— Голосую «за», — коротко выдыхает Минами мне в ухо и выпрямляется.

По шее ползут мурашки, то ли от его дыхания, то ли от эйфории.

Я победил. Он дал мне пропуск. Правда, совсем скоро я узнаю, чего мне это будет стоить, но теперь с моего пути исчезли все преграды. Не осталось ни кустов, ни подводных камней, ни ухабов. Ровная широкая дорога, тянущаяся за горизонт. Путь свободен.

— Ты сдурел?! — взвизгивает Нагиса, вскакивая и чуть не опрокидывая стул. — В нём же ни грамма честности! Чем ему удалось тебя купить?

— Все мы носим маски, Нагиса, — усмехается Ритсу, возвращаясь на своё место. — Каждая маска — это то, кем мы хотим быть. Лучше всего можно узнать, что из себя представляет человек, хорошо изучив его маску. А спрятать её невозможно, находясь в коллективе.

Последнее произносится с улыбкой и обращено уже ко мне. Я не пытаюсь спорить или что-то отрицать. В мою невинность никто уже не поверит, а вот в одержимость Системой и непомерные амбиции — сколько угодно. Значит, именно эту маску и нужно начать клеить для «коллектива» в самое ближайшее время.

— Доиграешься ты со своими играми!

— Я не играю, Нагиса. Я просто… вижу, — Ритсу опускает голову, пристально глядя на меня поверх очков.

— И что это должно значить? Мы тут все тоже вроде бы не слепые!

— Успокойся и сядь, — приказывает он совсем тихо, но Саган тут же замолкает и садится. — Решение принято большинством голосов. С этого дня Аояги Сэймей официально числится одним из членов Совета под номером «пять» на должности начальника службы безопасности. Завтра, Сэймей, ты согласуешь со мной свой график, чтобы хоть изредка попадать на учёбу, а Нана с утра покажет тебе твоё новое рабочее место.

— Благодарю, сенсей.

— Добро пожаловать, — скрипит Чома, и я отвечаю ему коротким поклоном.

Микадо светится от счастья, хорошо хоть в ладоши не хлопает. Нана продолжает обиженно копаться в телефоне. Кунуги выглядит растерянным.

— Значит, собрание продолжается? — хмурится он.

— Да, сегодня нам предстоит обсудить ещё кое-что. Раз уж теперь Совет полностью укомплектован, мы можем возобновить обсуждение приезда американской школы.

Рабочее место Совета организовано так, словно чтобы и здесь подчеркнуть полную демократию. В обычной комнате, похожей на школьный класс, в круг составлены семь широких столов с задней стенкой. Столы стоят так, что, не наклонившись, невозможно разглядеть, что творится в компьютере соседа.

В углу каждого монитора приклеена цифра от одного до семи. Точно зная лишь владельца «семёрки», я и так могу сказать, где чьё место. Всякий стол здесь — как будто маленькая квартира, крохотный кусочек жизни. На деле же — куча хлама, которым обитатели любых офисов умудряются обрастать с завидной скоростью.

Например, Микадо, проработавшая здесь меньше остальных. То, что её номер шестой и что она окажется моей соседкой, я понял, едва переступив порог. Монитор облеплен разноцветными стикерами, как персональная новогодняя ёлка. На столе куча папок и бумажек, служащих скатертью для нескольких пузырьков лака, зеркальца и пары девчачьих журналов.

Кунуги старается поддерживать на своём рабочем месте порядок, но делает это как-то уж совсем небрежно. Монитор подпирают книги по дактилоскопии и баллистике и японо-немецкий словарь. Приносимые газеты складываются на краю стола и, судя по слою пыли, даже не открываются. На всех выдвижных ящиках красуются исцарапанные ключом замки.

Что происходит за столом Нагисы, понять очень трудно, потому что весь он завален плюшевыми игрушками. Большинство из них, похоже, подарены: в лапах синих и красных медведей поздравительные вышивки на подушках, зайцев душат огромные ленты, которые обычно сразу же снимаешь, получив игрушку. Отдельно от всего зверья восседает что-то розовое и бесформенное — то ли собака, то ли заяц, то ли вообще какой-то монстр. Ухо пришивали несколько раз, глаза заменили разноцветными пуговицами, а судя по швам и кускам пластыря на животе, зверь — бывалый вояка и перенёс не одну операцию.

