Я шагнула к нему. Он — назад. Я снова к нему, он снова назад и, споткнувшись о тушу серебряного льва, растянулся на траве.
Шанс упускать нельзя. Пока будущий принц растерян и обезоружен, нужно действовать. Повторяя про себя все известные молитвы разом, я подскочила к мужчине, обняла и с решимостью террориста-камикадзе прильнула к его губам.
========== Побег ==========
Когда он вернулся в город облаченным в шкуру поверженного зверя, эльфы были поражены. Ни жестом, ни движением, ни словом не решались они прервать шествие великого героя. Когда же Сигурд взошёл на первые ступени искрящегося серебром и позолотой замка, навстречу ему выбежала девушка. Легкая, словно ветерок, припала она к его груди, глаза их встретились, и ростки чувства, возникшего как все великие чувства совершенно случайно, переплелись в страстном поцелуе. Первом для Сигурда, первом для Мириэль.
Не сработало. Мысль стучала о стенки мозга с усердием упоротого дятла. Я все еще была гоблином. Как мне удалось это определить? Мой зеленый нос все еще упирался в щеку мужчины! Кстати, целовался Сигурд ещё хуже Паши. Ой! И о чем я только думаю! Зеленое лицо стало стремительно краснеть. Схожей краснотой ответило лицо героя. Не знаю, что он там решил относительно своего новообретенного первого поцелуя, но лучше подобру-поздорову делать ноги. Шоковое состояние прекрасного принца подходило к концу, и мне совсем не хотелось думать, что он сделает с гоблиншей-извращенкой, когда придет в себя. Пятясь назад и бормоча какую-то несусветную чушь о «постепенном снятие заклятия», я стала ускоряться, пока, наконец, не припустила со всей дури. Уж что-что, а бегали гоблины неплохо. Сзади какое-то время доносились крики, проклятия и вызовы на дуэль, да только спринтер из вымотанного схваткой с серебряным львом Сигурда был посредственный.
Пробежав еще пару сотен метров и забившись под куст, я принялась обдумывать свои будущие действия. План с проклятием провалился. Видимо, единственный способ вернуться — и правда, продержаться десять местных суток. Глаза прошлись по лесу, оценивая таинственную глушь. Для городской девчонки подобная затея — чистое самоубийство. Но не для гоблина. Последнее испытание показало, что, несмотря на жуткий внешний вид, мое новое тело куда быстрее, сильнее и выносливее прежнего, а еще я почти не мерзла, хотя была в одной лишь пижаме. В каком-то смысле случившееся со мной несчастье могло спасти мне жизнь. Ведь что нужно гоблину для существования? Немного ягод, вода и ночлег. На земле спать не стоило, хищников здесь хватало, а огонь, чтобы их отогнать, без спичек мне не разжечь. Задрав нос к скрытому в кронах солнцу, я присмотрелась к веткам. Среди них найдутся достаточно крепкие, чтобы приютить меня и обеспечить несколько часов мирного сна.
Мое восхождение началось с плотного вегетарианского обеда. Возмущенная белка все еще метала испепеляющие взоры то на меня, то на разоренную мною кладовочку. Прости, рыжая, можно конечно поискать ягод, но орехи куда питательнее, а мне очень нужны силы. Вот пальцы цепляются за рельефный выступ коры. Подтягиваюсь. Ищу опору для ступни. Повторяю операцию. Первое время подъем происходил довольно медленно, однако через пару минут мозг отключился, и я полностью доверилась инстинктам. Скорость резко возросла. Не мудрено, ведь обитель гоблинов — Проклятые Земли, а там, среди скал, хочешь не хочешь станешь верхолазом. Поднявшись еще немного, я стала понимать, что ветер усиливается. Пора бы остановиться, и так высоко забралась — никакие львы не достанут. Пальцы немного болели, но, судя по ощущениям, возникни необходимость, дотащили бы меня до самой вершины.
— Спасибо вам, зеленые ручки, — в моем голосе хватало иронии. Подумать только, когда я только начинала писать, мне часто говорили, что они у меня корявые и растут не из того места. Какими же смешными выглядели мои прежние тревоги и переживания! Мелочными, бессмысленными.
Свернувшись калачиком у основания ствола и на всякий случай привязав себя лианой к ветке, я попыталась заснуть.
