Локи сглатывает, чувствуя, как в груди ноет, но лишь поджимает губы.

Ему нельзя заводить друзей.

Он, как никто другой, знает, как можно слишком быстро привязаться к человеку, и поэтому даже не думает отвечать на дружелюбие и радушие. Его срок в четыре недели уже пошёл, и он не собирается оставаться здесь ни днем дольше.

Ему это совсем ни к чему. Так же, как и боль на сердце, если вдруг придётся разрывать ниточки только что обретённых связей.

Будучи довольно закалённым, он знает, что люди как золото — не всё, что блестит, натуральное, — и поэтому всегда под одним слоем позолоты есть ещё несколько. Иногда их столько, что когда снимаешь все, на ладони остается лишь яблочная косточка — маленькая, так и не превратившаяся в сладкий плод.

И, зная это, не раз и не два проверив это, он всё ещё слишком сильно привязывается к людям. Чувствуя ласку на протяжении долгого времени, он тает и начинает тянуться к ней, будто кошка в течку.

Он уже сейчас не знает, как будет расставаться с Фриггой. Её руки на его волосах — это самое прекрасно-болезненное, что было в его жизни.

Во время обеда на него пялятся.

Не просто смотрят, а именно пялятся. Видимо, в этой школе сплетни разносятся так же быстро, как наркотики по организму, если они в крови.

Он садится за пустующий стол где-то в отдалении. Ставит перед собой поднос с нагетсами, картошкой, яблоком и соком, но очень сильно сомневается, что сможет съесть хоть что-нибудь. Его всё ещё подташнивает, а куча направленных на него взглядов уж точно никак не способствует улучшению самочувствия.

Он надевает наушники. К нему за столик подсаживается Тор.

Локи разочарованно цокает, вытаскивает из ушей капельки и смотрит на парня. Тот ровно напротив, без подноса.

— Ты довольно популярен в этих кругах, я заметил. — открыв сок, мальчишка аккуратно вставляет трубочку и смотрит на хмурого «брата». — Это стадо животных, как только услышало мою фамилию, тут же буквально вылизало меня такими взглядами, что голодные львы позавидовали бы. Никогда не думал, что буду так сильно хотеть себе назад фамилию моего отца.

— Мы с тобой не братья, — он сжимает челюсти, гневно стреляет взглядом. Локи незаметно подбирается, видя, что парень снова зол, но лишь вопросительно вскидывает бровь. Тор уже хочет ответить.

К их столу подходит какая-то прелестная шатенка.

— Тор, ты же придёшь потом к нам, да?.. — она кладёт ладонь на его затылок, и парень чутка прикрывает глаза. Она смотрит на Локи. — Привет, я –Джейн. А ты, видимо, тот самый его кузен, да?

— Да, Локи, — он усмехается, неприятно и гадко. Нарочно откровенно пялится на девушку, раздевая ее глазами.

— Так, Тор?.. — она замечает это и предсказуемо кривится. Передергивает плечами.

— Да-да, сейчас приду. — он кивает, поднимает голову, улыбаясь ей. Джейн уходит.

— Да она из тебя веревки вьет, друг мой, — ему смешно; закинув полосочку картошки в рот, он смотрит на Тора и ухмыляется. Тот дергается. — Так чем обязан? Такая честь все-таки, сам Одинсон и…

— Завались. Хотел лишь сказать, что мы с тобой очень далекие родственники. По линии отца. Ни братья, ни кузены, ни близнецы, — парень поднимается, замирает, уперевшись руками в стол и чуть нависнув над Локи. — И только попробуй кому-то растрепаться, что ты жалкий подкидыш. Больше ты трепаться не сможешь вообще.

Оттолкнувшись от стола, он уходит. Локи быстро расстегивает рюкзак и, скидывая туда свои вещи, кричит ему вдогонку:

— Приятного аппетита, братишка!

На последнем слове молния вжикает, а он уже поднимается со скамьи. Спина Тора каменеет, он медленно оборачивается.

Локи успевает заметить, что его глаза снова потемнели, а руки судорожно сжимаются в кулаки, а затем посылает «брату» воздушный поцелуй и бежит. Убирать свой поднос времени, к сожалению, нет.

Он лавирует между людьми в столовой и, слыша сзади недовольные восклики, знает, что Тор бежит следом. Он смеётся, хоть и задницей чувствует, что если остановится, то из него выбьют не только всю дурь, но и пару органов.

