Спустя год Уэда-сенсею это надоело, и он решил разделить пару, несмотря на общее Имя. Вот тогда истерика началась у Хироши. Во-первых, он к своему Бойцу уже привык, и между припадками Саки они замечательно общались. Во-вторых, девчонка очень сильная и талантливая, мне пару раз хорошо от неё в бою доставалось: и заклинаниями бить умеет, и простыми словами. Хироши упросил своего сенсея дать ему ещё один шанс, чтобы образумить Саки, и Уэда вроде бы пока от идеи разделения отказался. Но на деле ничего не изменилось. Саки по-прежнему устраивает скандалы, Хироши её, как может, успокаивает — всё как и раньше. Только теперь Хироши никому об этом не докладывает, всё в тайне держит, на людях за Саки следит. Я его научил парочке приёмов контроля, и худо-бедно он держит её на поводке. Но когда она срывается и не на шутку расходится, сам он уже справиться не может и бежит ко мне. Так и живём.

Выруливаем в один из коридоров жилого корпуса, у приоткрытой двери уже столпилась стайка зевак, кто-то испуганно перешёптывается, кто-то грозится позвать учителя, кто-то его отговаривает — мол, сами разберутся. Увидев Хироши в моём сопровождении, все как-то разом стихают и расступаются.

— Ну давайте, давайте, валите! Нечего тут стоять! — прикрикивает он, а особо непонятливых отпихивает локтями.

— Хироши-семпай, давай, я за Уэдой схожу, — робко предлагает какой-то пухлый паренёк.

— Не смей, я сказал! Ну давайте, валите уже!

Помахав на оставшихся зевак руками, как большой гусь крыльями, он входит в комнату. Я подхожу к двери.

— Вы плохо поняли с первого раза? Может, мне повторить?

Помявшись немного, они наконец разбредаются. Толкаю дверь, из-за которой уже слышатся всхлипы, завывания и успокаивающие голоса. Саки забилась в угол комнаты, к кровати, сидит на полу, обхватив руками колени, и плачет навзрыд. По обе стороны от неё сидят две подружки, обнимают, гладят по голове, говорят какие-то утешающие всё-будет-хорошо-глупости. Хироши в полной растерянности стоит над ними, потом оборачивается ко мне и пожимает плечами: мол, вот так вот.

Одна девчонка мне знакома. Сначала я думаю, что вторая — её Жертва, но потом понимаю, что обознался, это тоже Боец, из какой пары — не знаю. Подхожу ближе, они синхронно поднимают головы на меня.

— Уходите отсюда.

— Никуда мы не пойдём! — говорит та, что сидит слева. — Не видишь, что ли, ей плохо?

— Это вас не касается.

— Касается! Она наша подруга.

Ну-ну.

— Девчонки, вы это… правда… Ну, уйдите уже, — Хироши мнётся позади меня. — Дайте нам разобраться.

— Знаем мы, как вы разбираетесь, — кривится вторая. — Опять её зомбировать будете?

— А что, лучше, чтобы ей там мозги промыли?

— Она не хочет быть твоим Бойцом — вот и всё. Когда смиришься, ничего никому промывать не нужно будет.

— Вашего мнения не спрашивали, — вмешиваюсь я. — Вставайте и уходите отсюда.

Они по-прежнему смотрят на меня, как две волчицы. Ладно, если по-хорошему не получается, придётся по-нормальному. Вдох-выдох-концентрация. Сила — у меня. Бессилие — у них.

Долго смотрю сначала на одну, потом — на вторую.

— Бойцы, встать. — Они только хлопают глазами, но во взглядах уже появляется то самое, что мне нужно. — Бойцы, встать, быстро!

О. И они уже на ногах. Причём на лицах обеих примерно одинаковое выражение — «Чего это я вдруг?». Слабые они, очень слабые, когда без Жертв. Хироши шумно сопит у меня за спиной, наверное, он с ними общается, потому что они подруги Саки, и теперь ему неловко.

— Вон отсюда. Быстро!

Одна из них последний раз смотрит на Саки, которая так и не подняла головы, и они моментально ретируются. Хироши запирает дверь на ключ.

— Как это у тебя так?.. — в голосе явные нотки зависти.