Сон не приходил. Глаза не могли оторваться от Ио: искорки затухающего солнца, надвигающийся закат, огромные стволы деревьев, причудливые цветы и ползучие стебли. Мир, созданный мной. Когда я придумывала его, то черпала вдохновение в фильме “Аватар”. Тогда все им восхищались и пользовались идеями режиссера. Да только большинство фикрайтеров копировали образы и переживания героев, я же с самого начала влюбилась в мир, созданный автором, пытаясь воплотить в своём рассказе хотя бы часть его великолепия. На Ио были обширные поля, залитые розовым светом, скалы, к которым в гости спускались пушистые облака. А сейчас я любовалась прекрасным лесом, его разноцветной листвой, яркими стайками светлячков, причудливыми летающими рыбами, пытающимися приманить насекомых сверкающими кристаллами внутри зубастых пастей, танцами котопавлинов, распушивших хвосты. С верхнего яруса спустилось длинное тело коатля. Из-за боязни змей мне в свое время пришла идея сделать это пресмыкающееся милым. Вместо чешуи — пышные перья самых причудливых оттенков. Коатль походил на пушистое боа эстрадной артистки. Посмотрев на меня большими голубыми глазами, змей принялся мирно угощаться серебристой листвой на соседней ветке. Мой мир — моё творение. Как же мне хотелось его возненавидеть! Но я не могла.
Меня разбудил не свет или звук. Скорее, какое-то шестое чувство. На небе сияла полуночная луна, а значит, я проспала около пяти земных часов.
— Пора отвязываться.
Именно в тот миг, когда я нагнулась, в ствол прямо за мной вонзилась стрела. Беглый взгляд за спину. На развесистых ветвях соседнего дерева стояла пара эльфов: кольчуги из лунного серебра с отблесками звездного света, колчаны, полные смертоносных стрел, за спинами и величественно-надменные выражения лиц. Что-то внутри меня подсказывало, что они мне не рады. Вернее, не внутри, а снаружи. И этим чем-то было не что иное, как рыжая белка, сидящая на плече одного из остроухих. Пропищав что-то на своем беличьем диалекте, грызун махнул лапкой в мою сторону.
Серебряный лес — место, где все живое находится в первозданной гармонии. В изначальном равновесии. Это равновесие и поддерживают эльфы. В обязанность бессмертных воинов входит обход леса с целью поиска чужаков, дерзнувших посягнуть на хрупкий баланс природы.
Чтоб ей пусто было! Рыжая предательница! А ведь когда-то я этих зверят любила, сейчас же меховая гадина не вызывала у меня иных эмоций кроме желания заиметь теплую шубу!
Тем временем один из эльфов поднял лук, натягивая тетиву. Меня убьют? Вот так?! Из-за какой-то белки?!!
Зрачки лихорадочно бегали в поисках способа спастись. Эльфы — великолепные лучники и превратят меня в ежика в мгновение ока!
Очередная стрела пролетела надо мной по чистой случайности — я споткнулась о лиану. Точно! Я схватила первую попавшуюся плеть, свисавшую с дерева, обломала посередке и прыгнула, крича что-то матерное, явно не на местном языке. Ветки замелькали перед глазами, птицы испуганно разлетались в разные стороны, а я летела вперед не в силах сдержать визг.
Бац! Ствол дерева — конечная точка путешествия — оказался весьма жестким. Голоса эльфов за спиной! Вот черт! Вот вернусь домой и сделаю их круглыми и неповоротливыми, как колобки! Пульсация в висках и адреналин в крови. Все ресурсы организма направлены на его, организма, спасение. Не дожидаясь ответного хода эльфов, я спрыгнула на нижнюю ветку, обогнула ствол и, выискав очередную лиану, сиганула снова.
На этот раз визг был потише, а удар о дерево помягче. Однако эльфийское наречие все еще звучало у меня в ушах. Они так просто не отстанут. Жестокие создания. Остается бежать.
И я бежала. Страх гнал меня вперед от ветки к ветке, от лианы к лиане. Короткие перебежки, подтягивания на выступах коры, прыжки, раскачивания. Моей ловкости позавидовал бы любой гимнаст, а выносливости — любой марафонец. И все же даже тело гоблина способно уставать. Несколько раз я пыталась перевести дух, но каждый раз в такие минуты в уши впивалась эльфийская речь, а в дерево рядом со мной — эльфийские стрелы. Какое счастье, что меткость, приписанная мной остроухому племени, оказалась несколько преувеличенной.
