Накатывает апатия. Состояния сменяются слишком быстро и незаметно.

А они выходят к озеру. То чистое-чистое, почти что кристально прозрачное. Локи видит дно, видит зеркальную поверхность воды, видит пустые пляжи вокруг. Но Тор не остается у воды, Тор сворачивает в полностью противоположную сторону, к еле заметной, малюсенькой тропинке.

У Локи все еще нет слов, но неожиданно появляются мысли. Он завороженно стоит у берега, обернувшись, тут же срывается следом за альфой. Куда тот ведет его? Что они будут делать? И что в той спортивной сумке, которую несет Тор? Неужели вещи? Неужели ему удастся искупаться?

Вопросы расцветают внутри его головы, заполняют пустоту, и омега спешит, спешит следом за своим истинным. Резко оказывается на пригорке, что уходит в воду средней высоты обрывом. Тор уже стоит на краю, проверяет почву. Сверху нависают ветви разлапистого, высокого дуба.

Локи роняет плед, медленно обалдело осматривается, бредет к краю. Все, что вокруг, — и цветение, и зелень, — завлекает так сильно, что он чуть не летит в воду. Хорошо еще Тор успевает перехватить поперек груди и оттащить назад.

— Ну-ну, думаю, для начала тебе надо бы раздеться, детка… Одежда потом век будет сушиться, знаешь же. — теплые губы целуют в шею, перебегают к местечку за ухом. А затем ладонь легонько шлепает его по ягодице. Омега отскакивает, замечая хитрую усмешку. — Я взял тебе запасное белье. Надеюсь ты умеешь плавать?..

Локи закатывает глаза и фыркает. Вскинув голову, гордо проходит мимо альфы. Слов все еще нет, но он отдаляется от этой болезненной трагедии, он отходит, он отворачивается. Он видит Тора, срывается с места, бежит… И Тор прячет его в своих объятьях, Тор отвлекает.

Локи стягивает рубашку через голову, расстегивая лишь пару верхних пуговиц. Его кожа бледная, будто чистый холст из мрамора, и он лишь надеется, что уже достаточно поздно, а солнце конца мая еще недостаточно обжигает. Он расстегивает джинсы.

Где-то рядом одеждой шуршит альфа. Расстилает плед, переносит сумку с вещами ближе, скидывает рядом телефон и бумажник. Он не пялится, не тянется руками к телу омеги, а просто-напросто занимается своими делами. Неторопливо, спокойно.

Это все еще цепляет. Цепляет то, как Тор не боится потерять его. Как он доверяет, как не теряет голову, держа себя в узде. Локи складывает одежду аккуратно, проходя мимо, мажет кончиками пальцев по сильной, широкой и теплой спине. Он почти готов к тому, что потеряет боксеры, когда войдет в воду. Он почти готов к тому, что не станет выныривать.

Тор откликается, но молча. Бросив сложенную толстовку на плед, выпрямляется, поворачивается, оборачивается ему вслед. Локи идет вперед, вперед… Под ногами мягкая, зеленая трава и редкие островки песка. Он замирает на самом краю, затем оборачивается.

Он склоняет голову на бок и не улыбается. Он не уверен, что еще хоть когда-нибудь сможет улыбнуться.

Тор смотрит нежно, печально и все же счастливо. Радуется, что все решилось/закончилось, радуется, что больше не придется проходить через это.

Его бровь взлетает чуть вверх, будто бы хитро интересуясь что же омега будет делать дальше. Затем в глазах мелькает удивление/легкая паника, но лишь на миг.

Дальше Локи не видит. Он закрывает глаза в тот же момент, когда раскидывает руку в стороны и отклоняется назад. Это обрыв, земная/песочная плоть тут, на краю, мягкая, рассыпчатая. Его ноги соскальзывают.

Он летит.

Воздух рвет его волосы, воздух шумит в ушах. Воздух, но не громогласный крик.

Омега знает, что Тор не будет устраивать драмы. Это же Тор, он постоянен и спокоен, он тверд. Локи может в мельчайших деталях представить каждое его последующее действие. Локи сжимается в комок, дергается, обнимая колени, а затем бомбочкой входит в воду.

Пару секунд Тор все еще стоит, ошалело и чуть удивленно смотрит на обрыв, но в нем вдруг резко что-то щелкает. Локи знает, пару раз видел этот щелчок в его глазах. Будто бы кто-то бросает спичку, а затем весь город, облитый бензином, вспыхивает.

