Саммер видела: «Индиго, восьми лет от роду, лежит с лихорадкой в слишком большой для него постели. У него плохо заживающая рана от якобы случайно попавшей стрелы.

Позже, ему уже двенадцать, он на выезде верхом. Провидение заставило его объехать кусочек поляны со странными, близко расположенными друг к другу цветами, в то время как его слуга там же прямо с лошадью упал в западню. Слуга был единственным человеком, которому он доверял».

Саммер видела: «Индиго становился все более недоверчивым и одиноким, превращался в рысь, обладая инстинктами, каждый раз спасавшими его от смерти.

После смерти родителей он, в возрасте двадцати лет, стал самым молодым лордом северной страны, когда-либо оказавшимся у власти. Двое его сводных братьев сбежали, двух других он прогнал сам. Он все больше стремился к власти. Влюбился в женщину с рыжевато-коричневыми волосами, но вскоре понял, что даже любовь приближала его смерть. Сердце Индиго разбилось, когда его жена и сын умерли от лихорадки, или может быть от яда, который пронес на кухню кто-то из его врагов. С этого дня он стал Индиго, которого все называли «Алхимиком». Эксцентричный и беспощадный, с сердцем на замке. Человек, которого боялись все противники.

В тридцать лет он был одиноким, уставшим от власти и жаждущим развлечений и чудес. И это тоже был Индиго – человек, любивший роскошь и музыку.

Он правил уже на протяжении десяти лет и имел столько врагов, сколько не имел никто до него. Но Индиго был хитрым, и смог приспособиться к этому. Он не тратил много сил на борьбу, а пользовался искусством интриги. Он изучал людей так же пристально, как и насекомых, которых хранил под стеклом. Индиго ночи напролет запирался в своих подземных камерах, где изучал науку по смешению ядов. Алхимик, мечтавший управлять жизнями и смертями других. Он изучал слабости своих противников, расставлял ловушки, заставляя недругов терпеть неудачу от своих же слабостей.

Тем не менее, его сводному брату удалось покушение, в результате которого Индиго чуть не погиб. В то время как врач зашивал его раны, он уже лежал при смерти с именем своей Зори на устах, но не открыл рта и, в конце концов, снова поправился. Вот только его правая рука больше не могла держать меч.

Индиго выздоровел и однажды познакомился у своего кузнеца с мальчиком, который мог обращаться с оружием обеими руками. Мальчику было четырнадцать лет, однако он выглядел взрослым, как будто уже много повидал в своей жизни. Его звали Аманд, и у него было много шрамов. В глазах мальчика Индиго увидел отражение собственной судьбы».

Любимый! Сердце Саммер сжалось, когда она увидела своего любимого человека глазами Индиго: серьезного, сконцентрированного на борьбе с левой рукой Индиго. Он еще не был таким высоким, а скорее худым и удивительно молодым. Тем не менее, у него уже был этот интенсивный взгляд и смех, который она так любила.

«Индиго выкупил его из кузницы, одевал его как молодого лорда. Впервые за последние годы он стал кому-то доверять, хотя и не полностью. Они вместе смеялись и часто выглядели как отец с сыном. На протяжении двух лет Индиго учился у мальчика сражаться левой рукой, в такие моменты они выглядели как зеркальные отражения – оба высокие, похожие друг на друга в своих движениях. Но и меч в левой руке не пригодился Индиго в борьбе против своего самого большого врага.

Он появился в образе Холодной Руки, болезни, во время которой Индиго кашлял и становился бледным. Но он еще держался, приказал поставить свою кровать посреди большого танцевального зала и каждую ночь назло смерти устраивал грандиозные праздники. Он лежал на кровати, как на троне, спрятанной за тюлевыми занавесками и цеплялся за музыку и свет, чтобы не умереть. Но ничего не помогало.

На десятый день болезни он опустился на подушки и почувствовал как холод пробирается в кости. Он прошептал имя одной женщины, время остановилось и ... она появилась».

В этот момент в голове Саммер смешались картинки двух жизней. Воспоминания Индиго сменяли ее собственные, и Саммер увидела все. Прошлое стало настоящим Здесь. И Сейчас.

