Я продолжаю молчать. Накахира встаёт, ссыпает собранную мелочёвку на стол и оглядывает комнату.

— Надо, наверное, подмести… Или хочешь, схожу к Яманаке-сану за пылесосом?

— Не нужно, я сам. Потом.

— Что-то ещё сделать?

— Нет.

Тоже поднимаюсь на ноги, тщательно оглядываю пол в поисках более мелких осколков, но не найдя, просто прислоняюсь к столу. В бедро что-то упирается — сегодняшняя странная книга из библиотеки, которую я вынимаю, кладу рядом с учебниками и засовываю руки в карманы. Какое-то странное ощущение неуверенности или стеснения. Словно в собственной комнате я за короткий миг стал гостем и теперь не могу присесть без разрешения.

— Сэймей, ты… прости, ладно? Я ведь тоже виноват. Ну, тогда, там… на полигоне.

— Забудь, — говорю я, не поднимая головы. — Это уже неважно.

— Ладно. Сэй… Ты… Если тебе ещё что-то нужно, или если…

— Нет, — обрываю я его. — Мне ничего не нужно. Иди.

Постояв ещё немного, Накахира кивает и направляется к двери.

— Спасибо, — запоздало благодарю я.

Он останавливается в дверях, смотрит на меня задумчиво, как будто что-то прикидывая, и выходит в коридор. Я остаюсь в своей осквернённой комнате в одиночестве.

Находиться здесь противно. Не могу ни сесть, ни лечь на кровать. Везде мне чудятся чужие отпечатки сальных пальцев. Но можно, откровенно говоря, сейчас забыть об этом — есть проблемы и поважнее. Вот только уж лучше думать о комнате, чем о них.

Мне в школе нередко доставалось: и враги были, и недруги, и просто завистники. Я постоянно с кем-то ругался, ссорился, сражался, перманентно находился в состоянии войны. Но всегда умел абстрагироваться от этого. Теперь же такое чувство, что весь грёбаный мир настроен против меня. Повернулся ко мне лицом, укоризненно смотрит, насмешливо кривит губы и грозит пальцем. Таким по-настоящему одиноким я не чувствовал себя, наверное, ни разу в жизни. Потому что теперь опасность реальна. Раньше я решал проблемы внутри системной жизни, но сейчас под угрозой она сама.

Нет, отдав Соби, Ритсу не сделал мне подарок. Он меня жестоко наказал. Наказал просто за то, что я теперь им владею. Ну не безумие ли?

Соби… где ты сейчас? Где ты, когда ты мне нужен?

Скорее всего, это тоже чепуха и приступ депрессии. Я бы никогда не расписался в подобной слабости, никогда бы не признался, что нуждаюсь в Бойце вне Системы. Но почему-то в этот момент так хочется увидеть именно его. Просто почувствовать, что я не один. Вспомнить, что нас двое. Что, кроме меня, есть ещё кто-то живой, кто всегда будет только на моей стороне.

Какой же я сейчас жалкий. Какая же размазня…

Сеанс самоедства прерывается внезапным стуком в дверь, тихим и лёгким. Скорее всего, Накахира что-то забыл, или Хироши узнал о случившемся, или Мимуро, или Ямато снизошла, или… Да кто угодно может стоять там, в коридоре, но сердце почему-то начинает биться чаще.

Быстро подхожу к двери и распахиваю её резко, почти жадно. И в первую секунду думаю, что глаза меня обманывают, потому что за порогом стоит Соби. Смотрит с тревогой, чуть нахмурившись, беспокойно скользит по моему лицу глазами, открывает рот… и молчит. Как будто не знает, что сказать, или не может найти слов, чтобы объяснить, зачем пришёл — ведь я приказывал ему не являться без вызова. Но он ослушался.

— Заходи и запри дверь, — говорю я, возвращаясь в комнату, и по пути привычно гашу верхний свет. — Уже знаешь?

— Да. Я пришёл, как узнал. Ты не сердишься?

Пожимаю плечами. Не могу ответить на этот вопрос однозначно. Сейчас я вообще не способен выдавать правильные ответы. Чтобы совершить хоть какое-то действие, нажимаю кнопку электрочайника и всё-таки сажусь в кресло. Агацума продолжает стоять.

— Сэймей, я говорил с Ритсу-сенсеем. Я всё знаю.

— Молодец, — усмехаюсь я совсем вяло. — Теперь можешь позлорадствовать.

— Он не исключит тебя, — говорит Соби уже тише и отводит глаза.

