- Так, может, все-таки заслужено?

- Нет, конечно же! – возмущается, оборачиваясь. – Я уверен, что это было сделано с сугубо профилактической целью! Мол, на будущее, ведь мало ли что!

- Отец-омега твоего цветка? – участливо предполагает Итачи, прислоняется плечом к дверному косяку и складывает руки на груди, придирчиво рассматривая его подпорчено-породистое лицо.

- Нет, старший брат, - Саске осматривается озадачено, наконец, понимая, что, в целом, не так. – Итачи, какого демона Бездны я делаю у тебя дома?!

- Сам заинтригован, знаешь ли, - хмыкает, отталкивается от стены и направляется к бару. – Выпьешь?

- Безусловно, - он стягивает сковывающий его, словно те же цепи, пиджак и бросает его на спинку дивана, присаживаясь. – И льда, аники, положи, - добавляет, кривясь, - а то синяк будет на пол-лица.

- А цветок твой что? – спрашивает необъяснимо-участливо, без уже привычной, въедливой улыбки. Кажется, даже беспокойно. – Не отверг?

- Нет. Спасибо, - берет и стакан, и завернутый в тканую салфетку лед, прикладывает к пылающей скуле и шипит. – Но и там не все так просто.

- Ну, у нас впереди вся ночь, - Итачи пожимает плечами и присаживается рядом. – И полная бутылка первоклассного скотча.

- И то правда, - брат выглядит… домашним. Никакой, уже привычной, рабочей надменности, никакой клановой демонстративности, никакого сущностного барьера. Просто Итачи. Как когда-то. Когда между ним не было всех этих условностей… Условностей, которые они создали для себя сами.

- Глупо… – выдыхают одновременно. Смотрят друг на друга пристально. Несколько секунд. Словно пытаются рассмотреть те изменения, которые с ними произошли за эти годы. Смотрят и не видят. Они по-прежнему две половинки одного целого. А после смеются. Оба. Салютируют друг другу и делают по глотку. Какими, оказывается, легкими и понимающими могут быть братские отношения, когда не думаешь о всякой ерунде, вроде судьбы, предначертанной Предками.

- Но прежде я хотел спросить, - чуть морщится и перекладывает лед другой, ещё не подтаявшей стороной. – А у нашего Предка, Десятого, были крылья? Я сотню раз видел его изображения, но крыльев на них точно не было, - пожимает плечами, но не пытается выдать потребность за праздное любопытство. – А я, знаешь ли, аники, уверен, что крыльям положено быть, - внутренним взором смотрит в сосредоточие собственной сущности. Ничего не изменилось. Кожистые руки-крылья по-прежнему широко распахнуты за вполне реальным обликом его сущности.

- Крыльев не было, - Итачи отвечает уверенно и тут же, единым жестом, пресекает его попытку возразить. – Но, Саске, каждый из нас рано или поздно осознает, что для совершенства нет предела.

- Но нужен толчок, - продолжает, кивая собственным мыслям. – Некий стимул, без которого этого осознания не будет.

- Само собой, - Итачи с ним согласен. Впервые за последние несколько лет. А ещё он читает между строк. На уже подзабытом, сущностном уровне. По связи их с братом сущностей-близнецов. Когда-нибудь он сможет увидеть облик сущности Итачи.

- Отцу точно не стоит знать об этом, - выдыхает, осушая стакан залпом.

- И Микото-сан, - Саске в ответ качает головой. Они с братом сами разберутся… с этими странностями. Ведь причина в Наруто. И теперь уже Итачи соглашается с ним.

- Расскажи о своем цветке, - предлагает дельно, подливая скотч. - И о его брате, - Саске кивает. Итачи не из тех альф, которые просто так будут интересоваться незнакомой ему омегой.

========== О занавесе первого свидания. ==========

- Сильно досталось от брата? – сегодня он забирает Наруто прямо из колледжа. Останавливается чуть поодаль, чтобы не светить свою дорогую машину. Ни к чему им косые взгляды и всякого рода сплетни. Сущность, ожидаемо, против. Она не понимает всех этих людских условностей. Но их понимает Саске и ей ничего не остается, как только раздраженно шуметь крыльями и демонстративно игнорировать своего носителя. А ещё говорят, что сущности Предков перерождаются, чтобы накапливать опыт.

