Нет, пожалуйста! Только не очередной пьяный рассказ о Маико. Терпеть не могу…

— Как мне показалось, вы и с Юрио довольно легко общаетесь, — тактично перевожу я его на другую тему.

— Может быть, но это всё не то. Ты пойми, мне с Юрио более или менее легко, потому что мне на него наплевать. Если так по-честному. А с ней было легко… просто потому что было. Это как дышать, Сэй-сан. Ты дышишь сам по себе и даже не замечаешь этого. Но если тебя подключить к аппарату искусственного дыхания… Казалось бы — ну и дыши себе по-прежнему, только через трубку, привыкнешь со временем. Но нет же. И что-то в горле мешается, и вынуть хочется, и вроде вынимать нельзя, и датчики-кнопочки какие-то нажимать-настраивать. Искусственное — оно и есть искусственное, тут уж ничего не сделаешь.

Я молчу. Потому что мне больше не хочется говорить. Мне больше нечего сказать.

Поглаживаю в кармане корпус телефона. Всё познаётся в сравнении.

Соби…

С Соби мы идеально подходили друг другу. Пожалуй, даже слишком идеально. Мы были чересчур одинаковые, как не должны быть одинаковы тот, кто властвует, и тот, кто подчиняется. А с Нисеем мы как две разнокалиберные, непохожие друг на друга детали. Вроде бы по отдельности кажутся абсолютно разными, а соединишь их вместе — встают как влитые.

Это и есть та самая гармония природных пар? Тогда почему вот уже больше месяца я не могу определиться с одним понятием?

Как бы то ни было, с Соби мне было тяжело. Я надеялся, что с моим природным Бойцом будет намного легче. И действительно — с Нисеем по-настоящему легко. Но вот только… легче и лучше — это разные понятия. И с каждым днём, проведённым без Соби, которого я решил какое-то время не трогать, я задумываюсь об этом всё чаще.

Телефон принимается вибрировать в самый момент перемещения к дому. Достаю я его, стоя уже в двадцати шагах от двери, и, увидев номер, жестом приказываю Нисею задержаться.

Звонит Ритсу. Без предисловий переходит на тон, который можно было бы назвать криком, если бы он хоть когда-нибудь повышал голос, и требует моего немедленного появления на внеплановом собрании. Когда я пытаюсь напомнить, что нахожусь в Токио, Ритсу отвечает, что его мало волнует моё текущее местоположение, и что я буду уволен, если не окажусь в Лунах через пятнадцать минут. Голос у него настолько рассерженный, что я не берусь спорить. А уж то, что под конец разговора он назвал меня по фамилии, и вовсе не внушает оптимизма.

Первым делом я думаю, что ему как-то стало известно о моих фотографиях. Но тут же отгоняю эту мысль. Будь это так, за мной бы уже явились. И вовсе не Ритсу. Скорее всего, готовиться нужно к очередному побегу ученика или чьей-то случайной гибели во время тренировок. Поэтому в Луны я отправляюсь относительно спокойным.

Нисей переносит меня в лес у ограды школы и сразу исчезает — судя по его виду, это не составило большого труда. Я же, надеясь на то, что ни у кого не возникнет вопросов, как я очутился в Гоуре так быстро, иду внутрь. Миновав несколько пропускных пунктов и невероятно длинных коридоров, поднимаюсь на лифте, дохожу до распахнутой двери Овального кабинета и в нерешительности замираю на пороге. Здесь нет никого, кроме Ритсу, устроившегося как обычно во главе стола. Что странно — возле его левой руки лежит не привычная пачка сигарет, а тонкая жёлтая папка, которую он непроизвольно поглаживает мизинцем, словно чтобы удостовериться, что она реальна.

— Сенсей?

— Закрой дверь и сядь.

В горле становится сухо. Этот экстренный вызов как-то связан со мной лично. А единственное, в чём я могу быть уличён… На всякий случай оббегаю глазами коридор: не затаился ли за углом кто-то из охраны или учителей. Если это мой арест…

— Сэймей.

— Извините, сенсей, — незаметно вздохнув, закрываю дверь и сажусь на своё место напротив. — Я думал, будет кто-то ещё.

— В твоих же интересах, чтобы об этом разговоре пока никто не узнал, — говорит Ритсу очень напряжённо и подвигает к себе папку.

