— Мне бы тоже этого не хотелось, мистер Декстер, — вежливо отвечает омега, нехотя пригубливая вино. В такой ситуации лучше не пить, но тем самым он может оскорбить альфу. Чёртовы правила! Будь проклят тот аристократ, который их придумал. — Поэтому я передал вам послание. Его же передали вам, не так ли?

— Естественно, — Декстер ухмыляется, из чего Вивиан делает вывод, что Стоуну, в лучшем случае, пришлось очень и очень несладко, если он вообще ещё топчет эту грешную землю. — Однако прежде, чем мы перейдём непосредственно к делу, я задам вам пару личных вопросов.

И снова Вивиан кивает, зная, что это констатация, а не предоставленное ему право выбора. Чёртов официант выбирает именно это время, чтобы принести им первое блюдо. Не то чтобы Вивиан нервничает, но оставаться абсолютно спокойным в ситуации, когда каждая клеточка твоего омежьего тела вопит об опасности, явственно исходящей от человека напротив, непросто. Однако Вивиан справляется. Он напоминает себе о своих целях, планах и том пути, который ему пришлось пройти для того, чтобы сидеть здесь и разговаривать с самим Адамом Декстером. Сбежит сейчас, и его труп точно найдут завтра, только со следами самоубийства.

— Что произошло между вами и Стоуном?

— Конфликт интересов, — хмыкает Тайтус, приступая к ужину. В конце концов, если альфа и осязает его лёгкое смятение, маскарад для окружающих ещё никто не отменял. — Вы знали, что Стоун на протяжении многих лет отмывал деньги, используя сделки «Декстер & Групп»?

— Все их отмывают, — пожимает плечами альфа. — Для меня это не секрет, и, пока подобное не переходит границы наглости и не представляет угрозы для бизнеса, я закрываю на это глаза.

— У Стоуна была схема, — будто ничего и не слышал, продолжает Тайтус. — Почти в каждой фуре был скрытый отсек, который грузили нелегальным товаром. Разным товаром, от поддельных консервов до наркотиков, а отгрузку, сделанную ради сохранения задокументированного веса, сбывали через того же посредника, который и находил клиентов на нелегальные перевозки.

— Как я понимаю, бухгалтерию по всем этим сделкам вели именно вы, Вивиан? — альфа не кажется удивлённым. Впрочем, Вивиан даже не сомневался в том, что Декстер не просто знал о происходящем в Детройте, но и имел с этого долю, однако, если так, странно, что в итоге одно звено из этой отшлифованной цепи оказалось с дефектом.

— Именно, — подтверждает Вивиан. — И делал я это не по принуждению, а, понятное дело, имея свой процент. Схема была небезопасна, но уже налажена, так что проблем с двойной погрузкой и транспортировкой не возникало почти никогда. Как знать, — пожимает плечами Тайтус, откладывая приборы. Всё же кусок в горло ему не лезет, а принуждать себя, дабы потом блевать в здешнем роскошном туалете, омега не собирается, — может, она и до сих пор бы работала, если бы наши с подельником Стоуна отношения не вышли за рамки деловых и если бы я в то время был чуточку умней.

— Вас подставили, — опять-таки констатирует Декстер, и Вивиан снова кивает, всё больше склоняясь к мысли, что альфе уже всё давно известно и это просто проверка на лояльность.

— Признаться, я даже не предполагал, что подельник может подсунуть мне оффшорный счёт, открытый на его второе имя. Он просто, чисто по-дружески, — и тут Вивиан ухмыляется, уже в который раз убеждаясь, что в то время он был ещё тем наивным дураком, — попросил меня перевести деньги именно на этот счёт. Мол, прежний стал ненадёжным и всё было скорректировано в последний момент. У меня не было причин не доверять своему любовнику. Хотя, признаю, я сглупил, даже не созвонившись со Стоуном. В итоге тринадцать миллионов канули в лету, а вмести с ними и наш дорогой подельник. Как думаете, это достаточная сумма для того, чтобы стать немилым оставшемуся у разбитого корыта начальнику?

Вивиан смотрит на альфу, пытаясь понять, доволен тот его искренним ответом или же нет. Это оказывается сложной задачей, учитывая то, что Декстер ни капли не изменился в лице, а его ореол ни на йоту не пошатнулся, всё так же мерцая вокруг альфы холодным породистым светом. Перед ним убийца и садист — вот что понимает Вивиан, вздрагивая, ведь ему точно не почудился этот едва уловимый аромат крови и едва осязаемый голод вынужденного выжидать хищника.

