— Ну вот, вроде всё, — Хироши обрезает нить, ещё раз осматривает рану и, по новой сбрызнув антисептиком, заклеивает стерильной салфеткой. Встав, убирает всё в аптечку и смотрит на Року. — Дальше сам знаешь, что делать. Не будешь лениться — к утру придёт в себя. Дня через два опять сможет драться.

Рока рассеянно кивает сначала ему, потом мне. Понятное дело, благодарить не будет — не за что. Я отпираю дверь, мы выходим в коридор, когда Рока, не поднимая головы, запоздало зовёт:

— Хироши. Ты… это… — и умолкает.

— Ага, — кивает Хироши и закрывает дверь.

Ну, можно сказать, и «спасибо» — «пожалуйста» даже прозвучали. Теперь остаётся только надеяться, что Айко, когда очнётся, возьмёт пример со своего Бойца и не побежит тут же жаловаться сенсею. А вот мне сказать спасибо просто необходимо.

— Хироши…

— Не за что, — перебивает он. — Ты же знаешь, Сэй, я всегда под боком.

— Спасибо.

— Ладно. Теперь и о тебе позаботиться нужно. Выглядишь жутко и чувствуешь себя, наверное, под стать. Тебе бы… — начинает он и обрывает себя.

— Да, мне бы… — усмехаюсь я. — Но от Накахиры помощи, как от саранчи — вреда больше. Да и Связи у нас нет, он со мной Силой не поделится.

— Ну, вообще-то, если связку установить…

— Всё равно не стану к нему обращаться.

— Дело твоё. Может, у меня переночуешь? А то тебе в соседний корпус ещё топать…

— Не стоит. Ты лучше с Саки разберись. У вас, чувствую, будет длинная ночь.

— Тогда давай хотя бы провожу тебя.

— Сам дойду, не волнуйся, — мы как раз добираемся до холла, из которого два коридора ведут в противоположные крылья здания, а выход — во двор. — Счастливо, Хироши, — говорю я и выхожу на улицу.

А тут похолодало. Или, может, со всей этой беготнёй я просто холода не замечал? Пока плетусь в свой корпус, успеваю и растереть запястье, и ощупать скулу. Да, красавец я завтра буду. И вряд ли отверчусь от расспросов некоторых особенно любопытных. Ладно, ему одному расскажу, а то ведь не отцепится же.

====== Глава 5 ======

Поутру чувствую себя как с похмелья. Не то чтобы я был опытным знатоком в этом деле, но ощущения точно схожие: голова перевешивает тело, в ней то и дело перекатываются свинцовые шары, оглушительно стукаясь друг о друга, глаза болят, как при гриппе, всё тело ломит и опять эта тошнотворная слабость. И из зеркала в ванной на меня действительно смотрит «красавец» с опухшими веками и художественным синяком на скуле. Ладно, будем считать, боевые ранения.

Роюсь в сумке, чтобы достать расписание на сегодня и определить, сколько уроков можно прогулять. Увы, выясняется, что ровно ноль. И первым, как назло, пресловутая теория ведения боя. Это общий предмет для Жертв и Бойцов, поэтому аудитория всегда полная, причём Бойцов, разумеется, раза в четыре больше. В моём нынешнем состоянии терпеть этот контингент будет совсем уныло. Но делать нечего.

Хлебнув у себя чая — я никогда не завтракаю, — привожу себя в более или менее приличный вид и иду на занятия. Вхожу в аудиторию со звонком и замираю на месте. Нет, всё ещё хуже, чем я думал. Сплошные Бойцы, кроме одного. Даже Ямато нет, вон Коя — пожалуйста, сидит с забинтованной рукой и раскладывает на парте тетради и ручки. Нет ни Хироши, ни Саки — ну это понятное дело, им сейчас не до того. И Кинка одиноко восседает в первых рядах. Красота какая. Хироши говорит, что это иррациональное и у меня просто бзик, но, когда я оказываюсь среди большого скопления Бойцов, такое чувство, будто в псарне нахожусь.

Осторожно пробираюсь между партами уже под приветствие Такады-сенсея и сажусь в последнем ряду на место, которое занято специально для меня.

— Я уж думал, ты не придёшь, — Мимуро улыбается и кладёт мне на стол несколько исписанных листков с домашней работой по географии. — Откуда такой красивый?

— Потом расскажу, всё равно не поверишь, — я усмехаюсь, прячу листы в сумку и кладу ему на парту домашнюю работу по истории.

