Я качаю головой. У всегда спокойного и мирного Мимуро такой вид, как будто он сейчас встанет и просто стукнет Такаду учебником по башке. Я уже собираюсь сказать ему, чтобы сделал лицо попроще, как вдруг этот парень странно хмыкает — и в тишине аудитории это слышно прекрасно, — встаёт и молча собирает свои вещи. Все, кто сидит рядом, смотрят на него абсолютно круглыми глазами. Такада смолкает, недовольно оборачивается на звук, но увидев, кто именно так нагло бойкотирует его занятие, только поджимает губы и снова движется в конец аудитории, возобновляя лекцию. Ну ничего себе! Кто?! Кто этот блатной парень, которому сам Такада-сенсей даже слова не сказал и сделал вид, будто не заметил такой наглости?! Кажется, в лёгком шоке не я один. Весь класс пялится на сенсея, ожидая хоть какой-то реакции. Но, вопреки обыкновению, впустую.
А парень тем временем убирает в сумку последнюю ручку — и даже не думает торопиться! — вешает её на плечо, поправляет очки на переносице и спокойно выходит из аудитории. Такада на секунду запинается, когда щёлкает ручка двери, но тут же продолжает говорить, даже не обернувшись.
Мы с Мимуро переглядываемся, наверное, с одинаковым немым вопросом: кто? Видимо, он же мучает и половину класса, потому что после этой феерической сцены по аудитории то и дело пробегают возбуждённые шепотки, но под суровым взглядом сенсея быстро затухают.
— Кто он? — первое, что я говорю, выходя из класса.
— Поскольку ты повторяешь этот вопрос в пятый раз, надеюсь, он риторический? — спрашивает Мимуро. — Что у тебя дальше?
Лезу в расписание и кривлюсь.
— Софистика.
— Хорошо, и у меня тоже.
Софистика — предмет только для Жертв, поэтому от общей массы Бойцов, разбредающейся по своим следующим занятиям, мы отбиваемся и идём на первый этаж. Сцена, которую я наблюдаю здесь, оказывается ещё более странной, чем та, что была на уроке.
Холл внизу пуст, только возле окна стоит Минами-сенсей.
Я ненавижу его. Не очень понимаю, за что — но ненавижу. Все в школе уважают его и боятся одновременно. Я не исключение. Он никогда не повышает голоса, но его спокойная манера отчитывать внушает куда больший страх, чем если бы он кричал. Когда он вызывает к себе в кабинет и начинает говорить этим своим жёстким и ровным тоном, тебя как будто током бьёт от макушки до пят. Не удивлюсь, если узнаю, что он воздействует на учеников способностями Жертвы, иначе как объяснить, что меня он пару раз у себя в кабинете доводил до состояния почти полной отключки мозга? До сегодняшнего дня я думал, что нет ничего страшнее, чем отчитывающий тебя Минами. Оказалось, что есть. Смеющийся Минами.
Как всегда сложив руки на груди, он стоит и тихо, но весело посмеивается. А напротив него… тот парень. Опустил голову, скрывая улыбку, но видно, что совсем не старается.
— Неужели правда? — наконец отсмеявшись, спрашивает Ритсу.
Парень поднимает глаза, и его улыбка становится смущённее, но отчётливее.
— Да, сенсей.
— Хорошо, я поговорю с ним на днях.
Минами обходит его и ступает на лестницу, по которой спускаемся мы, в последние полминуты, правда, всё медленнее и медленнее.
— Добрый день, Минами-сенсей, — как послушные мальчики здороваемся мы хором.
Он привычно не отвечает, даже не смотрит в нашу сторону. Опять серьёзен, задумчив, как всегда жутко занят и куда-то спешит. Типичный такой Минами Ритсу, в отличие от того… которого мы только что лицезрели. Наверное, этот парень ему про урок Такады рассказывал.
Поворачиваюсь к окну, но здесь уже никого нет. Какой-то прям мифический парень со способностью незаметно исчезать в самый интересный момент.
Вопрос, кстати, остаётся открытым: кто он?
Озвучив его в шестой, если верить Мимуро, раз, я сворачиваю в кабинет софистики.
Урок сегодня проходит стандартно и потому скучновато. Мы, как всегда, разбиваемся на пары, выбираем тему-тезис, один его защищает, другой — пытается опровергнуть.
— Ну, о чём сегодня поговорим? — Мимуро подтаскивает свой стул к моей парте и устраивается напротив.
— О насущном, — предлагаю я, улыбаясь. — О твоём Бойце.
Он громко цокает и отворачивается.
— Не о чем здесь говорить. Ты же знаешь, как я не люблю…
— Потому и предлагаю.
— Что, спорить, по-твоему, интересно?
— Эй, мы же на софистике. Так что давай. Получить Бойца уже с твоим Именем — это огромная удача. Значит, ты везунчик.
Мимуро тяжело вздыхает, но потом всё же решает включиться в разговор.