— Да? Откуда такая уверенность?

— Я знаю.

Щёлкает кнопка чайника. Я не хочу пить чай. Я смотрю на Соби в упор.

— Как это понимать? — и тут приходит осознание. — Что?.. Что ты ему пообещал?!

— Что не буду выключать телефон, — улыбается он, глядя на меня из-под чёлки.

— И всё?

— Не совсем, — Соби мрачнеет и отворачивается. — Я зайду к нему в гости завтра. Единственный раз.

Я глубоко вздыхаю, вдруг понимая, что последние часы не помнил, как это — дышать полной грудью.

— Три часа твоего времени и две чашки чая — вот сколько я стою?

— Сэймей…

— Хватит. Всё равно это ничего не меняет.

Ровным счётом ничего. Хотя Агацума явно много значит для Ритсу, раз тот пошёл фактически на шантаж. Пусть и такой, на первый взгляд, смехотворный. Соби почти освободился от него, так что запросто может послать его к чёрту. А может и не послать. Выполнить какие-то ничтожные условия — и Ритсу до конца года не вспомнит о случае с Careless. Это ставит меня в зависимость ещё и от Соби… Я могу приказать ему прекратить контакты с Минами, могу не приказывать. То есть могу выбрать: зависеть от него или от Ритсу.

Небеса, да лучше сдохнуть, чем иметь такой выбор!

Ладно, пусть с Минами Соби разбирается сам. В конце концов, я его ни о чём не просил. Для меня безопаснее, если он будет время от времени гонять чаи со своим сенсеем.

— Извини, что потревожил. До свидания, Сэймей.

Это так внезапно, что первые несколько секунд я бессловесно наблюдаю его удаляющуюся спину. Потом, наконец, опоминаюсь.

— Подожди.

Уже потянувшись к ручке двери, он оглядывается. Я знаю, чего хочу, знаю, что должен сказать. Но вот заставить себя не могу. Отвожу глаза. Пусть уходит…

— Сэймей, — он возвращается в комнату, слегка улыбаясь. — Хочешь, я сделаю тебе чаю?

Не хочу чай, но киваю. Без возмущений даю Соби похозяйничать у меня на столе, погреметь чашкой о столешницу и даже угадать с количеством сахара, которое равняется нулю. Он ставит наполненную чашку на стол рядом со мной, затем, немного помешкав, усаживается на пол у кровати. Да, так правильно, так привычно.

Медленно тяну чай, не различая вкуса, и просто смотрю на Соби, который устроился в своей излюбленной позе и то и дело сам на меня поглядывает. Иногда мы цепляемся взглядами, он первым отводит глаза, но продолжает улыбаться. Не широко, не радостно, а как-то по-своему. Ни у кого больше не видел такой улыбки, немного загадочной, тёплой и слегка отстранённой. Как будто он наедине со своими мыслями. Но на самом деле — наедине со мной.

Не представляю, почему не могу отвести глаз. В Агацуме не появилось ничего нового или интересного с нашей последней встречи, кроме рубашки небесно-голубого цвета. Но почему-то один только его вид, одно присутствие, внушает уверенность и спокойствие. Соби очень правильный здесь, в моей комнате, рядом со мной. Когда он тут, от него словно исходит странная аура основательности, незыблемости. Он помогает не забывать, что мир не перевернулся с ног на голову, а продолжает твёрдо стоять как стоял. Это я — всего лишь маленькая песчинка, болтающаяся внутри. Но в остальном ничего не изменилось. Всё в порядке, всё спокойно, всё хорошо. Соби, как верная собака, которая находится с хозяином и в минуты радости, и в минуты печали, чтобы напомнить, что в этом мире есть что-то ещё, кроме проблем и тревог. Есть что-то своё, нерушимое и непоколебимое, которое не уничтожить никому, сколько бы он ни пытался.

— Покажи мне Имя, — говорю почти шёпотом, потому что в комнате настолько тихо, что любой звук показался бы очень громким и резким.

Соби не задаёт вопросов, не отвечает мне удивлённым взглядом — молча снимает крючки и разматывает бинт. И я впервые вижу, что оставил ему после показательной дуэли. Над Именем неровный ряд сплетающихся между собой терновых веток с торчащими в разные стороны шипами. В первый момент зрелище неприятно удивляет, как будто это сделал не я. Шрамы… Теперь их так много, они ещё не зажили до конца, буквы теряются под орнаментом, а орнамент кажется просто скоплением кривых полосок, если смотреть только на Имя.