«Индиго хочет закрыть глаза, как вдруг рядом с его кроватью появляется посланница. Появляется так внезапно, как будто сбрасывает маскировочный плащ, который делал ее невидимой. То, что смерть была всего лишь девушкой, безгранично удивляет его. Какое-то время Индиго даже рассержен и обижен. Он, переживший столько покушений, побежден созданием, вдвое моложе его? Леди Смерть, от которой ему так часто удавалось ускользнуть, хочет поиздеваться над ним? Хочет еще раз наглядно продемонстрировать ему его слабость и научить смирению? Тем не менее, он не может устоять перед посланницей смерти с золотистыми волосами. Ее губы... такие сладкие и близкие!

Звуки еще раздаются эхом в воздухе, хотя музыканты замерли в движении.

Посланница, уже наклонившаяся к нему, чтобы поцеловать, снова выпрямляется.

— Что это? — тихо спрашивает она.

— Музыка,— отвечает он. — И танец. Это жизнь.

Затем он умоляет ее, говорит как дорога ему жизнь.

— Дай мне еще момент! Позволь мне услышать одну эту песню.

Она и вправду колеблется и смотрит на танцующих. В этот момент они оживают, музыканты снова водят смычком по струнам скрипок, звучат звуки гитар и флейт. Девушка смотрит на все удивленными глазами, открывает рот от изумления. Индиго видит отражение блеска люстры в ее карих глазах.

И распознает в них искру очарования. О да, ему хорошо известны чары только что открывшихся чудес! Это как влюбленность, как первый поцелуй, как внезапно появившийся, нестерпимый голод. Теперь он понял, почему именно эта девушка, и никакая другая, может быть его смертью: в глубинах их душ они совершенно одинаковы. Она тоже, и Индиго, хитрюга, прекрасно понимает это, жаждет жизни, которой не может быть у них обоих – больше не может быть у Индиго. И никогда не будет у посланницы смерти.

Она открывает занавеску, выходит в зал и глаза всех присутствующих устремляются к незнакомой девушке в траурном платье. Наступает момент, когда он чувствует, что это его шанс.

Музыка сбивается с ритма, охрана беспокойно смотрит на него, но Индиго, чуть приподнявшись, машет рукой, приказывая им оставаться на местах.

— Танцуйте с ней! Она мой гость! — кричит он в зал.

В то время как он наблюдает за тем, как она идет по залу, оглядываясь, как будто ищет тона и краски, в голове Индиго возникает отчаянный план. Многие танцоры боязливо сторонятся ее, но Аманд, его приемный сын и юный друг, единственный, кому бы он доверил свою жизнь, собирается с духом и подходит к ней. Еще никогда Индиго не любил мальчика так, как сейчас. Он не слышит, что Аманд говорит смерти в образе девушки, но она кивает и позволяет ему провести себя по залу. Индиго устало опускается на подушки и закрывает глаза. Когда она возвращается, через час или может целую вечность, у него уже созрел план.

— Подари мне один день, повелительница, — тихо просит он. — Поцелуй меня завтра. И я покажу тебе всю музыку и танцы. Я подарю тебе жизнь и свет!

Посланница смотрит на музыкантов, на цветы, слышит смех гостей через занавеску.

— Один день! — говорит она властным голосом.

Никто из них не чувствует дисгармонии в структуре времени».

Дальше время бежало в ритме черного пульса. Показало Зорю, изо дня в день отодвигавшую смерть. И Индиго, который своими соблазнительно сладкими и липкими нитями вплетал ее в жизнь, как паук бабочку. Как он давал ей попробовать блюда и вино, предлагал ей музыку и поэзию лучших поэтов, ощутить солнце на коже, и дни и ночи, полные развлечений.

Одновременно Саммер увидела себя. Как она открыла для себя жизнь, краски слов и нечто, показавшееся ей бессмертнее, чем сама Зоря: любовь, истинная причина, заставлявшая ее медлить изо дня в день. Она прожила все это еще раз.