Локи тихо фыркает, его плечи вздрагивают от смеха. Люди такие глупые.

Да, возможно, это и не в порядке вещей… Возможно, в психике каждого их них, в психике его самого, нет чего-то или чего-то с избытком… И, возможно, он даже действительно болен, раз ему нравится Тор, а до него нравились и другие…

Но если это так, то какое кому до этого дело?.. Неужели он не заслуживает счастья рядом с тем, кто ему симпатичен?..

Ведь никто же не станет судить человека за то, что он не любит рыбу?.. И за то, что вместо неё он ест мясо, — потому что любит его, — его тоже судить никто не будет?..

Это всё глупости. Для тех, у кого нет личной жизни или занятия, которое им интересно.

Ведь как ещё, если не от скуки, человек решит лезть в чужую, личную и неприкосновенную?..

— Ты заснул?.. — Тор целует его плечо, прихватив губами ворот футболки, чуть отодвигает его, открывая для себя больше бледной кожи.

В такие моменты Локи кажется, что он просто не может перестать касаться/трогать/целовать его. Просто не может, и всё тут.

Эта мысль греет сердце.

— Мне так хорошо, что глаза действительно вот-вот закроются… — он моргает, чуть улыбается.

Парень мягко загибает его пальцы, а затем поднимает кулак выше и целует костяшки. Наконец, отпускает.

— Я мог бы тебя расшевелить… — он мурлычет ему на ухо, касается ладонью футболки, скользя ниже.

Локи перехватывает его ладонь, берёт в свою и переплетает их пальцы. Недолго молчит, смотря на яркий контраст: его, тонких, и Тора, широких, длинных…

Шепчет:

— Я устал…

Тор чуть улыбается. Его тоже медленно начинает клонить в сон, но никуда уходить не хочется.

Он чувствует, что всю жизнь мог бы просидеть вот так: с Локи в объятьях. Говорит:

— Я знаю, ведь…

— Нет, я… Я имел в виду другое… — он прижимает их сплетённый кулак к своей груди, как раз напротив сердца.

Именно тыльная сторона ладони Тора касается ткани футболки. Локи вздыхает.

— И что же ты имел в виду, мм?.. Пугаешь меня… — он не кстати вспоминает слова Фьюри о том, что Локи осталось недолго, и ёжится.

Прижимает мальчишку теснее, хоть и кажется, что теснее некуда.

— Не знаю… Всё так быстро меняется… А с тобой так хорошо, так тепло-тепло… — он не замечает, что медленно засыпает. Уже не может уследить за тем, что говорит. — Никогда бы от тебя не уходил… Сидел бы так всегда и слушал бы твой голос…

Тор улыбается. Он еле-еле разбирает, что тихо бормочет Локи. Его язык заплетается.

— Я тут подумал…

— Не лучшее твоё решение… — даже сонный, он всё ещё остаётся собой.

Саркастичный комментарий звучит на удивление чётко.

— Дурак… Я подумал, что тоже мог бы придумать тебе кличку… Как думаешь?.. — он неосознанно раздувает пару прядей из немного неровной, заплетённой его руками чуть ранее, косички на голове Локи.

Ждёт ответа.

Мальчишка тихо дышит, не отвечает некоторое время. Тору кажется, что он уже заснул.

— Это точно будет что-нибудь дурацкое, как…

— Лофт?

— …образовательные от моего имени, да. Я же говорил, — он посмеивается, дрожит всем телом.

Тор закатывает глаза, зевая.

— Тогда лгун.

— Ну-ну, колючка, это обидно… Я не лгал тебе почти ни разу… — Локи качает головой, вздыхает вновь, прикрывая рот свободной рукой и борясь с зевотой.

— Тогда бедствие…

— Неа, фигня…

— Шут?..

— Банально и совсем не к месту.

— Плут?..

— Всё ещё нет.

Они замолкают. Локи ёжится от появившейся лёгкой прохлады, что вдруг лизнула затылок. Тор тут же тянется назад, стягивает с дивана плед и укрывает их. Поправляет так, чтобы голова мальчишки оказалась снаружи, и он случайно не задохнулся.

— Тогда, как насчёт лиса?.. — его губы вновь находят бледную кожу, медленно целуют за ухом, целуют шею.

Локи тихо хихикает.

— Чтобы дойти до уровня «лис», нужно ещё пройти «котик», «зайчик» и, мм, «медвежонок»?.. — он прячет рвущийся смех в складке пледа, снова трясётся.

