Но Тор не сопротивляется. Всё ещё позволяет ему. Позволяет всё, чего Локи хочется.
Он доходит до постели и укладывает его на покрывало. Опирается на руки, чуть отстраняясь. Мальчишка тянется следом, слепо вплетается пальцами в волосы и шепчет:
— Не отпускай меня, слышишь?.. Только не отпускай…
Тор закусывает губы и зажмуривается. Вновь склонившись над Локи, он знает, что облачённый в слова ответ на вопрос о подарке ему теперь не так уж и нужен. С приоткрытых губ, ведущих по кончику бледного уха, срывается шепот:
— Никогда.
+++
Откинувшись на спину, он пытается отдышаться и нашарить пальцами край одеяла. Перехватив его пальцы, Тор поднимает руку и касается костяшек губами. Смотрит на него из-под прикрытых ресниц.
Локи замирает на секунду, сглатывает, а затем, вырвав ладонь, спихивает парня с себя. Со смехом Тор откатывается и укладывается рядом.
— Старик…
— А ты — похотливое животное!.. — мальчишка всё-таки подтаскивает одеяло и закутывается в него.
Воздух неприятно холодит влажную от пота кожу, и он пытается, как можно быстрее, спрятаться от этого. А Тору будто плевать. Он закидывает руки за голову и поводит чуть покрасневшими, поцарапанными плечами.
Локи прикипает взглядом к тому, как сильные мышцы перекатываются под его кожей и еле сдерживается, чтобы с головой не залезть под одеяло. Тор ему, конечно, нравится, но не третий раз подряд, уж простите…
— Так… Как вчера прошло?.. — он поворачивает к нему голову и с весёлым прищуром смотрит.
Мальчишка издаёт странный булькующий звук, а затем судорожно кивает. Старается не смотреть на чужую наготу, особенно ниже пояса.
— Мм… Ну, прошло и прошло…
— Что ты имеешь в виду?.. Это же был твой день рождения, ты там совсем не развлекался, что ли?.. — Тор переворачивается набок, и они оказываются нос к носу.
Локи дергается, пытаясь отстраниться, но запутывается в одеяле и так и остаётся на месте. Не выдержав, раздраженно говорит:
— Может ты уже, чёрт побери, прикроешься?!
Они встречаются взглядами. Локи глядит грозно, и пятна смущения расцветают на его щеках с невероятной скоростью. А Тор еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Его сжатые губы чуть подрагивают.
Сделав рывок, парень вновь перекатывается на него сверху и нависает. Шепчет:
— Я тебя смущаю, мм?.. — он медленно отводит одеяло, которое Локи натянул до самых глаз, и наклоняется низко-низко. — Пару минут назад так стонал, а теперь смущаешься…
— Ты… Ты… — мальчишка возмущённо приоткрывает рот и покрывается краской до самый корней волос. Из-под одеяла пытается спихнуть его. — Скатись с меня, ты…
— Какой же ты чертовски милый… — Тор качает головой и целует его в кончик носа. Медленно тащит одеяло вниз. — Между прочим ты так и не ответил на мой вопрос… Твой праздник. Он тебе понравился?..
— Я, может быть, и отвечу на него, если ты отпустишь это одеяло и отодвинешься!.. Я вообще-то замёрз, а ты!..
— Замёрз? Ну так я тебя согрею… — Тор ухмыляется и тянет одеяло ещё ниже.
Локи краснеет сильнее, пытается сопротивляться. Но о том, чтобы попросить остановиться даже не думает.
Просить — это немного не в его правилах.
— Если я отвечу тебе, ты же прекратишь это, да?.. — тонкие пальцы соскальзывают с края ткани и вновь хватаются за неё.
Одеяло убегает всё ниже и ниже.
Его кожа покрывается мурашками, а затем ключицы покрываются невесомыми следами тёплых губ. Хватает нескольких секунд, хватает лёгкого укуса за кадык, хватает тихого жадного рычания…
Локи зажмуривается, приподнимается на лопатках и сорвано выдыхает. Это может продолжаться до бесконечности, на самом деле. После каждого раза он ещё несколько минут до жути чувствителен, и Тор знает это.
Они могут продолжать так до бесконечности.
