— Ливень? Прекрасно.

Соби приподнимается на локте и смотрит на меня, как на непутёвого ребёнка.

— Сэймей, ты же вымокнешь.

Очень трогательная забота вышла бы, если бы я не знал, откуда у неё ноги растут. Рицка тоже вечно забывает взять зонт…

Я молча выхожу под дождь, и Соби ничего не остаётся, как последовать за мной. Накахира ещё что-то кричит мне с порога, но за ровным шелестом слов не слышно. Отойдя достаточно от дома, я останавливаюсь.

— Я вернул тебя для того, чтобы ты сражался и побеждал. И твоими сегодняшними противниками станут Moonless.

Соби равнодушно пожимает плечами.

— Мне всё равно с кем биться для тебя. Я одержу… — тут он прерывается, словно забыл следующую строчку стихотворения. — И ты вышел под дождь, только чтобы сообщить мне об этом?

В его голосе тщательно скрываемая усмешка, а в уголках глаз притаились морщинки. У Соби сегодняшнего почти ничего общего с Соби вчерашним, а ещё он так похож на того Соби, которого я знал давно, в школе… Он больше не цепляется за поддельную Связь с Рицкой. Для него вновь существую лишь я, но наконец-то не параллельно с его предателем-сенсеем, а сам по себе. Возможно, Рицка даже мне в чём-то помог. Однако может ли это говорить о том, что теперь всё станет лучше и проще, чем было?

Под конец мы с Соби стали как две разом заведённые шарманки: одинаковый набор повторяющихся по кругу реплик, всё те же вопросы и ответы, одни и те же слова… Мы не виделись почти полгода, и за это время оба должны были измениться. Возможно ли, что наша разлука не только стала опасным неудобством, но и привнесла в этот замкнутый круг что-то новое?

Поднимаю лицо к сгустившимся тучам, но с тех пор, как мы остановились, на меня не попало ни капли. Забавное заклинание. Вот только, Соби… Ты действительно волнуешься за то, что простужусь я, или это Рицкина спираль всё ещё раскручивается?

— Я знаю, что Moonless были у тебя. Как бы ты оценил их боеспособность?

Соби склоняет голову вбок и сжимает губы так, словно этот простой вопрос — последнее, что он ждал от меня услышать.

— Я не был знаком с ними раньше, но сейчас они достаточно сильны. У Бойца большой радиус поражения, а их Связь с Жертвой очень крепка.

— И ты считаешь, что они могут стать для меня достойными противниками?

— Почему ты спрашиваешь, Сэймей? — Соби хмурится. — Теперь ни одна боевая пара не сумеет тебя победить.

— Я не хочу тратить на них Силу и выставлять сразу двух Бойцов, так что, пожалуй, предложу им самим выбирать, с кем биться. Потому и спрашиваю. Есть ли у них шанс меня одолеть?

— Кого бы они ни выбрали, я не позволю причинить тебе вред.

— А если им всё же удастся? Ты же сам сказал, что они очень сильны. Если они убьют меня, что ты будешь делать?

В его глазах проносится мимолётная вспышка боли, но… голос звучит механически:

— Исключено. Я не дам им тебе навредить.

Сколько раз, Соби, я слышал это от тебя? Только это — и ничего больше.

— Чёрт, я не об этом спрашиваю! — вырывается раньше, чем я успеваю себя остановить.

Отворачиваюсь, закусывая губу изнутри. Как мне вынудить тебя сказать то, о чём ты на самом деле думаешь? Как мне вообще узнать, о чём ты думаешь?

— Сэймей, первое время… — вдруг начинает Соби.

Я быстро смотрю на него, но он, как назло, смутившись, умолкает. Вокруг нас тихо шелестит дождь, не способный ранить ни одной каплей. Тишина нарастает, заполняя наш маленький купол тревожным ожиданием. Я заставляю себя молчать, и наконец моё терпение вознаграждается. Соби обхватывает себя руками и, вздохнув, неуверенно начинает заново:

— Сэймей, первое время с Рицкой мне было очень тяжело. Я не привык служить Жертве, которая не знает, чего хочет. Теперь я снова с тобой, но… С тех пор, как ты модифицировал нашу Связь, я не знаю, чего хочешь от меня ты. Цепь вышла крепче, чем ты, возможно, хотел. Но сейчас… я не понимаю, что ты ждёшь от меня услышать, Сэймей.

Я понял, Соби. Это игра, да? Я пытаюсь, не задавая вопросов, получить ответ от тебя, а ты — от меня. Ты горд и упрям, я знаю. Но я такой же. Ты не забыл, что мы слишком похожи, Соби?

