— Прости, Сэймей, — наконец раздаётся его виноватый голос. — Я просто хотел тебе помочь.

— Ты сейчас не мне помогаешь, а тому уроду, который меня подставил! Это ты понимаешь?! — подумав, добавляю: — А впрочем, может, всё не настолько уж и плохо. Он теперь расслабится, и будет не так трудно его найти. С другой стороны, если с меня все обвинения сняты, то какого чёрта я должен кого-то искать? Это уже не моя проблема.

— Значит, ты… не поможешь мне?

От такого вопроса меня разбирает смех. Возомнил себя принцессой в заточении, а я, значит, принц, который должен ворваться во вражеский стан, порубить всех катаной и вынести его на руках из горящего дворца…

— Вытаскивать я тебя не собираюсь, сам вляпался — сам выпутывайся. Хотя не представляю, как тебе это удастся после признания. Ритсу вряд ли пустит на территорию школы для расследования полицию. Скорее всего, просто сдаст им тебя и исключит, а потом замнёт дело и разбираться не станет.

— Но Сэймей, он же сказал, что ты сам должен найти вора! Я слышал!

— Поздравляю. Но только его предложение просрочено. Вор уже найден. И это ты. Больше мне волноваться не о чем.

— Но Сэймей…

— Хватит мямлить! — обрываю я Накахиру, и он послушно затыкается. — Слушай меня внимательно. Тебя об этом никто не просил. Своего мнения на твой счёт я менять не собираюсь. Ты мне не нужен — пойми уже, наконец! А что до помощи… Помогу советом. Нет, даже двумя.

— И какими же? — Накахира хмуро смотрит на меня исподлобья.

— Первый: держись от меня подальше. Вообще про меня забудь. Целее будешь. И второй: хватит за всё цепляться. Если бьют — держи удар, а не ной. А уронили — вставай, отряхивайся и иди дальше, а не валяйся в грязи, ожидая, пока кто-нибудь подаст руку.

— Ты о чём?

— Так и знал, что ты не поймёшь, — усмехнувшись, лезу в карман и достаю книгу. — Я тут тебе кое-что почитать принёс. Для наглядности. Очень поучительная история. Держи.

Наклоняюсь и просовываю книгу в щель внизу двери. Накахира поднимает, перелистывает первые страницы и непонимающе пялится на меня.

— И что это?

— Почитай. Это история о девушке, которую очень долго пытали и измывались над ней. Однако вместо того, чтобы сойти с ума, она сохраняла рассудок до самого конца, хотя легче было бы сдаться и отрешиться. Но ей важно было поговорить со своим палачом — только ради этого она всё и терпела. Вот она, Накахира, настоящий Боец. А ты просто… — не закончив фразу, красноречиво качаю головой.

— И зачем мне это? Что ты этим хочешь сказать?

Что ты дурак. Хотя я уже говорил тебе это десятки раз, вряд ли ты услышишь что-то новое.

— Почитай, — усмехаюсь я, отходя от двери. — И знаешь, ещё что? Если сумеешь самостоятельно выпутаться, резко поднимешься в моих глазах.

Накахира прилипает лицом к стеклу, чтобы не потерять меня из виду.

— И ты дашь мне Имя?

— Возможно, — отвечаю, направляясь к выходу и не оборачиваясь. — В конце концов, моё Имя ещё нужно заслужить.

— Хорошо. Пока, Сэймей.

Я закрываю железную дверь и спускаюсь по лестнице, продолжая улыбаться. Вот теперь у Накахиры и стимул появится, чтобы придумать хоть что-то, пока его не исключили. Для Ритсу он совершенно неважен — учеником больше, учеником меньше. А лучше меньше — никакой возни, никакого расследования. Уверен, что Минами уже продумывает, как бы передать Накахиру полиции без лишнего шума, чтобы хватило только его признания и директорских показаний. Наверняка именно поэтому он пока и не вызывает их — последние гайки закручивает, чтобы в случае чего Накахира не смог бы пойти на попятную.

По дороге к жилому корпусу всё прикидываю, дойдёт до Накахиры моё послание или нет, и если да, то что он предпримет. Если молча даст увезти себя в полицию, я сильно разочаруюсь. Может, не зря я ему книгу подсунул? Может, проблеск и случится.