Что внутри? Отчёт о записях системы видеонаблюдения? Объявление войны от США?

— Это отчёт полиции, — поясняет Ритсу, заметив мой жадный взгляд, прикованный к жёлтой обложке.

— Что-то случилось, сенсей?

— Я должен спросить… — Ритсу мнётся, как будто ему неловко говорить. Потом сводит брови вместе. — Ты видел Соби-куна на этой неделе?

— Боюсь, нет, сенсей, — отвечаю я, старательно скрывая накатившую панику. — В последнее время я был слишком занят. Мы давно не общались.

— Иными словами, ты не можешь объяснить, что делал твой Боец во вторник на… месте преступления?

Минами, как и я, пытается спрятать волнение, но слова даются ему с усилием.

— На месте преступления? Как это понимать?

— Очередная сгоревшая пара. Есть свидетель.

Ритсу осторожно смотрит на меня. Я — на него. Он до такой степени боится подозревать Соби, что хочет получить хотя бы косвенное подтверждение того, что это был мой приказ.

— Сенсей, я не вполне понимаю… Могли бы вы посвятить меня в подробности?

Я стараюсь вложить в свою маску больше задумчивости. Если с пол-оборота заведусь и начну защищать Соби, не зная всех деталей, Ритсу получит своё подтверждение.

— Вчера была убита ещё одна пара наших выпускников. Полиция нашла свидетеля. Это девочка, но… с её слов составили…

Он вдруг осекается, будто сам не верит в то, что говорит. Затем раскрывает папку, долго смотрит на первый лист и молча разворачивает его ко мне.

Фоторобот неточный, но это Соби. Описать парня с такой яркой внешностью не составит труда даже слепому, не то что ребёнку. Достаточно просто сказать «белобрысый очкарик», чтобы стало ясно, о ком идёт речь. Никого похожего на него я не знаю.

— Что скажешь? — тихо спрашивает Ритсу.

— Это Соби, — нехотя киваю я, как будто нахожусь на опознании трупа.

— Я и без тебя вижу. Меня интересует, что он делал на том пустыре.

— А что говорит… свидетель?

— Что он сжёг тела взмахом руки.

Ритсу смотрит выжидающе. Всё ещё не отрывая взгляда от фоторобота, я снова киваю.

— Значит, именно это он и делал.

— Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет.

Шумно выдохнув, Ритсу убирает лист, и мне приходится поднять глаза на него.

— Сэймей, ситуация очень щекотливая. Твой Боец подозревается… — и он опять умолкает.

— Вдруг это была просто дуэль? Откуда вам знать?

— Несанкционированная, без согласия Жертвы Beloved и с летальным исходом?

— Я участвую только в тех поединках, на которые вызывают лично меня. Соби на этот счёт я никогда не ограничивал. Согласитесь, есть немало пар, которые хотят сразиться именно с ним, а не со мной.

— Допустим, — легко соглашается Ритсу, сразу становясь спокойнее. — Но что если это не первый случай?

— Сенсей, скажите прямо: вы думаете, что тот, кто сжигает наши пары уже полгода, — это Соби?

— Надеюсь, что нет.

— Но его же видели, и…

— Я хотел сказать, Сэймей, я надеюсь, что… Соби всего лишь исполнитель.

Конечно, ты надеешься… Но давайте признаем, сенсей, что до конца вы всё же не уверены. Вы так давно не общались с Соби, что уже позволили неприятной мысли приобрести определённую форму. Какая-то частица вас допускает, что он мог действовать по своему почину. Если это окажется правдой, вы потерпите крах как учитель, как воспитатель, как опекун…

Но как узнать, что приказы отдавал я? Вы же понимаете, что, если предъявите мне обвинения, не сможете ничего доказать. Соби в любом случае возьмёт вину на себя — неважно, виновен он на самом деле или нет. Он всё равно пострадает. Единственный способ избежать его казни — это не трогать меня. Но здесь вам уже принципы мешают.

— Вот, значит, как?! — я поднимаюсь со стула, упираясь кулаками в столешницу. — Я же сказал, что ничего не знаю об этом. Я понимаю, что вам удобнее и приятнее подозревать меня, чем обвинить его в самодеятельности. Но я готов дать любые показания и всячески помогать расследованию, чтобы с меня сняли все подозрения.