— Ну, что же ты так… — он дарит смешок его рёбрам, как дикое животное вылизывая их, пересчитывая кончиком языка. Локи приоткрывает губы и даже слова вымолвить не может, судорожно хватается за свои же волосы, только бы не вплестись пальцами в чужие. — Я ещё даже до половины не спустился, мм…
— Мммм…
Он точно знает что хочет сказать: «мудак», но бёдра парня так сладко потираются о его собственные сквозь одеяло, что все слова пропадают. Ткань соскальзывает чуть ниже тазовых косточек и там и останавливается. Его рука успевает остановить Тора раньше, чем последний барьер падает.
— То-ор…
Он хочет сказать, чтобы тот остановился и не мучал его, но голосовые связки не слушаются, срываясь на протяжный стон. Он чувствует, как парень вздрагивает, утыкается лбом ему в живот и шепчет:
— О боже… Если ты сделаешь так ещё раз, я думаю, кончу…
— И-идиот…
Он хрипло смеётся и касается горячего плеча. Ведёт кончиками пальцев, собирая капельки пота, а затем втирая их в кожу. И дышит урывками, открыв глаза, видит Тора, что гипнотизирует его левую тазовую косточку, его маленькую «Малую медведицу».
— Надо же… А я и не замечал раньше.
Локи замирает, мышцы его живота поджимаются и напрягаются, пальцы чуть сжимаются на чужом плече. Тор касается еле-еле, разглаживает маленькие звезды и длинные переходы между ними, присматривается. Вдруг шепчет:
— Перекрытие?..
Локи потирает лицо, запрокидывает голову, закусывает губу. Ему не обязательно отвечать, не обязательно говорить об этом, он может просто отвлечь Тора и…
Он шепчет:
— Мне пять было… Отец рассек пряжкой ремня почти от середины живота. Кровищи было уйма, но он запретил ехать в больницу, и мама… Она сама зашивала, так что… Там, там немного неровно…
Тор поднимает на него глаза. Прикрывшись предплечьем, мальчишка смотрит на его реакцию и ждёт.
Парень касается языком самой яркой звезды, а затем обводит весь ковш. Убирает одеяло окончательно, не оставляя между ними ни единой преграды.
— Могу я называть тебя «медвежонком», раз уж у тебя есть эта татуировка, мм?.. — Тор медленно поднимается и нависает над ним, отводит чужую руку в сторону и смотрит. Локи настороженно сглатывает, отвечает:
— Это совсем не смешно, колючка… Под ней шрам. Уродливый, отвратительный шрам и…
Парень качает головой и аккуратно касается его щеки пальцами. Скользит кончиками по тут же краснеющей скуле, по острой челюсти. Шепчет, перебивая его:
— Я не вижу его. Я вижу только тебя, и ты до чёртиков прекрасен прямо сейчас.
Локи теряет дар речи, ошарашенно приоткрывает рот раз за разом. Тор улыбается и целует его.
Ведь, на самом деле, в шрамах нет ничего плохого. Просто на одних жизнь оставляет чуть больше меток, и это не так страшно, как может показаться.
Локи оглаживает ладонями его саднящие плечи, всё же вплетается пальцами в волосы и медленно сгибает ноги в коленях, а затем обнимает ими чужую талию. Тор ухмыляется, целует его шею, царапает зубами и, мягко покачиваясь, шепчет:
— Глубоко внутри, я знаю, что ты точно такое же ненасытное животное, и ты даже представить не можешь, как это охренительно…
Мальчишка вскидывает бёдра и позволяет себе усмешку. Возможно, Тор прав. Но даже если и так, он никогда ему в этом не признается.
+++
Он аккуратно вытаскивает булавку из-под обоев и снимает очередной плакатный лист. Морщится, разминая болящие подушечки пальцев.
Прошло уже две недели, а он всё никак не может налюбоваться на свою комнату. Всё никак не может перестать благодарить, хоть и мысленно, Тора за этот подарок.
Фонарики, ползущие по потолку, радуют больше всего. Во всём доме не осталось уже ни одного рождественского украшения, но его комната — самое большое исключение из правил.
Локи спускается со стула и кладёт очередной красивый плакат рядом с другими на пол. Этот последний.
Теперь стены вновь чистые и дико пустые. Создаётся ощущение, будто бы эта комната давно заброшена, хотя все обои в хорошем состоянии и не порваны, а вся мебель стоит там, где и была до этого.
Глубоко вздохнув, он мягко покачивает коробочку с булавками в своей ладони, и те весело отзываются, шуршат ему в ответ. Хоть подушечки пальцев и болят из-за постоянного давления на булавочные головки, но он всё же начинает развешивать плакаты вновь. Только теперь немного иначе.
