Язык Стефана настойчиво разомкнул его губы и проник юноше в рот. Равиль застонал от отвращения, но так, чтобы казалось, будто бы от удовольствия. Но в данных делах немца было не провести. Он оттолкнул парня и стал раздеваться.

— Радовался бы, что я не старый, не вонючий и не урод! — с некоторой обидой в голосе сказал он.

— Все в порядке, господин офицер, — дрожащим голосом промолвил Равиль.

Он просто цепенел от страха, так как всегда дико боялся этого момента проникновения в свой истерзанный и незаживающий анус.

— Стеф, пожалуйста, — решил попытаться он, — не надо. Давай минет сделаю?

— Ты не сказал «хайль Гитлер», — напомнил Стефан. — Слушай, Равиль, давай хоть раз без твоего нытья. Надоело уже слушать.

Мужчина распахнул на парне халат и опрокинул его на спину. Он гладил все его тело теплыми жесткими ладонями, а потом целовал его всего-всего с ног до головы, чувственно, долго, сладко, словно тая и дурея, катал по простыне и переворачивал, как хотел, словно игрушку, потянулся губами к члену. Парень вздрогнул, но сегодня переборол себя, не сжался и дал пососать. Стефан знал, что юноша сегодня не сможет возбудиться до такой степени, чтобы кончить, потому что помешает этому боль.

Накрыв своим мощным телом, приподняв его ноги, Стефан бережно и осторожно двигался в нем, стараясь быть нежным и не проникать слишком глубоко. Запрокинув голову, вцепившись мужчине пальцами в плечи, Равиль терпел все это и тяжело дышал, постанывая и давясь слезами. Избитая спина его терлась о постель, что еще больше добавляло страданий. Наконец, немец излился, больно сжав его ягодицы, и одновременно вцепившись ему зубами в плечо. Равиль всхлипнул и с облегчением обмяк. Теперь уже точно все!

Стефан поцеловал его в шею и набросил на юношу одеяло.

— Отдыхай, великий мученик, — насмешливо сказал он, одобрительно хлопнув его по бедру.

В это время в дверь постучали. Это Карл, а раз осмелился побеспокоить, значит, кто-то пришел с визитом.

— Господин офицер! К вам пришел господин комендант лагеря. Он ожидает вас в гостиной.

— Блядь! — злобно пробормотал Стефан сквозь зубы подцепленное на восточном фронте колоритное словечко, которое у русских выражало сразу весь спектр эмоций, который мог испытывать человек. — Не было печали. Принесли же черти!

Он быстро влез в штаны, набросил на себя сорочку и поспешно вышел в гостиную. За все время его болезни братец ни разу его не навестил и даже не позвонил, а тут вдруг заявился!

Ганс стоял в центре гостиной, расставив ноги, в сапогах, черном кожаном плаще и высоком головном уборе. С первого взгляда Стефан понял, что господин комендант значительно пьян.

— Я говорил тебе, — начал Ганс, — что избавлю тебя от этого еврейского выродка, если в связи с ним и дальше будут продолжаться скандалы? Говорил?! Ну, так получай!

Ганс выхватил из кобуры пистолет, оттолкнул брата с дороги и широким шагом направился в спальню, где в постели лежал Равиль.

====== 21. Битва богов. ======

Всего лишь три шага, и Ганс оказался на пороге спальни. Равиль вздрогнул и приподнялся на кровати. Грянул выстрел, и в тот же момент Стефан навалился брату на руку. Пуля ушла в плинтус. Тем временем Равиль, в панике вскрикнув, скатился на пол и проворно заполз под кровать.

— Я сказал, что избавлю тебя от еврейского выродка! — орал Ганс чуть ли не с пеной у рта. — Я говорил тебе?! Сколько можно позориться самому и позорить меня, гомосячий ты урод?!

Ганс ударил Стефана рукояткой пистолета по скуле, но тот и не думал отступать.

— Давай, — орал в ответ Стефан, побелев, как смерть, — меня убей! Ну, что? Кишка тонка? Стреляй! Ты всю жизнь меня ненавидишь, с момента, как я появился на свет!

Он бросился на брата, и они сцепились в рукопашную. Стефан пытался отобрать пистолет, но тот умудрился выстрелить еще раз, и шальная пуля вновь ушла в пол. Офицер сжал его запястье, и мужчины некоторое время боролись, в результате чего упали на кровать.

— Отлично! — прорычал Стефан. — Может, трахнешь меня, наконец, любимый братик? Ты же всю жизнь об этом мечтаешь? Нет? А что так? Я не против!

