— Мистер и миссис Лафейсон?.. — Наташа усмехается, хватает его за здоровое плечо, когда мальчишка порывается вскочить. — Успокойся. У Тони отец директор, так что все документы, что попадают к мистеру Старку, можно сказать, попадают и к его сыну…

— Зачем ты помогаешь? — Локи поджимает губы, чувствует как губка касается плеча, скрывая его «личных шкафных скелетов», и хмурится.

— Потому что могу. Потому что хочу позлить Тора, — она наклоняется к коже и сдувает лишнее, отодвигается, осматривая свою работу. — Потому что ты тоже хочешь его позлить…

— И что я буду должен?.. — склонив голову на бок, мальчишка думает. — Он тебе нравится, да?.. Тор.

— Нравился. До седьмого класса, — щелчком захлопнув пудреницу, Наташа отходит. — И нет, ты ничего не будешь мне должен. Я делала это не ради тебя, не ради Тора.

— А ради кого?.. — он разворачивается к ней лицом, кладет руки на край табурета, сжимая его.

— Ради своей спокойной совести. Смотри в зеркало… — застёгивая косметичку, она кивает на отражающую чистую гладь, они встречаются на ней взглядами.

— Это отлично… — Локи оценивающе кивает, усмехается.

Синяка не видно, осталась лишь небольшая припухлость. Резко вскинув руку, он привлекает внимание девушки.

— Можешь сделать ещё кое-что…

+++

Пряча усмешку и ликование, мелькающее в глазах, весь оставшийся вечер он проводит с Фриггой на кухне. Не может до конца поверить, что Тор повёлся на этот маленький трюк…

Надеть рюкзак на левое плечо. Притвориться, что по телу пробежала болезненная судорога. Привлечь внимание Фригги. И бежать наверх быстро-быстро, зная, что спрос о его травмах будет с Тора. Предупредить его, притвориться невиновным.

А затем держать своим взглядом чужой, виноватый и совестный, пока «мама» осматривает его левое, здоровое, но чуть разукрашенное плечико. После же, стерев улики, наслаждаться мягкими прикосновениями, пронизанными покаянием, возникающей симпатией и злостью на себя из-за этого…

Он улыбается Фригге, кивает, одновременно и слушая её, и гуляя по своим мыслям. Подносит к губам чашку с чаем, пряча всё-таки прорвавшуюся ухмылку.

Теперь Тор его ещё долго не тронет. Будет терзаться этими смешными: «я должен ему» и «я виноват перед ним», пока Локи будет наслаждаться этим временно одолженным ему кусочком американской мечты.

— Наташа?.. — женщина хмурится, задумавшись. — Наташа Романов. Да, я знаю её…

— Как чудесно… — Локи кивает, мило улыбается уголком губ. — Я как раз познакомился с ней сегодня. Она говорила, что Бальдр проходил практику в начальной школе, после выпуска.

— Ах, мой мальчик… Да-да, он собирался идти на педагога. Один раз даже привёл всех тех детишек к нам на пикник, — Фригга почти что светится от счастья, радостно вздыхает. — Я запомнила Наташу, потому что она была самой тихой и даже несколько одинокой. Как рассказал мне позже Бальдр, её мама была… подвержена алкогольной зависимости, а отец очень много работал. Бедняжка почти не получала родительской ласки.

— Как ужасно! — он делает скорбное лицо, качает головой. Внутри него чья-то ловушка захлопывается. Всё ясно, Наташа, вот о какой совести ты говорила… — И что же?..

— Она бывала у нас ещё несколько раз после. Бальдр помогал ей с математикой и физикой в средней школе, когда приезжал на лето, — женщина поднимается, чтобы снова поставить чайник, отворачивается. — Правда, потом они с Тором немного повздорили, кажется, и Наташа больше не приходила.

Локи откидывается на стуле, складывает руки на груди и грязно ухмыляется. Ему нельзя находить друзей и привязываться к людям. Он не собирается задерживаться здесь надолго. А значит, он может позволить себе немного поиграться…

Ведь если не воспринимаешь свои игрушки всерьёз, то и не привязываешься к ним. А раз не привязываешься, значит потом больно не будет.

— Тебе долить ещё чаю?.. — Фригга оборачивается, светло улыбается ему.

— Да, если можно, — он кивает, так же светло улыбается в ответ.

