Он просто боится сделать шаг, потому что боится упасть в его объятья расплывшейся лужицей.

Поцелуй такой сладкий, такой медленный, такой ленивый… Кончик чужого языка проходит по его обкусанным губам, приоткрывает их, но не врывается внутрь. Всё ещё скользит по ним, вылизывает их, собирает их вкус. Играется, будто вызывая его, призывая его тоже выйти, принять участие…

Углубиться/сдаться первым.

Но он не собирается этого делать. Выкручивает ткань своих домашних штанов, чуть привстает на носочки, и стёсывает кончик языка о собственные зубы, пытаясь сдержаться.

Тор фыркает, кусает его за губу, оттягивает её и мягко посасывает.

Он, пообещавший себе не сдаваться, стонет. Тихо, на выдохе.

Тор улыбается в поцелуй, в последний раз чмокает его в губы и замирает напротив. Говорит:

— Если хочешь можешь со мной посидеть…

Ему требуется пара секунд, чтобы голос звучал не пискляво и не взлетал на гласных. А ещё требуется миг, чтобы вернуть упавшее сердце на место, потому что это очень похоже на приглашение на свидание.

Кашлянув, Локи говорит:

— В ожидании Санты, Тор?.. Ну, даже не знаю… — он пытается выглядеть отрешённо, безразлично, но парень прижимается жарче, его ладони уже где-то на тонкой талии, и… Локи ещё даже не отдышался, он снова задыхается.

— Ну, как решишь… — парень наклоняется ниже, ведёт носом по слишком нежной и чувствительной коже на шее.

Ему до чёртиков нравится, как Локи вздрагивает, как покрывается мурашками, как всё ещё держит руки при себе. Глупый…

Бросает вызов, но только распаляет интерес. Желание.

— Мне не забудь сказать, ладно?..

Отстранившись, он делает шаг назад, открывает дверь и выходит. Не оборачивается.

— Эмм… Д-да… Д… Да, — Локи моргает, ещё раз и делает глубокий вдох.

Даже не пытается отойти от стены. Просто сомневается, что сможет устоять на ногах прямо сейчас и ещё пару часов после.

Когда он только понял, что, похоже, Тор занимает слишком много места в его голове, он даже представить себе не мог, что… Что будет так.

У него просто реально крыша едет на том, как Тор делает это. Просто делает как хочет.

Но как бы он не хотел, мальчишка знает, что его крыша всё равно будет ехать… Снова и снова…

А коленки будут дрожать. Пальцы будут судорожно сжиматься. Губы будут обкусаны.

По коже будут бегать мурашки. Пальцы на ногах будут поджиматься. А глаза жмуриться.

Голос будет срываться на междометия. Тело будет изгибаться. Ноги будут разводиться в стороны.

И он будет позволять снова и снова. Будет хотеть что-то сделать, хоть что-нибудь в ответ, но просто не сможет.

Сознание будет покидать раз за разом.

Он смаргивает и вдыхает глубже. Наконец, отталкивается, становится ровно и почти не шатается. Судорожно в потёмках ищет телефон, а затем пишет смс.

«Придурок. Бесишь меня. Л²»

Упав на постель, Локи вздыхает и трёт глаза. Его улыбка такая счастливая, что он даже не пытается убрать её, спрятать. Знает, что всё равно ничего не получится.

+++

Спустя несколько часов/глав/десятков зевков в его дверь легонько стучат, будто бы самыми кончиками пальцев. Затем тихонько скребут по ней ногтями.

Локи нервно поднимает глаза от книги и натягивает одеяло чуть выше. Стук не повторяется.

И догадаться не сложно. Это определённо Тор. Пошёл сидеть у ёлки, у камина, и ждать Санту.

Так глупо. Банально.

И ему бы нужно рассмеяться, закатить глаза и вновь уткнуться в книгу. Ему бы нужно мысленно хоть как-нибудь оскорбить «брата», ведь он уже взрослый, а ведёт себя, как ребёнок, и…

На самом деле глубоко внутри Локи — тот ещё кусок компоста. Это да. И ему бы нужно перевернуть страницу, но… Он мягко закрывает книгу.

Возможно, это действительно по-детски. Санта, Рождество… Но для Тора это важно ведь. Важна эта вера в то, что в таком жестоком, сложном мире где-то там есть волшебство…

И не имеет значение возраст. Или религия. Или политика.

Многие вещи не имеют здесь, на территории чуда, никакого значения.