- Да нет, - Наруто пожимает плечами, но его взгляд чуточку беспокоен. – Больше досталось Пейну.

- Тому альфе? – удивлен, пусть и не сомневался в том, что старший Намикадзе не останется в стороне, когда его брату столь открыто угрожают. – Он что, ходил к нему? – Наруто в ответ сконфужено молчит, бросая просящие взгляды. – Безрассудство, - выдыхает, беспокойно сжимая пальцами виски, в которых снова пульсирует кольцо нарастающей боли.

Он сам разузнал о Пейне все, что только можно. Потому, что волновался. Не более. Не имея никаких затаенных мотивов и помыслов. Просто у него сложилось такое впечатление, в чем сущность была с ним полностью солидарна, что рыжий – не невинный щенок и явно не самый надежный альфа.

Как оказалось, Пейн имеет корявое прошлое и сомнительное настоящее. Несмотря на довольно внушительную родословную, ведет бродячий образ жизни, перебивается мелкими заработками и уже не единожды привлекался к ответственности за хулиганство и нарушение общественного порядка. Активист движения, пропагандирующего необходимость кардинальных реформ в государстве, устои которого до сих пор связанны с Первородностью. В чем-то борцы этого движения правы, но их методы радикальны и не всегда законны. Саске даже думать не хочет о том, что его омега может быть как-то в этом замешана. Потому, что, как Учиха, знает, что за всеми этими якобы благими делами стоит кучка шакалов, жаждущих занять львиный трон, сейчас принадлежащий Первородным. Саске надеется, что старший брат Наруто этого не допустил.

- Ну, Дей у меня такой, - смущается и гордится одновременно, ведь, как считает и сам Саске, есть кем. – Не обращает внимания на статус: ни социальный, ни сущностный. Он не трепещет перед альфами и их силой, - вздыхает, чуточку огорченно, неуверенно теребя ремешок сумки, забитой учебниками. – Я так не могу.

- Это не безопасно, - хмурится, не одобряет, но и влезать в чужую семью не имеет права. Как и уже который день подавляет в себе желание воспользоваться связями и узнать побольше о братьях Намикадзе. Так поступают только трусы, не ценящие искренность настоящих чувств.

- Знаю, но… – омежка снова вздыхает, а после смотрит в ответ. Раскрывается медленно и осторожно. Не до конца, все ещё держа плотную черту вокруг сосредоточия своей сущности. Но Саске и не надеялся на распахнутость и фривольность их отношений. Для него все слишком серьезно, чтобы спешить или же на чем-то настаивать.

- Десять лет назад мы потеряли родителей, и Дейдаре пришлось очень нелегко, - лучистый взгляд темнеет и Саске ощущает утаенную, устаревшую и покрытую шрамами боль омеги, как свою собственную. Сущность трепещет, словно в преддверии смертоносного броска. Её что-то возмущает. Настолько, что крылья за её спиной снова взволнованно шуршат, опутанные прочными, не позволяющими сделать им полный взмах цепями.

- Я чувствую себя неблагодарным братом, Саске, - маленькие клычки снова проступают над верхней губой, а взгляд приобретает рдяной, корящий, болезненный оттенок. – Я совершил столько ошибок… – шепчет, отчаянно сжимая губы в тонкую нитку, раня их мягкость острыми кончиками клыков, и жмурит глаза, словно за прикрытыми веками пытается что-то спрятать. Саске, фактически, с первой их встречи сомневается в дворовости Наруто, но сущностные ощущения слишком крикливы, чтобы подумать о перерождении какого-нибудь Предка в этой омеге. И его брате. Однозначно. Так думает даже Итачи. Именно слишком, чтобы усомниться в том, что братья Намикадзе что-то скрывают.

- Не думай об этом, - прикасается к золотистым волосам, гладя, успокаивая, лаская, как маленького котенка. Он не имеет права просить забыть. Слова из уст невинного цветка срываются надломленными обрывками чего-то далекого и неправдоподобного. Жалящего. Испепеляющего древние клейма и выжигающего новые печати на цепях его сущности. Саске не верит в Истинность. Союз – это выбор Предков, а не только двоих. Но не зря же Предки Учиха утаили его судьбу даже от него. Может, не зря они перерождались и впитывали опыт? Может, спустя тысячелетия, до них все-таки пришло осознание жестокости ими же созданных правил и условностей?