Тор качает головой, но и сам улыбается. Говорит:

— Идиот… Я вот просто не понимаю, куда в тебе столько сарказма умещается, ей богу…

— Я просто очень вместительный.

— Это я уже заметил, — он прикусывает кончик вмиг вспыхнувшего уха, Локи давится воздухом, кашляет, нервно елозя. — Ты просто маленький, дикий, рыжий и очень, очень живучий… Огненный… Храбрый… Вертлявый… Вредный… Мстительный…

— Это всё ещё комплименты?

— Лис. Самый настоящий лис, — Тор вздыхает, вдруг печально поджимает губы и смотрит в камин. Чуть помедлив, шепчет: — Не хочу, чтобы ты уходил.

— Я не уйду, я же говорил, мне нужно доучиться и…

— Я не это имел в виду… — Локи удивлённо замирает, почти не дышит. Тор говорит вновь: — Я просто не хочу, чтобы ты уходил…

Он последний раз целует его в макушку и, устроив подбородок на плече, закрывает глаза. Локи судорожно закрывает глаза тоже, кусает губы и рвёт вдохи.

Лёгкое касание чужих пальцев, что переплетены с его, заставляет успокоиться. Заставляет поверить, что всё в порядке.

Камин горит ещё очень и очень долго после того, как они засыпают. Засыпает весь город, весь мир.

Между их сердцами протягивается тонкая волшебная красная нить, так похожая на одну из нитей в камзоле Санты…

+++

Утро прокладывается в спящий город тихо и незаметно. Солнце поднимается над горизонтом, катаясь по небосводу и предвещая ясный и прекрасно-зимний день.

Он просыпается раньше всех. Намного позже, чем по обычному, «правильному», графику, но тем не менее…

В доме тихо.

Зевая, почёсывая затылок, он неслышно ступает по тёплым деревянным доскам пола.

Бальдр так и не заговорил с ним, после той вчерашней размолвки на крыльце… С Тором он вчера чуть не поругался, только лишь самую малость коснувшись темы этого, мелкого…

И на душе всё ещё скребут кошки. Понимание того, как хоть немного исправить ситуацию, отсутствует.

Но ругаться с братьями вот так сразу не хочется. Только вот ещё бы знать, что сказать и как понять, чтобы всё вернуть обратно…

Он идёт на кухню и ставит чайник. Затем делает себе кофе.

Часы показывают почти одиннадцать, но пока что никто так и не спешит спускаться вниз или же просто выходить в кухню. Подхватив чашку, подтянув пижамные штаны, Тюр идёт в сторону гостиной и так и замирает на пороге.

На полу, напротив камина, сидит Тор. Его макушка чуть виднеется за спинкой дивана. Он спит.

Тюр аккуратно делает несколько шагов вглубь комнаты и видит Локи, что примостился на груди его брата, в его объятьях. Он тоже спит.

Развернувшись, он также аккуратно возвращается назад, к порогу комнаты, и опирается плечом о косяк. Задумчиво стоит так некоторое время.

Он не Бальдр, он не знает и не разбирается во всех этих хитросплетениях человеческих отношений. Его работа — это просто. Отдаёшь команду, и её тут же выполняют. Но дома он командовать не то чтобы не имеет права, даже не смеет.

Семья — не работа. Пример отца научил многому.

Однако семья — это общение. И вот здесь то он полный нолик. Такой маленький, слабый и глупый.

У него ведь всё же есть устои, есть принципы. Они закопаны внутри так глубоко, что он будет жить с ними, с ними же и умрёт.

Военная школа — военная закалка. Всё просто.

Но эти принципы, они будто бы условны. Ни в бытовых вещах, ни в отношениях с людьми, они ему не помощники.

И получается, чтобы как-то всё устаканить, ему нужно… Копнуть глубже?.. Но он же не Бальдр! Ей-богу, он не творческая натура, он не чувствует людей, не разбирается во всех этих… Да, уж.

Ему в любом случае нужно копнуть глубже. Может из этого что-то и выйдет. А если нет, то… Он просто не будет думать о таком варианте.

Спустя десяток минут позади слышатся шлёпающие шаги Бальдра. Тюр не оборачивается, но и не вздрагивает от неожиданности. Эти шаги чужих босых лапок он узнает даже через десятки лет и сотни жизней. Ведь, уж к кому, к кому, а к брату он уже давным-давно привык… Будто бы родился уже привычным и к Бальдру, и к его закидонам.