По щелчку.

И осознав, Тор дергается. Он быстро стягивает/срывает брюки. Он уже не складывает их. Он дергается в сторону обрыва.

Локи медленно входит все глубже и глубже под воду. В ушах начинает шуметь, но после удара он уже ничего и не слышит. Глаза держит зажмуренными, колени сильнее притискивает к груди.

Вот Тор отталкивается от края. Вот он красивой, четко/мускулисто вылепленной дугой летит в воду.

Он входит в нее не так как омега. Он входит в нее идеально.

Локи все еще выдыхает и чувствует, что осталось не так много. Воздуха. Или же времени.

Его родители час назад отказались от него. Его почва, та самая, эфемерно находящаяся под ногами, пропала.

Это уже не болит, но разочаровывает. Все разочаровываются в нем, он разочаровывается в себе.

Он всплывает. Он не хочет оставлять Тора, он хочет видеть его улыбку по утрам, он хочет ссориться с ним по пустякам, он хочет дурачиться с ним, он хочет стать его миром и хочет… Чтобы Тор стал его собственным миром в ответ.

Вынырнув, Локи делает вдох, отводит с лица волосы, а затем осматривается. Чуть не ныряет под воду вновь, когда сталкивается нос к носу с Тором.

— Напугать меня вздумал, детка?.. — его тон такой ласковый, но все же опасный. И его ладонь уже на боку, посреди спины, затем уже вокруг его талии. Секунда, и альфа прижимает его к себе. Его губы совсем рядом, когда он бормочет: — Не думай, что сможешь отделаться от меня так просто. Ты — все, что у меня осталось.

Вода вокруг отдает прохладой. Локи касается его, Тора, плеч и старается не думать, сколько метров глубины под ним. Ему кажется, что сказанные альфой слова должны были принадлежать ему самому, однако, он все еще не сказал ни слова. И говорить не собирается.

Его губы собирают вкус пресной воды с губ напротив, его ладони скользят по сильным плечам, мелко царапают подрезанными коготками. Это неудобно и шатко, в любой момент они могут уйти под воду. Но все же Локи напирает, целует требовательно, желает ответного рвения.

Ладони альфы обжигают даже под водой. Вот они на талии, вот чуть выше, пересчитывают ребра… Секунду спустя они уже ныряют под белье. Они мнут мягкие ягодицы, проскальзывают меж них, подсаживая омегу к себе на талию.

И Локи млеет, покачивается, потирается. Он возбужден, его родители только что его бросили, яростный, хороший секс — как раз то, что сейчас нужно.

Нет дела до еще не подействовавших таблеток, нет дела до неудобной позы. Он цепляется бедрами крепче, он скрещает лодыжки, он чувствует себя маленькой, водной обезьянкой…

Он стонет в поцелуй, кусает Тора за губу, распаляя его и получая голодный рык в ответ. Он подается бедрами на сильные, теплые пальцы, что массируют сжатый вход. В воде не очень-то ясно течет он или нет, но все же омега чувствует, как тело становится чувствительным и будто бы ватным. Он отрывается от альфы, он кусает того за мочку уха, за шею, за горло.

Тор рычит, возбужденно вскидывается. Его руки становятся жадными, а прикосновения до колкости острыми. Локи слышит рычание:

— Я недавно читал, что есть вид хищных пресноводных рыб, которые чувствуют омежью смазку, как акулы — кровь. Как думаешь, они водятся здесь, детка?..

Ему требуется секунда. Две. Дернувшись, Локи вырывается, чуть не теряет белье, и отталкивается от Тора, залепляя пятками тому в грудь. Судя по тому, как обрывается его громкий смех, альфа уходит под воду.

Локи со скоростью торпеды несется к берегу. Он понимает, что это шутка, но останавливается лишь становясь на песок. Упирается ладонями в колени, пытаясь отдышаться.

Слов все еще нет, но он уже почти что готов выругаться. Готов поругаться.

Не проходит и пары минут, как все еще посмеивающийся альфа подплывает к берегу. С каждым гребком он становится серьезнее и медленнее. Встав на ноги, делает первый шаг не сразу.

Локи и хотел бы сказать что-нибудь колкое, но не может. Взгляд бежит по натренированной груди, по нескольким кубикам на поджаром прессе, по стройным, сильным ногам… И, конечно же, по очертаниям его возбужденного члена, что под тканью белья.