прежде, чем перед глазами все плывет. Наруто удерживает его на этой грани. Не физически. Сущностно. Лязг. Резкий и неприятный. Рвущий что-то внутри и приносящий облегчение. Саске не верит, но сущность лишь дельно складывает руки на широкой груди и кивает, одобряя и подбадривая. Руки, на которых больше нет цепей.

- Прости… – шепчет. Считает, что момент испорчен. И неважно, что произошло с ним самим. Ему уже давно стоило разобраться с собственными сущностными странностями, а не откладывать видимые проблемы в долгий ящик. Важно то, что это могло как-то отразиться на Наруто. Его омеге, из которого он, судя по ощущениям, вытянул силы, чтобы разорвать часть цепей, в которые, по какой-то неведомой причине, заключена его сущность.

- Понятия не имею, что со мной, - открывает глаза и замирает, пораженно выдыхая, - произошло…

- Это я во всем виноват… – прикрывает лицо ладонями. Мокрое от слез сожаления. Лицо, на котором отчетливо проступают родимые пятна-полоски, словно усы. А ещё он успевает заметить длинные клыки и глаза с оранжевой радужкой и вертикальным зрачком. Омега спешно выстраивает черту. Не себя защищает от альфы, а его, Саске, от себя. От той сущностной силы, которая чувствуется плотным ореолом даже на расстоянии.

- Я думал, что в этот раз все будет не так… - темень клубами опутывает хрупкую фигурку, словно в кокон её заворачивает. Струится из сосредоточия сущности жуткими щупальцами. Саске кажется, что именно таким должно быть отчаянье – темным, холодным и жалящим.

- Все хорошо, - притягивает омежку к себе. Морщится, натыкаясь на жестокий в своей плотности барьер, но обнимает, спешно стряхивая сущностный морок с омеги. Сущность в этом помогает. Придает сил. Намного больше сил, чем обычно. Не прибегая к алому цветку Шарингана.

- Ты же мой омега, значит, буду принимать тебя таким, каков ты есть, - это не фальшь, но и не совсем правда. Наруто – его омега. Саске знает, что не откажется от него ни при каких обстоятельствах, но все же ему потребуется время. Определенно. А ещё – помощь брата и самого Наруто. Его особенного Наруто.

Саске опускает глаза. На макушке все ещё прядут лисьи ушки, а у его ног нервно клубятся два огненных хвоста. Два, между прочим. И Саске остается только догадываться – их два в принципе, как у Второго, или же все-таки больше. Огонь сущностной форм Наруто дает на этот вопрос более чем однозначный ответ.

- Отвези меня домой, пожалуйста, - просит, все ещё всхлипывая. Ранимый омежка, способный контролировать столь огромную силу. Саске старается не думать о том, что у Наруто есть старший брат. И о том, что, судя по официальным данным, прямые потомки Девятого были истреблены около сорока лет назад. Громкое дело было. Громкое и завершившее историю Трапперов.

- Конечно, - отстраняет, мягко улыбается и смотрит в глаза. Все ещё с оранжевой радужкой и вертикальным зрачком. – Только, думаю, - говорит осторожно, дабы Наруто не понял его превратно, дабы не посчитал, что такая мелочь, как наследник Верховного Китсунэ в его объятиях, способна спугнуть Учиха Саске, - тебе стоит… Ну… – аккуратно прикасается к щечкам, следуя по меткам-усикам большими пальцами, - выйти из сущностной формы.

- Ох, прости! – морозно становится слишком резко, словно перед ним распахивается сама Бездна. Саске невольно передергивает плечами. – Такое бывает, когда я на эмоциях, - на него опять смотрят сапфировые глаза. Ни следа от ушек или же хвоста. Учиха разочарованно выдыхает. Ему и его сущности импонирует этот огненный лисенок.

- Ты, кстати, тоже виноват, - омежка тыкает пальчиком ему в грудь и грузно супит бровки. Саске кажется, что в глубине черного зрачка он видит огненные языки. Конечно, видит. Омежьей черты между ними больше нет. Наследие Девятого распускается во всей своей красе. И силе.