Он просто верит, что где-то там, глубоко-глубоко под слоями снега северного полюса живёт бессмертный весельчак, что весь год трудится ради детей. Не ради чего-то, не ради славы/денег/веры. Просто ради детской улыбки.

И весь год он что-то придумывает, создаёт, а в Рождество облетает весь мир. Из-под копыт его летающих гордых оленей взвиваются потоки разноцветных волшебных брызг, а на шее каждого — большой золотой колокольчик.

Ему бы нужно плюнуть на это, плюнуть на Тора… Локи знает, что потом пожалеет, но сейчас его сердце бьётся так сильно, постоянно в животе что-то переворачивается.

Он не говорит, но уже и не отрицает, что, да, влюбился. И в Тора, и в его веру в Санту.

Это ведь очень и очень мило. Когда кто-то верит во что-то так сильно, любит что-то так сильно, что ни время, ни обстоятельства ему не помеха.

Это ведь так сильно напоминает ему его самого и… Его любовь к матери. Он всё ещё верит, что когда-нибудь откроет дверь, а за ней будет стоять она. Вокруг её глаз уже наметятся маленькие счастливые морщинки, но улыбка будет всё такой же лучезарной, потому что она будет смотреть на него. А потом она заберёт его. Заберёт навсегда.

Кто-то может сказать, что это глупо. Почти одиннадцать лет прошло.

Но он не слушает. Слушать не будет.

Будет лишь продолжать верить. Так же, как верит Тор, отшучиваясь от дурака-Бальдра и продолжая ждать Санту в Рождество.

И, возможно, дело даже не в том, чтобы увидеть его, убедиться… Может дело лишь в том, что… Каждому из нас нужно во что-то верить. Во что-то хорошее.

Каждому из нас нужно верить во что-то счастливое, чтобы просто идти дальше. Каждый раз, когда смертельно/сложно/больно, чтобы просто идти дальше.

И поэтому он поднимается. Переодевается в пижамные штаны, в другую футболку. Вновь, как какой-то дурак, недолго крутится перед зеркалом.

И лишь собравшись с мыслями/храбростью, выходит из комнаты. Локи тихо-тихо спускается по лестнице, ступает мягко и медленно, будто крадущийся кот. Босые ступни неслышно шлёпают по полу, тонкие пальцы подтягивают чуть свободные штаны выше. Он заглядывает в гостиную.

Там пусто. На ёлке стойко, но незаметно горят фонарики; камин сверкает алым пламенем… Но там пусто.

— Кого-то ищешь?.. — Тор прижимается сзади тепло.

Его большие руки оборачиваются вокруг талии, кончик носа ведёт по шее. Локи вздрагивает, замирает и почти тут же оттаивает. Расслабляется.

— Да, так… Подумал, что тебе и твоей руке может стать слишком одиноко… — его губы сами собой растягиваются в усмешке. «Брат» щекотно фыркает ему в шею.

— И ты только за этим здесь, да?.. Ты же знаешь, что отношения складываются на основе не одного лишь секса?.. — он мягко целует его в шею, а Локи пару мгновений молчит, закусывает губу, задумчиво её пожёвывая.

Шепчет:

— Н-нет… — прочистив горло, говорит чётче: — Нет, я здесь не только за этим. А ты… Ты хочешь сказать, что мы в отношениях?

Тор замирает, медленно, но почти мгновенно начинает отстраняться. Негромко говорит:

— Я сейчас принесу какао, ты можешь идти к камину… — он отходит/уходит, а мальчишке хочется побиться головой о стену.

Зачем только спросил?..

Тор сказал это просто. Просто задал вопрос. Риторический.

А он себе уже надумал всего. Идиот.

Они ведь всего лишь друзья, которые спят вместе. Ничего сложного. Ничего большего.

Пряча печальную улыбку, он делает шаг в комнату. И моргает. Шагает. Он не будет портить этот вечер, потому что это Рождество. Потому что это важно для Тора.

Поэтому он натягивает лёгкую усмешку и опускается перед камином. Откидывается спиной на диван.

От огня привычно тянет теплом; рядом с диваном, тоже странно привычно, стоит тарелка с разными вкусностями.

Сложив ноги в позе лотоса, он раз за разом растягивает губы в улыбке, пытается сделать её как можно более натуральной. Когда неожиданно наконец приходит Тор с двумя дымящимися кружками, Локи не нарочно тут же улыбается до ушей. Счастливо, радостно и по-настоящему.