Наконец, ему удалось отобрать у Ганса пистолет, и офицер запнул его под кровать, где находился Равиль. Они в бешенстве вскочили и отпрянули друг от друга.

— У тебя совсем голову снесло! — злобно кричал комендант. — Ты своим поведением позоришь звание офицера Рейха! Это не просто хулиганство, Стефан! То, что ты совершил, — должностное преступление! И как ты можешь мне говорить такие слова? Я не мужеложец, в отличие от тебя!

Стефан поспешно поправил на себе домашние штаны и рубаху, а потом предложил как можно более тише и учтивее:

— Господин комендант, давайте перейдем в кабинет. Там будет гораздо удобнее. Я полагаю, нам есть, что обсудить.

— Пошли, — махнул рукой Ганс, пьяно покачиваясь. — Я тебе сейчас все выскажу. Надоело покрывать твои безумные выходки!

— Эльза! — громко приказал Стефан. — Подай крепкий кофе на две персоны в кабинет!

Когда они вошли, Стефан достал из бара бутылку шнапса и две рюмки. Его до сих пор колотило. Хорошо, что Равиль не растерялся и успел отреагировать и спрятаться. Скорее всего, комендант его даже не ранил.

Вошла взволнованная Эльза и подала поднос с двумя чашками кофе, сардины на блюдечке, на другой тарелке лежали ломтики сыра и колбасы. Стефан успокаивающе ей кивнул, хотя понимал, что это слабое утешение. Наверняка все слуги были смертельно перепуганы, а Сара так точно билась в истерике. В дверях кабинета мелькнула фигура Карла. Пожилой мужчина демонстрировал офицеру свою преданность и то, что он в этот сложный момент был готов находиться рядом, в его распоряжении. Стефан благодарно ему улыбнулся, и дверь кабинета прикрылась.

— Я не понимаю, в чем суть конфликта, — спросил Стефан, взирая на брата прозрачными и невинными серыми, словно небо после грозы, глазами. Он опрокинул в себя рюмку шнапса.

— Если я не убил его, так сейчас убью тебя! — начал опять заводиться Ганс, приподнимаясь со стула.

— Чем? — насмешливо приподнял брови Стефан. — Пистолета у тебя нет. Голыми руками? Позволь доказать еще раз, что я сильнее. Я моложе, и я воевал, в отличие от некоторых, кто пропердел штаны, отсиживаясь в тылу.

Он изрек это и победоносно замолчал, наслаждаясь бессильной яростью своего брата. Главное, он сумел вывести господина коменданта из спальни, и Равиль теперь в безопасности, а на остальное ему наплевать. Ганс тем временем искал слова, чтобы парировать, но так как был перевозбужден и пьян, не находил.

— Ты… Ты, — наконец с трудом, запинаясь, проговорил он, — позоришь высокое звание офицера великого Рейха!

— И как же именно? — иронично прищурился Стефан, наслаждаясь моментом.

Испытывая огромную потребность выпить, он влил в себя вторую порцию шнапса и закусил ломтиком сыра, однако не расслабляясь и держась поближе к дверям, чтобы Ганс опять не прорвался в спальню. Оружия у коменданта не было, тот мог пытаться убить Равиля голыми руками. Что возьмешь с бешеного и пьяного? Оставалось надеяться, что Карл принял меры, вытащил парня из-под кровати и спрятал в безопасном месте, например, в подвале их дома.

— Как, спрашиваешь? — прорычал Ганс, теряя контроль над собой. — За одну ночь ты совершил с десяток нарушений устава, даже не буду перечислять, каких именно, ты и сам это знаешь!

— Это ты про то, что я вытащил еврея из газовой камеры? — уточнил Стефан. — Послушай, Ганс, у тебя лежит рапорт доктора Менгеле, что именно этот жид является ценным экспериментальным материалом? И документ составлен, как полагается, в двух экземплярах и зарегистрирован?

— Да, — неохотно согласился Ганс, тоже прикладываясь к рюмке.

— Этот еврейский юноша, Равиль Вальд, — основа научного изыскания, которое запланировал доктор Менгеле, — упоенно продолжал Стефан. — Именно в паре с сестрой-близнецом, Ребеккой Вальд. У меня с нашим великим доктором есть устная договоренность, что, когда этот жид надоест в качестве слуги, я передам его в клинику для опытов. Получилось так, что парень оказался в колонне смертников. Но я не могу не сдержать слово офицера! Поэтому мне пришлось приложить усилия, чтобы вернуть еврея домой.