Это называется взаимовыгодное сотрудничество для экономии времени. Так мы с Мимуро поделили «мирские» уроки ещё в самом начале.

— Да нет, давай уж сейчас, а то я сгорю от нетерпения, — флегматично говорит он и подпирает подбородок рукой.

Я склоняюсь к нему через парту и шёпотом пересказываю всё, что случилось накануне.

— Плохо, — констатирует он по завершении рассказа.

— Да вроде бы всё обошлось, — я мельком смотрю на Такаду, но он спокойно ведёт лекцию и даже не поворачивается в нашу сторону.

— Если Careless не донесут на вас сенсею, то своим дружкам-то точно разболтают. И тогда тебя будут вызывать по три раза на дню.

— А зачем им разбалтывать кому-то о своём поражении? Я бы не стал.

— Они проиграли, потому что ты загипнотизировал своего Бойца.

— Тогда я бы тем более не стал рассказывать о том, что продул, потому что вражеская Жертва оказалась лучше.

— Ты слишком самоуверен, Сэймей, — Мимуро вздыхает и открывает тетрадь.

— Пока у меня нет того, кто бы верил в меня, мне приходится делать это за двоих.

Он только пожимает плечами и берёт ручку. Я тоже готовлюсь записывать — не зря же сюда сегодня пришёл. Вслушиваюсь в речь Такады, чтобы уловить мысль, но понимаю, что писать-то особо нечего.

— …Позиция Жертвы при такой расстановке остаётся прежней. Два шага назад и шаг в сторону. Таким образом она не будет ограничивать ваши действия и не попадёт под ваше заклинание.

Поднимаю голову от чистого листа тетради и понимаю, что мы с Мимуро смотрим на Такаду-сенсея с одинаковым недоверием. Ну ясно. Увидел, что в аудитории почти все Бойцы, и переключился на лекцию для них.

— Слушай, Сэймей, — Мимуро прищуривается. — А тебе не кажется, что его уже понесло?

— Кажется, — хмыкаю я. — Его послушать, так мы там в Системе только мешаемся ненаглядным питбульчикам.

— Да, вообще просто так стоим, для красоты.

Он, конечно, со мной соглашается. Он всегда со мной согласен, а я — с ним. Маэда — единственный человек в школе, который полностью разделяет мой взгляд на отношения в боевых парах.

— А они же верят, — замечаю я, обводя глазами аудиторию.

Все, кроме нас, склонились над тетрадями и послушно конспектируют эту ересь. И тут я вижу, что одна голова всё же осталась не опущенной. Этот парень сидит на третьей парте с самого краю, откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и я даже отсюда вижу его ироничную ухмылку. Он, как и мы, смотрит на Такаду как на идиота. Киваю на него Мимуро.

— Ага, один вменяемый, — шёпотом соглашается он.

— Я его, кстати, раньше не видел, — рассматриваю его и не могу понять, что именно в нём привлекло внимание.

— Ещё бы. Это Боец.

— Да ладно.

— Точно тебе говорю. Я всех Жертв с курса знаю.

— Ну тогда… — усмехаюсь я, — окончательно вменяемый. Редкость в наше время.

Мимуро кивает, и мы продолжаем слушать бред, который несёт наш Боец-учитель. Чтобы совсем не заскучать, я принимаюсь оглядывать аудиторию, но взгляд почему-то всё возвращается и возвращается к этому парню. Наконец, устав бороться с собой, уже без отрыва, в открытую пялюсь на его профиль. К счастью, он сидит на два ряда перед нами и не замечает моих гляделок.

— Необходимо также помнить, — продолжает Такада, расхаживая между рядами, — что вы не должны находиться с Жертвой на одной линии по отношению к противнику. Известны случаи, когда ограничители, предназначавшиеся Жертве, задевали и Бойца, если тот стоял слишком близко. Вы должны обезопасить себя от таких вещей.

Скептично хмыкаю, кривя уголки рта, и вижу, что на губах этого парня появляется почти такая же усмешка, только чуть мягче. А он мне уже определённо нравится. Интересно, чей такой?

— Задача вашей Жертвы — принимать на себя все повреждения в бою, а ваша задача — беречь себя. Некоторые Бойцы излишне оберегают свою Жертву во время поединка и часто заслоняют от оков, принимая удар на себя. Но это в корне неверный подход. Вы не должны подставляться ради Жертвы под заклинания.