В один из выходных дней я пришел домой достаточно поздно. Гаврила ждал меня у ворот с фонарем и тут же стал на меня браниться.

— Я все глаза проглядел, Эмиль! Ужин уже остыл. Иди же в дом, а я, с твоего позволения, зайду к сторожу, поиграю с ним в карты.

Я благодушно махнул рукой, разрешив ему пойти. У бедного старика тоже должен был быть какой-то досуг.

Придя в свои комнаты, я снял сапоги, ополоснул лицо водой, съел кусочек пирога с приготовленного для меня блюда. Неожиданно в дверь постучали. Это оказалась горничная хозяйки.

— Эмиль, там к вам пришли и ждут на улице.

Дик!!! Словно на крыльях я слетел по лестницам и бросился к черному входу, а потом в недоумении уставился на фигуру, возникшую передо мной. Не Дик. Это была какая-то женщина, одетая в темные и бесформенные одежды. Лицо ее было бледным, одутловатым и нездорового оттенка. Я едва не застонал от жестокого разочарования, а потом вдруг в ужасе признал в этой женщине Кристину.

— Кристина? — ахнул я.

Не такой я ее запомнил. Куда девалась ее стройность, гибкость, здоровый цвет лица? Я ничего не мог понять. От былой ее миловидности и грации не осталось и следа.

— Заходи же! — стал приглашать я. — Как ты здесь оказалась? Что случилось? Где Дик?

Она стояла передо мной и молчала, сцепив пальцы рук, судорожно сжимая в них платок. Наконец, я услышал ее тихий голос.

— Эмиль. Ты должен мужаться. Дик…

Перед моими глазами все поплыло. Я понял, что вот сейчас вся жизнь моя закончится, через момент все рухнет.

— Нет, — покачал головой я. — Не может быть, молчи!

— Да. Дик… Дети бегали по замерзшему озеру, а он шел мимо. И… Лед проломился. Дик спасал детей и сам ушел под воду. Он не смог выбраться.

Я зажал себе рот ладонью. Вдруг мне вспомнились дети, что бежали вслед за моим экипажем, и я понял, что их ненавижу. Всех. И Кристину тоже, и весь этот мир.

— Он погиб? — бестолково уточнил я.

Она кивнула, а потом прижала платок к глазам, вытирая слезы, которые уже много дней текли из ее глаз безудержным и бесконечным потоком.

— Когда это произошло? — сдавленно спросил я.

— Две недели назад.

Она повернулась и стала удаляться, ступая неуклюже, как все беременные. Я тупо смотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь. Вернувшись в свою спальню, я некоторое время лежал на кровати, беззвучно корчился и кричал, задыхаясь, кусал подушку, бил себя по лицу и тянул за волосы. Это было невозможно. Это было невыносимо. Я поднялся с койки. Надо было спешить, пока Гаврила не пришел.

Я налил в таз воды и достал свой нож. Вскрытые руки нужно будет опустить в воду, чтобы кровь не свернулась. Я проверил остроту лезвия пальцем. Отлично. Ну, что ж. Мы клялись не расставаться и быть вместе. Получилось так, что Дик ушел, и я должен был следовать за ним, чтобы исполнить нашу клятву. Я не мог представить его мертвым. В голове не укладывалось, что его больше не было. Мысли об этом причиняли мне такую адскую душевную боль, что я не мог ее выдержать.

Я распахнул окно, чтобы в последний раз в этой жизни глотнуть свежего воздуха и взглянуть на мир, в котором не было и, уже, никогда не будет Дика. Несмотря на позднее время, жизнь на улицах города кипела, проехал конный экипаж, прогуливалась влюбленная парочка, пробежала ватага мальчишек в сопровождении лающей собаки. Мне стало тошно. Все было, как всегда, вокруг все наслаждались жизнью. Я застонал и впился зубами в свою руку, потом закрыл окошко и задернул шторы. Развернувшись к столу, я вздрогнул. Передо мной стоял Гаврила.

— Положи нож, Эмиль, — приказал он.

— Нет, — затряс головой я, — мы дали клятву. И мне… Мне так больно, что я не могу жить.

— Что ты обещал ему? — медленно спросил старик, — Что именно, Эмиль?

— Что мы будем вместе. Я не останусь. Выйди и не мешай мне.

— Вы не будете вместе, Эмиль, — продолжал Гаврила. — А знаешь, почему? Дик не был грешником. Единственный его грех — это связь с тобой. Он умер как герой, спасая невинные жизни, и душа его сейчас блаженствует в раю. А ты, совершив самоубийство, никогда не попадешь в рай, и вы окажетесь разлучены навечно.