На столе Чомы ровные, но высокие стопки древних книг и пузырьки с какими-то старческими каплями под монитором. То, что это именно его место, ясно по отсутствию стула.

Минами и Нана появляются тут реже всех, если вообще появляются. Обе столешницы девственно чистые, если не считать пыли. Но место Наны узнаётся по характерным кругам на столе разной степени давности и беспроводной мышке. У Минами же возле монитора пресс-папье в форме бабочки, которым, при желании, и убить можно, нетронутая пачка сигарет и футляр для очков.

Место Хориэ самое захламлённое, как явный показатель его «полезности» и «активности» на работе. И оно больше всех напоминает настоящую маленькую квартиру. Чёрно-белые фотографии почивших родственников, кружка с надписью «Любимому дяде» с отколотым краем, свитер и рубашка в верхнем ящике, вместо каких-нибудь документов, сменная обувь под столом и почему-то крем для рук с истёкшим сроком годности.

Всё это барахло я утилизировал в первый же рабочий день. Под злорадным взглядом Нагисы и сочувствующим — Микадо таскался туда-сюда с чёрными мусорными мешками, пока на столе не осталось ни одного признака присутствия Хориэ. За уборкой-то и пришла мне в голову одна мысль.

Кое в чём Минами прав. Человек — это отражение той маски, которую он на себя надевает. Но маска не единственное зеркало. Мы отражаемся в наших знакомых и друзьях, в наших увлечениях, привычках и, главным образом, в вещах. Если по каждому из шести столов можно что-то сказать о его владельце, то что можно будет сказать обо мне, когда я обживу свой?

Эта мысль подтолкнула меня к решению ничего в Лунах не оставлять. Не то что компрометирующего — вообще ничего. В моём нынешнем опасном положении разумнее оставаться полностью стерильным. Всё, что я себе позволил — это переставить систему на компьютере, чтобы не удалять поштучно папки с чужими фотографиями и документами. А вся рабочая информация для удобства хранится на выделенном сервере, так что за потерю важных данных я не опасался.

С другой стороны, именно это «удобство» оказалось для меня совсем неудобным. Сервер фиксирует каждое обращение к нему, так что, зайдя от имени администратора, можно увидеть, с какой из семи машин во сколько к нему был сделан запрос и какие именно материалы просматривались. Более того, система знает, если какие-то файлы были скопированы на компьютер или другой носитель. Этой хитростью со мной вовремя поделилась Нана, расхваливая свою придумку, пока я сдуру не полез рыть подкоп ко второму серверу, на котором живут все программы по Бойцам и прочие засекреченные данные.

Доступ к обоим серверам мне дали — оставалось только найти способ скопировать со второго нужные мне файлы, причём так, чтобы это не вызвало подозрений. Решение этой проблемы я нашёл изящное. Зная, что именно мой компьютер Минами обязательно станет проверять, в первые дни я только и делал, что лазил на второй сервер, находил личные дела бывших однокурсников и подолгу сидел над каждым из них, почти не вчитываясь в текст. Вначале у меня несколько часов было открыто, конечно же, дело Соби.

Потом я пошёл читать всё о программах тренировок и разработках, но наткнулся на гигабайты сканов рукописей и заметок с дремучей терминологией, непонятными сокращениями и тонной формул и уравнений. Почерк Ритсу и Нагисы я узнал тут же, а прочие засранцы из лаборатории Саган остались неизвестны, но это было не так важно. Таким образом отпал заранее хилый вариант просто прочесть, запомнить информацию и затем изложить её Кингу в письменной форме. Всё это писали генетики и учёные для себе подобных, поэтому необходимо было передать Кингу именно то, что я видел на экране монитора.

И я начал фотографировать.

Когда Хироши подарил мне мобильный, я радовался, что в нём нет никаких новомодных встроенных камер, интернета и прочей мишуры, которая меня всегда так раздражала. Но теперь стало ясно, что без этой самой мишуры мне не обойтись — не могу же я таскать на работу фотоаппарат! Я рассказал обо всём Хидео, и уже на следующий день Bloodless торжественно преподнесли мне телефон, с первого взгляда неотличимый от моего, но совершенно другой фирмы и с камерой. Повертев его в руках, я понял, что они всего лишь заменили корпус похожего по размеру телефона. Но сделали это так умело, что только держа оба в руках, можно сказать, где какой.