+++

========== Глава 4 ==========

+++

Он сглатывает, в который раз прикладывает ладонь ко лбу и недовольно цокает. Двери между залом и кухней с шорохом закрываются за ним и некоторое время так и продолжают ходить туда-сюда, будто маятник.

— Ты в норме? — милая рыжая барменша Сигюн нахмуренно смотрит на его бледный вид, останавливается и ставит ящик с алкоголем на цветастый плиточный пол.

До конца ее смены еще несколько часов, до конца его смены тоже. Это пятница. Завтра выходные. Все в приподнятом настроении. На улице собирается буря.

И он, в отличие от прелестной румяной девушки, сомневается, что выдержит на ногах еще хоть полчаса.

— Да… Вроде да, но я не уверен… — мальчишка приваливается к стойке, на которую ставят готовые заказы, и проводит рукой по волосам. Замечает кольцо, ставшее черным-пречерным. Вздыхает. — Можно мне сегодня пораньше… Кажется, давление скакануло…

— Блин… Не круто, парень… — она выпрямляется, подходит и щупает его лоб. Поджимает губы, хмурится. — Там еще один столик новый. Уже на тебя записали. Какая-то школьная шпана, просто заказ возьми, а разнесет кто-нибудь другой, ладно? Сможешь или совсем хреново?.. А то могу все-таки отпустить.

— Ага… Нормально. Один столик… Один столик я выдержу, — он встает ровно, глубоко дышит. Сегодня чертова пятница, и он обязан справиться. Поумирать он и завтра сможет. Подхватив блокнотик, возвращается в зал и находит глазами один из своих столиков. — Вот же ж, чёрт.

Вид Тора, сидящего в окружении Сиф, Огуна, Фандрала и Вольштагга, кажется, отрезвляет лучше некуда. Локи моргает, сбрасывая с лица все эмоции, щипает себя за щеки, создавая румянец, и клеит самую ненатуральную из всех улыбок, что есть в его арсенале. Идет вперед.

Если секунду назад он еще хотел скинуть на кого-нибудь разносить готовые блюда, то сейчас понимает, что обязан сам обслужить их от начала и до конца. Чтобы всякие там кусачие недоумки не думали, что он испугался и просто сбежал…

— Здравствуйте, вы уже определились с заказом? — останавливается у столика. Все тут же замолкают. Пялятся.

Но не долго.

Снаружи равнодушный, но на деле просто невероятно собранный Огун отворачивается к Тору, продолжая что-то рассказывать. Рыжий Вольштагг проводит рукой по шевелюре и все еще выбирает, прикрываясь меню. Сиф бросает на него уничижительный взгляд и снова смотрит на Фандрала.

Ведут себя, как дети малые…

— Вот… А я ей и говорю, зачем он тебе, если Мэтт намного лучше. И характер у него нормальный, а этот Билли — червь книжный. Дохлый, как трупак, к тому же… — Фандрал хихикает, смотрит на Локи, подмигивая и буквально вылизывая его взглядом. Пихает девушку локтем.

— Сиф, давай, ты первая заказывай… — издеваясь над подругой, он делает так, что теперь ей уже не отвертеться. Девушка фыркает.

Мальчишка ловким движением вытаскивает из пучка на голове карандаш и быстро записывает первый заказ. Он прямо чувствует, как голос Тора, негромко переговаривающегося с Огуном, отдается вибрацией в его ребрах, и ему это не нравится. Так же, как редкие странные взгляды светло-голубых глаз.

С понедельника они ведь ни разу так и не заговорили. Избегали друг друга как могли, если пересекались — делали вид, что не замечали.

И обоих все устраивало. Будто зажили, как прежде. Только…

Локи не собирался признаваться себе, что ему самую малость не хватало их легких, чуть колких разговоров. Как, например, тот, что был на кухне до того, как парень взбесился и укусил его… В тот момент он отчего-то чувствовал себя якобы нужным. Тор слушал его, отвечал. Это было очень… тепло. Никому никогда откровенно не было до него дела.

Тору же до сих пор казалось, точнее, он был уверен, что все еще толком не извинился. Он точно так же отказывался признаваться себе, что, если бы был много сдержаннее, отношения у них бы наладились. Ведь Локи не так плох, как казалось и хотелось… И в этом, что не удивительно, парень тоже признаваться себе отказывался.