Он натыкается на какую-то милую девушку с рыжими волосами.

— Прошу прощения. — кричит он, отставляя её в сторону.

— Я задержу его.

Локи хочет удивиться, но не успевает. Просто бежит дальше и слышит, как позади на пол грохается что-то массивное. Он почти что сгибается пополам от смеха, но не может позволить себе остановиться.

Тор, чёрт побери, упрямый.

— Я убью тебя, когда догоню, Локи! — он сзади и, похоже, догоняет. Он же, блять, спортсмен.

Локи заворачивает в следующий коридор, а затем добегает до лестницы. Буквально врезавшись в темноту под ней, замирает.

У него чертова отдышка, но приходится быть тихим. Он слышит затихшие, будто кошачьи, шаги Тора, который, похоже, потерял его и теперь…

Его вырывают из укрытия резко. Вбивают в соседнюю стену, прижимают к ней за горло.

— Ты думаешь, это смешно? Думаешь, крайне весело? — Тор в ярости, он давит на кадык, снова, будто в тисках держит. Мальчишка хватается за его руку, кривится, но дышать пока что более-менее можно. Он в упор смотрит парню в глаза. — Сейчас я покажу тебе, что на самом деле весело!

Он заносит кулак. Локи смотрит в темно-серые радужки. Не мигая.

Тор дёргает занесенной рукой, но мальчишка не жмурится. Они все также смотрят друг другу в глаза.

Сильная рука хватает его за волосы вместо того, чтобы ударить, и запрокидывает голову.

— Какого чёрта ты пялишься, подкидыш, а? После всех тех изнасилований начал играть не за ту команду? Маленький педик, — он рычит, щелкает челюстями. Локи прикрывает глаза и хрипло смеётся, горло дерет от недостатка воздуха.

— Твой отец сказал мне, что хотел бы, чтобы ты поучился у меня выдержке и спокойствию, потому что он не слишком тобой доволен.

Язык его — лучший друг его.

Тор ошарашенно выпускает его волосы, убирает руку с шеи.

— Ч-чего? Ты… Ты врёшь.

— Не-а. Тебе, братишка, я никогда не вру, — Локи трёт шею и разочарованно вздыхает. Синяки только-только сошли, стали похожи на маленькие пигментные пятна или небольшие засосы, но так нет же!.. Обязательно нужно хватать за горло! — С тебя ещё один тюбик крема от синяков. Тот почти кончился.

— В смысле? — он хмурится, все еще не может прийти в себя от слов о недовольстве отца.

— В смысле, что я использую его по три раза за день, чтобы твои прелестные пальчики, — он распускает волосы, видит, как Тор засматривается на покрасневшую, начинающую расцветать еще сильнее, шею. — Исчезли с моей кожи.

Подняв выроненный рюкзак, мальчишка отлипает от стены и пытается пройти к выходу. В столовую возвращаться уже нельзя, но есть и не хочется. Можно пойти разыскать следующий кабинет, но для этого нужно пройти мимо Тора, который все еще держит его за плечо и не пускает.

— Что ещё он сказал?

— Просто сказал, что тебе было бы неплохо поучиться у меня хладнокровию. Успокойся и не зацикливайся на этом, — Локи странно смотрит на неуверенного закусившего губу Тора, тот кивает. — И пусти меня уже!

Парень кивает снова, его рука соскальзывает с плеча Локи. Тот быстрым шагом удаляется в сторону нужного кабинета.

+++

— Хей, есть кто дома?! — захлопнув за собой дверь, он прислушивается. Дом молчит. Пожав плечами, Локи стаскивает кеды.

Тор естественно даже и не подумал его подождать, чтобы подвезти. Но ему и самому этого не очень-то и хотелось: сидеть как на иголках, со слишком нервным водителем рядом.

Забежав в комнату, он кидает рюкзак у кровати и переодевается в домашние штаны и футболку. Затем, подхватив мобильник, спускается на первый этаж. Отчего-то пишет Брюсу.

«Привет. Вернулся из школы, отдыхаю от террора старшего брата. Л²»

Заглянув на кухню, он моет себе яблоко, обещая нормально поесть позже, и идёт гулять по первому этажу.

На протяжении всех выходных у него совершенно не было на это то сил, то времени, зато сейчас, когда «родители» на работе, а Тор — пусть он будет в самой глубокой канаве на границе города — неизвестно где, можно дать себе волю.