— Ничего не изменилось. Я хочу от тебя того же, что и всегда.

— Я в этом не уверен, — он смотрит на меня серьёзным, но ясным взглядом. — Теперь я чувствую, что ты колеблешься. Но, возможно, так действительно было всегда, просто раньше я не мог этого ощущать. Ты сомневаешься во мне? Боишься, что я могу тебя подвести?

Мне больше не нравится эта игра, Соби. Почему-то мне кажется, что даже если я смогу тебя победить, то всё равно не выиграю. Свинцовый шар снова распухает, заполняя пустоту под рёбрами.

— Нет, я не сомневаюсь в твоей верности и твоих способностях.

— Тогда зачем ты спрашивал о Moonless? Что ты хочешь, чтобы я ответил?

Что я хочу?.. А что бы ты сам ответил, Соби?

— Значит, ты скажешь мне то, что я захочу услышать?

— Да, Сэймей.

— Скажешь всё, что я прикажу?

— Да.

— Абсолютно что угодно?

— Ты ведь знаешь, что да. Твоя воля — мой закон.

Ну так скажи мне то, что я хочу услышать, но что не стану приказывать говорить!

— И тебе больше нечего ответить?

Соби несколько секунд смотрит в землю, что-то обдумывая, потом произносит совсем тихо:

— Нет, мне есть что ответить. Если тебя действительно убьют, то я умру вместе с тобой, потому что на этот раз буду рядом.

Свинцовый шар сразу сдувается, освобождая лёгкие.

— А если не будешь?

— Буду, — отвечает он жёстко. — Ты можешь порвать нашу Связь и избавиться от меня, если хочешь. Но я больше не дам тебе остаться одному.

— Я был не один, а с Нисеем.

— Меня это не волнует. Я не отвечаю за намерения и поступки другого Бойца — мне нет до него дела. Пока существует наша Связь, я умру либо за тебя, либо с тобой. Потому что я твой Боец.

Мой свинцовый шар почти исчез, но одна игла всё же прочно засела в плоти. Мой Боец?.. Ты уверен, что сказал мне всё, Соби? Или ты просто думал, что я жду услышать именно эти слова?

Я не тороплюсь говорить, но и по решимости на его лице видно, что он больше не раскроет рта. Проходит с полминуты, но, кроме шума дождя, других звуков не добавляется.

— Хорошо, — говорю я наконец. — Тогда пора отправляться.

Я первым протягиваю руку, но Соби почему-то даже не шевелится. В полном молчании продолжает жечь меня своим пронзительным взглядом, будто ждёт от меня ещё каких-то слов. Так мы и застываем подобно двум скульптурам: я с протянутой ладонью и он, крепко вцепившись в предплечья. И это тот редкий момент, когда я совершенно не могу его прочесть. Не нахожу в его лице ничего, кроме лёгкого напряжения, совсем ничего.

Чего же ты сам ждёшь от меня, Соби?..

— Перемести нас, — говорю я тихо, когда тишина становится уже пугающей.

Его брови чуть заметно вздрагивают. Чёрт возьми… ты всё же чего-то ждал?.. Чего-то другого?

Соби неторопливо протягивает руку, едва касаясь обхватывает мои пальцы своими. Затем, помедлив, шагает ко мне. Подушечки его пальцев плавно скользят вверх по моей кисти, пока не останавливаются на запястье. И… мы по-прежнему не сдвинулись с места.

Я почему-то не могу оторваться от его глаз, пульс учащается и становится очень жарко, хоть мы и стоим на зимней улице. Я примагничен к чётким зрачкам посреди жаркой синевы, его пальцы считают мой пульс, который с каждой секундой разгоняется всё сильнее. Ещё пара мгновений — и он отсчитает то, что нужно.

— Перемести нас немедленно. Это прик...

Но уже к середине фразы я стою перед высокой железной дверью древнего склада с прохудившейся крышей. Тут же вырываю руку и пячусь под козырёк, скрываясь от дождя. Но Соби не торопится от него прятаться: снимает очки и, спрятав в карман, подставляет лицо острым каплям, то и дело жмурясь.

Пока он не смотрит на меня, вожу глазами по его спокойному лицу, ровным бинтам на шее, кончикам волос, с которых уже стекают первые струйки воды, расслабленным плечам. Ещё минуту назад он был напряжён, как тетива, и вот теперь… Он выглядит как человек, который наконец получил ответ на вопрос, много лет висящий в воздухе. Неужели ты всё-таки успел сосчитать толчки крови в моём запястье? Но, Соби, я ведь тоже умею находить ответы там, где мне не спешат их дать. А значит, и этот я когда-нибудь получу. Просто не сейчас.