А я не знаю, как это у меня так. Науку контроля и подчинения на лету схватил. Просто очень быстро понял принцип. И ещё понял, что применять такой лёгкий гипноз можно не только к своему Бойцу, но и к чужим, а также к обычным людям — первые летние каникулы убил на тренировки на продавцах. Лунами, конечно, такое не поощряется, но технически я использую не гипноз, а просто внушение, и человек уже делает то, что мне нужно, думая, что принял решение сам. Я поначалу счёл, что так все Жертвы могут, но потом выяснил, что по идее могут-то все, но умеют единицы. Наверное, поэтому меня в поединке трудно достать.

Подхожу к Саки, которая теперь просто всхлипывает, прячась за волосами.

— Посмотри на меня.

Она мотает головой и только сильнее прижимает лицо к коленям. Я выжидающе поворачиваюсь к Хироши. Он тоже подходит, садится рядом с ней и кладёт руку ей на плечо.

— Саки, пожалуйста, не сопротивляйся. Мы ж просто помочь хотим.

Она поднимает на меня заплаканные глаза, быстро вытирает слёзы ладонью.

— Не надо… Сэймей, не надо… Я не буду больше.

Да, да, знаем, бывали…

— А я ничего и не делаю. И не собираюсь. Ты не бойся, Саки.

Она смотрит на Хироши, сухо всхлипывает.

— Саки, успокойся, — он крепче сжимает её плечо.

— Саки, — зову я и жду, пока она опять повернётся ко мне. — Ты не должна отрекаться от своей Жертвы. Твоя Жертва — поддержка и опора. Хироши — твой хозяин, ты должна ему доверять. Не бойся его. Подчиняйся ему. Доверяй ему.

Саки дышит чаще и хмурится. Грудь неровно вздымается, широко распахнутые глаза остановились на мне и неотвратимо стекленеют.

— Саки, верь своей Жертве, живи ради своей Жертвы, будь с ней единым целым. Подчиняйся и верь. Ты слышишь меня?

Она заторможено кивает, я перевожу взгляд на Хироши. Он берёт её за руку и помогает встать.

— Ты как? Голова не кружится? Давай я уложу тебя спать, ладно?

— Да.

Саки делает несколько неуверенных шагов в сторону ванной, а потом вдруг разворачивается и повисает у него на шее. Уткнувшись ему в плечо, она опять начинает плакать, теперь уже по другому поводу.

Я отворачиваюсь, выхожу из комнаты и, прислонившись к стене, минут десять жду, пока Хироши окончательно успокоит её и поможет лечь.

— Спасибо, Сэй, — говорит он, плотно закрывая за собой дверь. — Выручил. Опять.

— Пожалуйста. Мне не трудно.

Ну да, на словах-то всё не трудно, а у самого ноги слабеют и голову ведёт. Чияко говорит, хорошо, что я сам быстро восстанавливаюсь, а так, вообще-то, энергообмен с Бойцом необходим. Да я бы и с радостью, только Бойца мне дайте! Накахира — это не Боец, это мой персональный позор в последние четыре месяца.

— Пойдём покурим, что ли? — предлагает он после паузы и идёт на балкон, которым заканчивается коридор.

Мы выходим, я прислоняюсь к парапету, он щёлкает зажигалкой и старательно дымит не в мою сторону. Ведёт он себя как-то странно, глаза прячет, руки не знает куда деть, как будто ему до сих пор стыдно. Я наконец не выдерживаю.

— Что не так?

— Да всё это как-то… не знаю… — Хироши досадливо лохматит короткие рыжие волосы. — Подонком каждый раз себя чувствую, понимаешь?

— Почему? Она твой Боец, значит, обязана подчиняться.

— А если правда не хочет?

— Это её проблемы, — пожимаю плечами. — На ней твоё Имя, вы идеально друг другу подходите. А всё остальное — просто капризы.

Говорю всё это скучающе, потому что сейчас мои слова всё равно не имеют силы. Хироши уже отвернулся и вовсю ведёт монологи сам с собой.

— Я ведь и обращаюсь с ней нормально. Ничего не запрещаю, не наказываю. Приказы отдаю редко, в Системе в основном. И бои мы выигрываем… И что, она думает, ей с другим лучше будет? Вдруг он садистом оказался бы!

— А может, она из Системы выйти хочет?

— А? — ну точно, в себя ушёл. — А, нет. Она просто не хочет принадлежать. Она…

— …боится, — прерываю я. — Боится не того, что ты с ней делаешь, а того, что можешь сделать. Даже если у тебя и в мыслях ничего такого нет. Она боится твоей силы.

— И что мне делать-то? — хмыкает он и выбрасывает окурок. — Я ведь пытаюсь, как могу. Я ей говорю, что…

— Ты ей сопли вытираешь, Хироши.