Я потрясенно уставился на Гаврилу. Эти слова отрезвили меня! Ведь он был прав! Я чуть не совершил ужасную ошибку.

— А как же мне попасть в рай? — жалко всхлипывая, спросил я у мудрого старика.

— Учитывая, что ты мужеложец и, хоть невольный, но убийца, только благородными поступками, спасая человеческие жизни и смиренно дожидаясь своей естественной смерти, — твердо ответил старик. — Отдай мне нож, мальчик. Не делай этого.

Клинок выпал из моих ослабевших пальцев, а ноги подкосились. Я не выдержал и разрыдался во весь голос. Где же ты, мой Дик? А я ведь даже и умереть теперь не мог, чтобы последовать за ним! Гаврила, разделяя мое горе, прижал меня к своей груди.

========== Глава 14 ==========

Все дни мои слились в один серый, безрадостный и бесконечный поток. Как можно больше времени я старался проводить в больнице, где практиковался, часто даже ночевал в ней. Я вырезал опухоли, вычищал гной из ран, делал перевязки, доставляя людям страдания, во имя их спасения, а сам страдал так люто, так неистово, вот только меня ничто не могло спасти. Рана в моей душе кровоточила и не заживала, покоя мне не было. Я весь измучился, не помогали ни молитвы, ни утешения Гаврилы, ни будничная рутина.

Бесчисленное число раз, в своих воспоминаниях, я принимал из рук Дика лукошко с земляникой, перелезал через ограду, шел за ним по лесу, держась за его крепкую руку. Сотни раз я сидел у костра, смотрел на разлетающиеся искры, и мой любимый друг опрокидывал меня на лоскутное одеяло. И ни на миг меня не переставал терзать всего один вопрос — почему? Почему погиб именно мой парень, которого я любил, а тысячи остальных живы? Почему?

Я задал этот вопрос Гавриле, и правильно сделал, так как получил от него ответ, который меня, пусть и не успокоил, но внес хоть какую-то ясность в произошедшее.

— Видишь ли, Эмиль, мы не живем просто так и сколько хотим. Каждый человек приходит в этот мир ровно на столько, чтобы выполнить определенную миссию. Скорее всего, Дик ее выполнил. Он подарил тебе свою любовь, сделал ребенка жене и спас детей.

— Но почему он умер! — негодующей вскричал я. — Почему нельзя просто жить, не выполняя миссию?

— Очевидно, творец решил наградить его. Могло бы быть так, что дальнейшая жизнь Дика оказалась бы хуже смерти.

— Как так? — я захлопал глазами. — Любая жизнь лучше смерти!

— Не скажи. В моей жизни был случай, когда мальчик упал в холодную воду зимой. Его вытащили, но он потом долго болел. В результате он ослеп, стал слабоумным, мучился головными болями и этим принес много горя своей семье. Ты хотел бы такую судьбу своему другу? Или другую девушку вытащили из горящего дома с сильными ожогами, которые ее обезобразили и лишили здоровья. Она прожила сорок лет и ни разу за эти годы не вышла из дома, чтобы людей не пугать. Творец забрал твоего Дика потому, что сильно его полюбил и избавил от дальнейших страданий, не просто так же! Смотри на смерть Дика с таких позиций. А вот ты пока не должен умереть, твоя миссия на земле еще не выполнена и, очевидно, судьба твоя тесно связана с судьбами других людей, поэтому придется терпеть и жить.

Я печально молчал, сжав губы. Аргументы были железными. Сказать в ответ было него.

После этого разговора я отослал своего слугу в усадьбу, чтобы он проведал Кристину и передал ей деньги. Ведь она должна была скоро родить. Старик привез нерадостные вести. Матушка Дика скончалась, она не перенесла смерти любимого старшего сына, отец тоже умер, шел ночью пьяный, свалился в овраг и сломал шею. Родитель Дика выполнил, блин, свою миссию на земле.

Кристина осталась одна, на сносях, обремененная заботами о братьях и сестричках Дика. Успокоило меня лишь то, что ей срочно подыскали мужа, человека работящего, доброго и заботливого, правда, имеющего недостаток. Он был глухонемой, но, учитывая то, что все здоровые мужчины были на войне, этот вариант оказался не плохим. По словам Гаврилы, бедная женщина смирилась со своей судьбой, чего никак не мог сделать я.