А книга, кстати, очень хорошей оказалась, такие заставляют задуматься. Правда, писалась она явно не глубокого философского смысла ради — слишком много чернухи. Сцены тошнотворных пыток и насилия я читал по диагонали, но не в них суть. Мне концовка понравилась. Там до последнего непонятно ни кто эта девушка, ни кто её похититель и какова его цель. К финалу накапливается так много вопросов, и ты уже ждёшь развязки, ждёшь, что тебе сейчас всё объяснят и всё встанет на свои места. Но в последней сцене эта девушка, истекая кровью и уже с трудом дыша, понимает, что сейчас её убьют, однако собирает последние силы, встаёт на ноги и задаёт своему мучителю вопрос, на который до этого он бы точно не ответил. Она спрашивает: «За что всё это? За что ты мучаешь меня?». А он впервые отвечает ей, раньше всё время молчал. Он берёт со стола огромный нож, подходит к ней и говорит: «За что? Разве у всего есть причина? Я делаю это просто так, потому что хочу. Просто так». А потом всаживает нож ей прямо в сердце по самую рукоятку.

Я привык всегда искать в поступках людей какие-то мотивы, устанавливать причинно-следственные связи, применять логику. Но наверное, не во всём можно найти ответы на вопросы «зачем?» и «почему?». Некоторые вещи происходят просто потому, что происходят, только и всего. Если один раз это усвоить, уверен, жить станет немного проще.

====== Глава 23 ======

Обычно, если на поединок вызывают за несколько дней, забыть об этом трудно, потому что, встречая тебя в столовой, школьных коридорах или на занятиях, противник не упускает случая красноречиво посмотреть, подвигать бровями или даже подойти и сказать что-нибудь язвительное. Но поскольку Faceless за последние две недели вообще не подавали никаких признаков жизни и я с ними ни разу не столкнулся, вспоминаю о надвигающемся бое только в обед этого же дня. И то только потому, что замечаю Сигимори Хацуко рядом с Саки. Стоя возле стола, они непринуждённо болтают, как две лучшие подруги, под недовольные взгляды Хироши. Он, как и я, не слишком-то жалует Faceless, но запретить Саки общаться с Хацуко не находит сил. А потом ещё удивляется, почему его Боец то и дело выходит из-под контроля… Хотя это сейчас совсем неважно.

За исход боя я почти не волнуюсь: встреча с Faceless уже не так пугает, если знать, что на поединок выйдёшь с нормальным Бойцом. Поэтому Агацуме я сообщаю о вызове только вечером, за ужином. Мы с Хироши как раз движемся к дальнему столику с подносами в руках, когда я замечаю Соби, одиноко сидящего на обыкновенном месте возле окна.

— Соби, — говорю я будто между делом, проходя мимо, — сегодня в полночь на полигоне. Вызов от Faceless.

— Понял, — коротко кивает он, не делая попыток выяснить подробности.

Мы с Хироши усаживаемся за стол, синхронно вскрываем палочки, я принимаюсь за еду, а он задумчиво смотрит на Агацуму.

— Что-то ты с ним не слишком ласков, — замечает он негромко.

— Неласков? Он не кот, чтобы его гладить, а Боец.

— Да, но всё равно… Мог бы его хоть раз пригласить к себе за стол.

— Ничего, пусть знает своё место. Ты-то, я смотрю, усадил Бойца к себе и за стол, и на шею.

— Да ладно тебе, — Хироши морщится и вяло ковыряет палочками в салате, раскладывая его на составляющие — помидоры почему-то терпеть не может. — Значит, Faceless, да?

— Да, а что? Ты с ними, кажется, не дрался?

Хироши так морщит лоб, что на нём практически отображается усиленная работа мыслей. А он редко бывает так задумчив и напряжён.

— Сэй, будь осторожен, хорошо?

— Глупый совет.

— Это не совет. Считай — предупреждение.

Я откладываю палочки и наклоняюсь к нему через стол.

— Ты что-то знаешь, Хироши?

— Нет, почти ничего. Но я тебе уже говорил, что в школе творится что-то странное.

— Вызов — это обычное дело, ничего странного.

— Я не об этом. Просто… У меня чувство, что тебя хотят подставить.

— Ну, доброе утро. Они уже это сделали, когда подкинули мне куртку Роки.

— А ты не видишь больше никаких связей?

Понятно… У Хироши снова приступ паранойи. Уж на что я подозрителен, но предпочитаю сначала в чём-то удостовериться, а затем уже строить догадки. Это куда полезнее, чем накручивать себя без причины, а потом дёргаться.