Судя по хмурому лицу Нисея, я очень стройно всё изложил.

— Я же верил тебе.

— Верил… — по его губам проскальзывает горькая усмешка. — Я тоже тебе верил, Сэймей. Я даже смирился с тем, что после того, как проявилось Имя, ты не выкинешь чистого Бойца, потому что всё это время ты не переставал повторять, что я тебе нужен намного больше, чем он. Я думал, что Агацума — всего лишь жалкая пешка в твоих огромных планах, которая ещё пока для чего-то может сгодиться. А теперь получается, что тебя куда меньше заботит захват школы, чем возвращение этого белобрысого ублюдка.

— Какая ересь.

— Да что ты? Ты же хотел убить Ритсу, но когда представился прекрасный шанс — возможно, единственный, — ты просто покалечил его и бросил.

— Я вырезал этому гаду глаза собственными руками.

— Но не убил!

— Это должен сделать не я, а Кинг. Иначе мне никогда не возглавить школу.

— Или же иначе Агацума никогда тебе этого не простит? — ухмыляется Нисей. — Сэй, тебе и так уже не светит возглавить школу. Едва ты услышал о том, что он будет в Лунах, ты сорвался и помчался туда, хотя ещё был шанс перетряхнуть весь план и не соваться в открытую. Теперь весь Совет, вся школа, ученики и учителя, да всё чёртова Система теперь знает, кто ты такой! Сколько бы ты якобы ни спасал их от нападения янки, они всё равно тебе никогда не поверят и не признают. Но тебе, похоже, и на это плевать. Ты даже сейчас не думаешь ни о чём, кроме этого очкастого мерзавца!

Выбившись из сил, Акаме переводит дух, и, хмуро глянув на меня, зажмуривается и вцепляется в дверные косяки.

— Не бойся, я не стану наказывать тебя за твою дерзость. В конце концов, даже маленьким собачкам нужно иногда давать возможность протявкаться. Но скажи-ка мне, Нисей, если твоя Жертва такая глупая и слабая, какой ты меня сейчас расписал, что же ты до сих пор тут делаешь? Если бы ты, скажем, и впрямь отрезал себе палец, как говорил когда-то, то я бы понял, что партнёрство со мной сильно тебя тяготит — и порвал бы Связь. Ты стал бы свободен. Так в чём же дело?

— Я не хочу быть свободным, — яростно шепчет Нисей.

— А чего ты хочешь?

— Хочу быть нужным.

— Ты и так мне нужен.

— Докажи, — ухмыляется он.

— Как? Как Микадо?

— Нет, оставь Ушки себе, тебе идут.

— Моя Имя на тебе и наша Связь — лучшее доказательство того, что ты мне нужен. А когда что-то изменится, ты первым об этом узнаешь. Я сам отрежу тебе палец и порву Связь. И если не хочешь, чтобы это случилось в обозримом будущем, лучше не устраивай мне сцен. Соби возвращается — и тебе придётся с этим смириться и вести себя нормально. Может, когда вас будет двое, ты наконец поймёшь, что мне от вас нужно разное и что конкурировать вам с ним негде.

Нисей выглядит если не убеждённым, то по крайней мере смирившимся. Конечно же, я не настолько спятил, чтобы на самом деле рвать Связь и прогонять от себя такого полезного Бойца. Но я и не юлил на последних словах. Они действительно несут в себе совсем разные для меня функции. Я уже на собственной шкуре убедился, что быть только с Соби — это тягость, быть только с Нисеем — это тоска. Одно слишком сложно, другое слишком просто. Может, когда я заполучу их обоих, это и станет той гармонией, за которой я столько лет гоняюсь?

А Луны… Рано или поздно они будут моими: не пряником, так кнутом. Кроме меня, заменить Ритсу больше некому. Возможно, он и сам это понимает.

Несмотря на то, что всё уже решено, я оттягиваю встречу с Соби ещё две недели. За это время Рицка, по-видимому, успевает успокоиться и всё переосмыслить, потому что мирно ходит в школу, выбирается с друзьями на пикник и не выглядит хоть сколько-нибудь расстроенным.

Что до самого Соби, то я могу лишь догадываться, в каком состоянии он находится. Он отлично знает, что должно произойти, значит, для него эта временная передышка, как и для меня, повод морально подготовиться и не осложнять ситуацию.