— Если я везунчик, у меня должен быть подходящий Боец. Если мне везёт, значит, я должен быть счастлив. Но это далеко не так. Значит, Боец мне не подходит.
Да, красиво завернул… Кажется, мне опять не удастся его переспорить.
— Если Боец тебе не подходит, то на нём не должно быть твоего Имени. А оно есть. Значит, это твой идеальный Боец.
Мимуро уже открывает рот, чтобы ответить, но потом морщится, машет рукой и отворачивается.
— Да ну тебя к чёрту.
Что-то он сегодня явно не настроен.
Я, пожалуй, погорячился, когда сказал, что мне — без Бойца — приходится хуже всех. Потому что лучше вообще его не иметь, чем иметь такого, как у Мимуро. Ситуация, которая сложилась у него, почти готовый анекдот.
Ему почти шестнадцать, и Имя у него проявилось два года назад — тогда мы с ним только начинали общаться. Он ходил красовался, носил футболки с коротким рукавом, чтобы было видно Имя на плече, и отчаянно хвастался. Говорил, что теперь где-то есть его Боец, и совсем скоро они объединятся и станут сильнейшей парой — Имя-то не просто так дано, Fearless. Мы с ним часами любили сидеть и обсуждать, какие Бойцы бы нам подошли, как бы мы их воспитывали, как бы выстроили систему поощрений и наказаний и что бы в качестве них использовали. Мимуро описывал своего идеального Бойца как парня-ровесника, умного, спокойного и исполнительного. Ну и симпатичного, разумеется. Потому что он, в отличие от меня, намеревался в конечном счёте составить с ним полноценную пару.
И вот в прошлом году Хаякава-сенсей вызвала его для того, чтобы сообщить радостную новость — Боец найден. Причём совершенно случайно. Со злости загрузил почти полную Систему и разворотил полкухни у себя дома. Мимуро ухмыляется, говорит, парень-то мой с характером. А Хаякава-сенсей отвечает, что, извини, Маэда-кун, но это не парень вовсе, и показывает фотографию. Мы с ним тогда вместе в кабинете были и одновременно рты раскрыли, когда увидели. Девчонка, ровесница Рицки. Мелкая, хрупкая, глазёнки злые — сразу видно, дитё с характером.
Мне Мимуро пришлось чуть ли не выводить из кабинета, а потом откачивать. Он проходил в прострации до конца дня. А потом наступила фаза отрицания. Головой мотал, нервно смеялся и заверял, что это точно какая-то ошибка — это не его Боец. Я ему сказал, что раз Имя проявилось — значит, всё, уже не отвертишься. Хотя в душе я его очень хорошо понимал. И сейчас, с этим Накахирой, понимаю тем более.
Разница почти в семь лет — это очень много, особенно если учесть, что малышке-Бойцу сейчас только девять, и она приедет в школу лишь на будущий год. Так что Мимуро придётся здесь задержаться хотя бы на какое-то время, чтобы познакомиться, притереться друг к другу. Он, ясное дело, даже знакомиться с ней не хочет. Ходит мрачный, сидит на уроках — в окно глядит, вздыхает и всё надеется, что это какая-то ошибка. Пока сам вживую эту девчонку и своё Имя на ней не увидит — до конца не поверит.
С одной стороны, мы своих Бойцов не выбираем. Имя — есть Имя, против него только кретин может пойти или Киносита-сенсей, разделяя одноимённых и впаривая Жертве чистого Бойца. Что, кстати, синонимы — от поступка Киноситы некоторые учителя до сих пор в шоке. Но, может, девчонка способной окажется. Правда, Мимуро придётся ещё несколько лет прождать, пока она выучится, но пара из них может получиться сильной — он мне мало в чём уступает.
С другой стороны, я понимаю основную причину его недовольства. Он-то хотел Бойца воспитывать, прогнуть под себя, вышколить. А как ты будешь ребёнка воспитывать? Тебе ведь не дадут ни наказать её как следует, ни под контроль взять. И приказы она вряд ли выполнять станет — дитё ещё, не соображает ничего. Мимуро теперь надо мной то и дело мрачно посмеивается: неизвестно ещё, каков мой Beloved. Может, ему тоже лет восемь-девять. А может, за тридцать. Вдруг он давно уже школу закончил и теперь мотается где-то без пары и без Имени — моё-то ещё не проявилось. Так что теперь мы с Мимуро примерно в равном положении: ни его, ни меня Боец не устраивает. Правда, у меня есть несомненное преимущество: я Накахире Имя давать не собираюсь, если придётся, хоть десять лет буду ждать настоящего своего. А вот Мимуро уже деваться некуда. Над ним все его приятели смеются и подтрунивают, а он тихо звереет и всё ждёт, пока эта девчонка появится, чтобы отыскать ошибку, которую пропустила Хаякава-сенсей, и доказать всем, что никакого отношения он к этой малявке не имеет. Ну-ну. Если к тому времени уже выпущусь, вот специально приеду в школу посмотреть на момент воссоединения Fearless. Поглядим, что он скажет, когда её увидит.