— Вам было очень больно, Вивиан? — склоняя голову вбок, спрашивает мужчина, и омега отчётливо слышит в его голосе заинтересованность. — Когда вас предали?

— Это было неприятно, — поведя плечами, отвечает Тайтус. — Всё же мы долгое время были любовникам и…

— Я спрашиваю, как сильно вам было больно, Вивиан? — уже с нажимом повторяет свой вопрос альфа, ореол которого приходит в движение, сгущаясь. — Вы рыдали? Проклинали предателя? Напились с горя или же ушли в глубокую депрессию? Ваше сердце обливалось кровью, и вы выбросили всё, что могло напоминать вам о бывшем возлюбленном? Ведь вы же любили этого альфу, не так ли, Вивиан? Вам ведь хотелось, — Декстер подаётся вперёд, переходя на шёпот, — убить своего бывшего любовника? Всадить нож ему в сердце и смотреть, как в его глазах угасает жизнь?

— Да, всё было именно так, — пренебрегая правилами приличия, отвечает Вивиан, облокотившись о стол и уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы. — И да, это было больно, чертовски больно. Вы это хотели услышать, мистер Декстер? — Тайтус подымает на альфу взгляд. — Хотели убедиться, что во мне всё ещё треплется слабая омежья душонка, которую можно сломать?

— Да, хотел, — Декстер кивает, и Вивиан кожей ощущает, что тот доволен. Если бы не нужно было сохранять спокойствие, улыбку предвкушения на губах и азартный блеск в глазах, Тайтус сейчас бы залпом осушил эту бутылку вина, а после выкурил полпачки сигарет.

Этот Декстер… Чёртов уёбок. Да, Вивиан его боится до состояния обмоченных штанов, но не бояться — ещё глупее. Альфа ощущает не только его страх, что явно импонирует этому изварщенцу, но и его целеустремлённость, его силу, его настойчивость и решимость, его неотразимую породу, будь она неладна, и это его, Вивиана, шанс. Шанс доказать, что он всего лишь на пару сантиметров не дотягивает до уровня Адама Декстера, который признаёт сильных, но не терпит тех, кто сильнее его самого, предпочитая уничтожать их в ступеньке от своего пьедестала.

— Мне просто было интересно, — продолжает альфа, кажется, смотря на него с ещё большей заинтересованностью, — что именно закалило вас и сделало столь беспринципным, что вы готовы не только предать своего любовника, но и лишить работы двести человек. Знаете, я был уверен, что вы озлоблены на мир из-за низкого поступка относительно вас самого, ведь что заполняет наши сердца тьмой? — Декстер пожимает плечами, давая понять, что нет нужды отвечать на этот вопрос. — Злость, обида, месть, собственные страхи…

— И как? — осведомляется Вивиан, ухмыляясь. — Я оправдал ваши ожидания?

— Более чем, — альфа подаётся вперёд, наплевав на шуршащую вокруг них приглушёнными шепотками окружающих атмосферу, берёт его ладонь в свою и касается её своими холодными губами. — Вы родились с этой тьмой, Вивиан, и это чертовски мне импонирует.

— Могу я считать, что сделка состоялась? — задаёт встречный вопрос омега, борясь с омерзительным ощущением ядовитости обманчиво-нежного прикосновения.

— Хм, — Декстер откидывается на спинку стула, окидывая его изучающим взглядом. — Сперва я хотел бы убедиться в том, что не повторю участь Хэйса. Докажите мне свою преданность, Вивиан, — мужчина опять склоняет голову вбок, и этот жест напоминает омеге взгляд стервятника, с высоты своего седалища взирающего на предсмертную агонию своей будущей пищи.

— И каким же образом?

— У меня будет три условия. Первое и обязательное — это основательное и бесповоротное банкротство филиала в Ричестер-Холл. Второе и желательное, что только укрепит моё доверие к вам, это крах самого Хэйса. Мне не важно, как вы это сделаете, но я хочу, чтобы этот человек исчез не только из «Декстер & Групп», но и из поля моего зрения в принципе. Ставя перед вами эту задачу, я прекрасно осознаю вашу ограниченность возможностей, оттого и не требую её полного успеха. И третье, — на этом альфа, пусть и на миг, позволяет ему ощутить древность и мощь своей породы, буквально заполоняя собой весь мир в зоне его осязания, — станьте моим, Вивиан. Это не приказ, а предложение, на которое вы не обязаны соглашаться.