Когда Нисей сообщает, что Соби и Рицка внезапно уехали в пригород — да не куда-нибудь, а на кладбище, — для меня это становится сигналом к началу действий. Мы перемещаемся ко входу и минут десять бродим между могил, пока наконец я не замечаю вдалеке две знакомые фигуры.

Нисей отчего-то нервничает больше моего, и сейчас мне совсем не нужно его присутствие.

— Ты останешься здесь и проследишь, чтобы Рицка добрался до дома.

— Мне что, сесть ему на хвост?

— Скрываться не обязательно. Просто поезжай вместе с ним и сделай так, чтобы по пути он не вздумал отклоняться от маршрута.

— И я должен оставить тебя наедине с этим?..

— Тебе не о чем волноваться, он ничего мне не сделает. Это же мой Боец.

Улыбнувшись перекошенной физиономии Нисея, я не спеша приближаюсь к ним. Впрочем, им пока явно не до того, чтобы кого-то замечать. Уж не знаю, о чём они только что говорили, но теперь Соби стоит на коленях перед Рицкой, свесив голову до самой земли. Интересно, что происходит? Рицка зол? Сердится? По лицу вроде бы нет. Или Агацума в очередной раз успел напортачить?

Только я выбираю наиболее ехидную фразу, подходящую моменту, как вдруг Рицка бросается вперёд, порывисто обнимает Соби за шею и крепко прижимает к себе. Я застываю на месте от этого… поистине неприятного зрелища. В ответ руки Соби смыкаются на его худенькой спине, сжимают так, что, наверное, у Рицки все кости хрустят. А потом Рицка обхватывает его лицо, заставляет поднять голову и… прижимается губами к его рту.

Я непроизвольно стискиваю рукав пальто.

— О, какую любовную сцену мы увидели! — ржёт Акаме у меня над ухом, но, когда я оборачиваюсь, его смех резко обрывается.

Я снова перевожу взгляд на них. Соби уже поднялся, и теперь они тихо о чём-то беседуют. Нет, довольно. Я пришёл сюда за своим Бойцом.

Оставив Нисея в тени деревьев, подхожу к ним, но они настолько увлечены друг другом, что всё ещё не замечают ничего вокруг. Наверное, взорвись рядом бомба, даже не услышали бы. Почему же…

— Соби.

Он вскидывает на меня голову, и выражение его лица тут же меняется. Ласковая улыбка, предназначенная Рицке, исчезает, уголки губ опускаются, а из взгляда уходит бесконечное тепло. Смотрит он на меня не со страхом, как в библиотеке, а как-то горько, как на неприятную необходимость.

— Я пришёл за тобой, Соби, — улыбаюсь я, но его маска остаётся каменной.

— Сэймей!

Рицка растерянно топчется между нами, глядя то на меня, то на него, но безответно. Мы сцепились взглядами, и сейчас нам не может помешать даже он.

— Пойдём, — говорю я, и Соби резко втягивает в нос воздух, словно собрался нырять на глубину.

— Постой… Что ты такое вдруг говоришь? — голос Рицки становится немного плаксивым.

— Я пришёл лично, так что… Соби, пойдём.

Я протягиваю руку, совсем как тогда, когда забирал его у Минами. Теперь я должен забрать его у Рицки. Но наконец в лице Агацумы появляется хоть что-то живое. Он с болью смотрит на протянутую ладонь, и его пальцы слегка шевелятся, будто собственное тело подводит.

Рицка реагирует быстрее: метнувшись к Соби, повисает у него на руке, заслоняя от меня. Но смотрит при этом с ужасом. На глазах выступают слёзы.

— Не надо… Соби, не ходи. Не уходи! Останься здесь!

К концу он срывается на крик, но Соби лишь сильнее напрягается.

— Пойдём, — повторяю я.

— Не ходи! — Рицка, кажется, злится. — Сэймей, нет! Что ты собираешься делать, уведя Соби с собой? Я тебе его не отдам.

Рицка… Его злость, как обычно, запальчива, но скорострельна. Если в начале фразы его Ушки воинственно торчали, а голос искрился решимостью, то теперь получается просто жалобно.

— Рицку это не касается, правда?— обращаюсь я к Соби не без намёка.

— Рицка… — первое, что он произносит — вот теперь уже со страхом.

Значит, за него ты боишься…

Я выжидающе поднимаю бровь. Соби медлит ещё несколько долгих секунд, а потом, сдавшись, прикрывает глаза. Его напрягшиеся было плечи обречённо опускаются.